Бедная Настя - Мануэлла Юрьевна Макута
Мы стояли молча, глядя друг на друга через полгода разлуки. Он изменился — повзрослел, стал серьезнее.
— Я тебе здесь кое-что устроил, — вдруг сказал он. — Если ты не против... У меня для тебя свой выпускной. Только для нас двоих.
Я колебалась:
— Максим, я не знаю...
— Пожалуйста, — он протянул мне цветы. — Просто посмотри. Если тебе не понравится, я уйду. Обещаю.
Я взяла букет. Цветы пахли летом, свободой.
— Хорошо.
Он повел меня через двор, к маленькой арке, ведущей в парк. И когда мы прошли под ней, я затаила дыхание.
Небольшая полянка была украшена гирляндами из маленьких лампочек, развешанными между деревьями. Посреди полянки стоял столик, накрытый белой скатертью, с двумя стульями. На столике — простые блюда, моргающие свечи, бутылка лимонада. А позади, на маленьком столике — проектор, направленный на белую ткань, натянутую между деревьями.
— Что это? — прошептала я.
— Наш выпускной, — просто ответил он. — Никакого шика, никакого пафоса. Только ты и я. И фильм, который ты хотела посмотреть. И твоя любимая пицца. И вот, — он показал на маленький торт, — /- шоколадный, с вишней. Как ты любишь.
Я не знала, что сказать. Это было так... правильно. Так по-настоящему. Без показухи, без попытки впечатлить деньгами.
— Ты разговаривал с моей мамой, — наконец сказала я.
— И с Леной, и с Алиной, Ритой. — кивнул он. — Я хотел сделать что-то, что понравится именно тебе. Настоящей тебе. Не той девочке, которой ты пыталась быть в "Венеции", не той, которую хотел видеть рядом я, а той, которой ты стала сейчас. Свободной. Счастливой.
Я смотрела на него, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
— Зачем ты все это делаешь, Максим?
Он сделал глубокий вдох:
— Потому что я люблю тебя, Настя. Всё это время я думал о тебе каждый день. О том, что ты была права. Вообще во всем права. Я был собственником, эгоистом. Считал, что могу решать за тебя. Что могу купить тебе счастье. И быть счастливым рядом с тобой.
Он сделал паузу:
— Но настоящее счастье нельзя купить. Его можно только заслужить. Своими поступками, своей честностью, своим отношением. И я... я хочу заслужить право быть рядом с тобой.
Я смотрела на него, и все эти месяцы одиночества, все обиды, все сомнения внезапно потеряли значение. Передо мной стоял человек, который действительно изменился. Который понял главное.
— Я говорил с отцом, — продолжил он, видя мое молчание. — Он вернется через полгода. Сказал, что гордится мной. Что видит, как я вырос. И знаешь, что самое странное? Я впервые в жизни почувствовал, что действительно заслужил его гордость.
Он сделал шаг ко мне:
— Я не прошу тебя вернуться ко мне прямо сейчас. Я прошу... дать нам шанс начать все заново. Правильно. Без лжи, без притворства, без попыток быть кем-то другим.
Я смотрела на него, на этого нового Максима, и чувствовала, как в сердце тает последний лед.
— Я тоже многое поняла за это время, — тихо сказала я. — О себе. О том, чего хочу. О том, кто я на самом деле.
Он ждал, затаив дыхание.
— И я поняла, что тоже никогда не переставала любить тебя, — закончила я. — Но боялась. Боялась, что для тебя я всегда буду той девочкой из "Венеции". Той, которую нужно спасти, защитить, которой нужно помогать.
— А сейчас? — он смотрел мне в глаза. — Боишься?
— Нет, — я улыбнулась. — Теперь я вижу, что ты тоже изменился. Что ты видишь меня настоящую. И любишь меня такой, какая я есть.
Он медленно взял мои руки в свои:
— Тогда... ты согласна начать все сначала?
Вместо ответа я поднялась на цыпочки и поцеловала его. В этом поцелуе не было страха, неуверенности или стыда. Только чистая радость от того, что мы наконец нашли друг друга. По-настоящему.
— Да, — прошептала я, отрываясь от его губ. — Согласна.
Той ночью мы сидели на полянке, смотрели фильм, ели пиццу и торт, разговаривали обо всем на свете. О наших планах, мечтах, страхах. Он рассказал, что хочет изучать программирование, но не ради денег или славы, а потому что ему нравится создавать что-то новое. Я поделилась своим желанием стать педагогом, работать с детьми, помогать им находить свой путь.
— Я думаю, ты будешь прекрасным учителем, — сказал он, глядя на меня с нежностью. — Ты умеешь видеть в людях хорошее даже тогда, когда они сами его не видят.
Когда начало светать, мы все еще сидели там, не желая расставаться.
— Я поступаю в педагогический, — сказала я, глядя на розовеющее небо. — Уже подала документы.
А я в технический, — он улыбнулся. — Рядом. В пешей доступности.
— Звучит как план, — я положила голову ему на плечо.
— Знаешь, у меня есть квартира, — он говорил осторожно. — Папа купил, давно еще. Она большая. Слишком большая для одного. И недалеко от обоих университетов...
Я подняла на него глаза:
— Ты предлагаешь мне жить вместе?
— Только если ты захочешь, — быстро сказал он. — /- Я не давлю. Просто... это было бы прекрасно. Просыпаться вместе, засыпать вместе. Готовить вместе. Учиться вместе.
— А мама? — спросила я. — Я не могу бросить ее одну...- конечно, это была лишь отговорка от страха. Менять свою устоявшуюся жизнь. Но теперь, когда у меня появилось время выдохнуть и изучить себя, я это понимала. Как и то, что мама первой соберёт мои чемоданы. Она очень полюбила Максима.
— Конечно, — он кивнул. — Я и не прошу. Она может остаться в вашей квартире, или, если захочет, переехать к нам. Места хватит всем. И она может не работать, если не хочет...
Я приложила палец к его губам, останавливая:
— Не надо нас содержать, Максим. Моя мама никогда это не примет. Да и я тоже.
Он покраснел:
— Прости. Я не хотел... Просто хотел помочь.
— Я знаю, — я улыбнулась. — И ценю это. Но мы справимся сами. Я буду подрабатывать. Мама уже привыкла к новой работе, ей нравится.
Он обнял меня:
— Я понимаю. Правда. Но, может быть, мы могли бы разделить расходы? Не как подачку, а как... партнеры?
Партнеры. Это слово мне понравилось.
— Может быть, — я кивнула. — Со временем. Когда мы оба будем к этому готовы.
— Я никуда не тороплюсь, — он поцеловал меня в висок. — У нас все время мира.
И в тот момент, сидя в объятиях человека, который научился видеть меня настоящую, я поверила, что все будет хорошо. Что можно быть счастливой, даже если ты не из сказки. Даже если твоя мама не принцесса, а обычная
