Сельский шик для мажора - Даниэлла Ник
Глубоко вдохнув, я пишу Матвею. Слышать его лживый голос по телефону, не в состоянии.
– Привет! – пишу ему.
– Слава богу, Аленка. Я потерял тебя, жутко соскучился. Как ты?
– Давай встретимся!
– Да, мне нужно с тобой поговорить. Срочно.
– И мне! – отвечаю я. – Встретимся у Влады. На улице дождь. У нее сухо, и никто нас не потревожит.
– Через сколько?
– Десять минут.
– Окей!
Надеваю спортивный костюм с капюшоном, подмазываю брови и наношу румяна. Слегка покусываю губу, чтобы были пухлее. Пусть запомнит меня красивой и недоступной!
– Ты куда это? – подозрительно спрашивает меня бабушка, пока я натягиваю кроссовки.
– До Влады схожу. Поболтать надо.
– Шаньги возьми.
– Не до того, бабуля! – чмокаю ее в морщинистую щеку, и тенью выскальзываю на улицу.
Дергаю за кольцо ворота дома Зотовых, и попадаю в горячие объятия Матвея.
– Малышка моя! – выдыхает он, пытаясь меня поцеловать. Я запечатлеваю образ лжеца. В черном спортивном костюме, брендовой жилетке и модных кроссовках. Красивый, мерзавец. Судорожно, вздохнув, мягко отстраняюсь.
– Пойдем скорее! – шепчу я и тяну его за собой.
С довольной улыбкой, парень доверчиво шагает за мной.
– Мы куда? – спрашивает он, когда мы проходим мимо входа в дом.
– В курятник! – оборачиваюсь к нему. – Там самое место.
– Для чего?
– Не для чего, а для кого! – шиплю, разворачиваясь к нему. – Для такого петушары, как ты!
– Ты не в себе, Алена? – выпучивает он глаза. – С ума сошла?
– Это я с ума сошла? Что вы за люди такие? Спорить на живых людей. Вам не стыдно?
Он слегка хмурится, пытаясь понять, о чем я.
– Я все объясню, Алена.
– Да? – зло смеюсь я. – Как это можно понять по-другому? Я видела все расценки.
– Но откуда?
– Девушка твоя все рассказала. Вика!
– Постой, она что, приходила к тебе?
– Да, милый. Сегодня утром. Про какие-то деньги мне говорила, и переписку показала.
– Блядь! – стонет он, закрывая лицо руками.
– Ты что о себе возомнил, Кремлев? – вне себя от бешенства, кричу я. – Я тебе доверилась, влюбилась, как дура!
– Я все объясню, Алена! – Матвей бледнеет, явно застигнутый врасплох.
– Что ты мне объяснишь? Тебе нужны были деньги? Серьезно? Мы бы продали старый дедушкин комбайн. А Вика? Неужели ей все равно? Ради бабок готова терпеть то, что ты спишь со мной?
– Все не так, правда, – пытается вклиниться в мой спич молодой человек.
– А как? Какая правда, Матвей? Я сама видела этот прайс. Своими глазами. Секс с деревенской девушкой увеличивает ставку втрое. Поздравляю, ты сорвал джек-пот. Жаль, что нет повышения коэффициента на то, что я подарила тебе свою невинность! В этом вы просчитались!
– Я влюбился в тебя, клянусь! Я был искренен с тобой.
– Скольким дурочкам ты это говорил? Я тебе не верю! Проваливай из моей жизни! – срываюсь на фальцет, и кидаюсь в него куриными яйцами. Будет знать, как связываться с сельскими девушками!
– Алена, блядь! Прекрати! – кричит он, пытаясь увернуться от снарядов, а вокруг птицы кудахчут, изумленно тараща на нас круглые глаза. – Ты совсем сумасшедшая?
Я меткая. Спасибо Владе, подготовила мне кузовок с парой десятков яиц.
– Валите отсюда! Сию секунду, мерзкие мажоры!
По дорогому костюму мерзко растекается склизкое содержимое, я бью их о деревянный помост, и швыряю в него.
– Да выслушай ты меня!
– Пошел вон! Дурам тупым рассказывай! Пусть они тебя слушают. А я видеть тебя не желаю. И попробуй сунуться, я весь поселок соберу, вам мало не покажется!
Замешкавшись, Матвей пытается мне еще что-то сказать, а я влепляю ему последним яйцом прямо в волосы.
– Ты придешь в себя, и мы поговорим! – не сдается он, тяжело дыша.
– Помечтай, Кремлев! Больше ты от меня и слова не услышишь!
Чертыхнувшись, он, наконец, разворачивается, и уходит прочь. А я сажусь прямо на загаженный птицами дощатый пол, и рыдаю, не испытывая никакого удовлетворения от содеянного.
Глава 38. Матвей
Это пиздец. Просто пиздец. Аленка, как фурия, даже слышать и видеть меня не хочет. Вика с Князем съебались еще вчера из дома, но, видимо, приехали с утра с новостями, нам нагадить.
– Кремль! – ахает Ромыч, когда я захожу в дом. – Ни хуя себе, какой красавчик. Дай сфоткаю.
– Иди на хуй, Борзый! – рычу я, направляясь в душ. Злой и потерянный одновременно.
– Да что стряслось-то? – кричит он, неотступно следуя за мной.
– Да по пизде все пошло. Говорил я, что это плохая идея, и деньги мне эти на хуй не нужны. Все испортили, сука! Вика приперлась к Алене, и все рассказала. Сейчас та думает, что был с ней ради бабла.
– Это она тебя так?
– А кто еще? Петухи напали?
– Блядь, – ржет он и кудахчет, изображая курицу. – Прости, брат, но это очень смешно.
– Мне не до смеха, Рома! – цежу я, снимая с себя одежду. – Принеси пакет, надо это дерьмо засунуть и отдать в химчистку.
– Она только куриные яйца разбила, или твои тоже? – не удерживается он от едкого комментария.
– Я въебу тебе!
– Все, все! – примирительно поднимает он две ладони. – Мир!
В любой другой ситуации я бы тоже поржал, но не сейчас. Аленка. Что она там надумала в своей голове? Обиделась, пиздец. Хотя, я ее понимаю. Сам виноват, надо было давно ей все рассказать. Стоя под горячими струями душа, пытаюсь придумать план. Дам остыть своей девушке, а потом приеду с цветами. Да, так. Или нет. Сначала придушу Вику, а потом приеду мириться.
Кирилл еще с Дашкой поругались, тоже на этой почве, он с утра у ее дома тусит. Подругу на свою сторону тоже не перетянуть. Блин, что же делать-то?
Ничего толком не придумав, выхожу из душа, повязав полотенце на бедрах.
– Ну что, Кремль? Домой поедем?
– Похоже, пока больше ничего и не остается. Звони Киру, вещи собираем. Инга где?
– Уехала, – коротко сообщает друг, раскрывая
