Бывший На выданье (СИ) - Росси Елена

Тоном Гагарина перед полетом скомандовал:

- Поехали!

Заурчал мотор, запахло бензином, из-за чего я закашлялся, а таксист, не оборачиваясь, фыркнул.

- Елизавета отличная машина. Домчимся быстро!

- Елизавета? - фыркнул в ответ. - Это имя машины?

- А почему у них не может быть имен? Машины как люди. Мы ругаемся на них, договариваемся с ними, говорим им “пожалуйста, дотяни до следующей заправки”.

Наверное, это самый странный аргумент, который я когда-либо слышал, и самый точный. Таксист болтал без остановки, но я его не слушал, погрузившись в свои мысли. Демонстрируя чудеса олимпийского терпения, я периодически вставлял короткие реплики в знак согласия. Но самому мне рассказать было нечего. В голове роились мысли о том, как устроиться в этом мире, и что меня ждет дальше. Чтобы отвлечься от невеселых раздумий, я уставился в окно и стал разглядывать город, куда занесла меня судьба. Раньше я представлял, как обоснуюсь здесь и начну новую жизнь. Хотя с таким же успехом можно было мечтать о волшебнике в голубом вертолете… Ради этого я был готов общаться со всяким сбродом, часами стоять в пробках в час пик, только бы не возвращаться домой. В Саратов. Где каждая собака меня знает. Знает и лапу подает. А теперь, что? Решил свалиться близким на голову как голубиный помет?

Не сказать что сзади было удобно. Но на удобство плевать. Лишь бы везли.

В соседних машинах резвились дети, в окна дышали собаки. Вокруг все жило, перемигивалось, машины гудели, от них исходил густой белый пар. Хорошо, что играло радио:

Ты Венера - я Юпитер

Ты Москва, я Питер

На одной орбите опять…

Напевал себе под нос. Песня у меня дальше этих слов не шла. Буксовала.

Между нами и автобусом втиснулся "Гелендваген".

- Баба, - таксист принялся сочно материться. - Надрать бы дуре уши!!!

Через час с небольшим экзотическая “Елизавета” затормозила перед козырьком ярко освещенного здания - аэропорт.

- Мы на месте! - весело сообщил таксист.

Я поспешно расплатился - согласно счетчику. Захватив своей потной лапищей деньги, водила помог достать вещи из багажника.

Взглянул на циферблат часов - до взлета оставалось чуть менее двух часов...

Внутри здание аэропорта выглядело обычно: много стекла, внушительный холл, эскалаторы на второй этаж. Яркие огни. Мощный гул самолетных двигателей. Посадочно-встречающая суета. То и дело диктор приятным, но строгим женским голосом объявлял, что приземлился рейс такой-то, оттуда-то, либо сообщал, что начинается регистрация на рейс такой-то, туда-то.

Сердце мое учащенно билось. Ладно. Я стряхнул наваждение.

- Граждане пассажиры, начинается регистрация на рейс 4104, вылетающий до Сратова, - как только диктор начинала говорить, огромный зал аэропорта, плотно наполненный людьми и чемоданами - замер, а к концу речи начал наводить суету - вскакивать с пластмассовых кресел, хвататься за вещи. - Регистрация производится в секции номер шесть, - закончила диктор и отключилась.

Вместе со мной довольно много народу потянулось в одну сторону. В основном все сонно молчали - все-таки утро раннее.

И только мое громкое “Бл….ть” заставило всех повернуться!

Глава 35

БОГДАНА

Дура Саратовская…

Ну, тогда я не думала, что я дура, думала, что самая умная, самая неотразимая!

Я ждала в приемной и судорожно пыталась состряпать себе нормальный вид. Одно из главных правил выживания - грамотная маскировка, плавно переходящая в окружающую среду. Я покрутилась на диванчике, в поисках удобной позы, кулаком подбородок подперла, но быстро сообразила, не мое. Несколько секунд я просто прикидывала, может упасть в обморок как в кино?

В голову лезли глупости. Наглядный пример того, до чего может довести неограниченное потребление турецких сериалов и любовно-авантюрной литературы. Двадцать пять плюс, а способность выкручиваться на уровне пятнадцатилетней школьницы... Вот позорище.

Шаги приближались.

А я так и сидела на краешке кожаного дивана утопающего в стенной нише, и смотрела на стаканчик с кофе. Закинуть туда диктофон? Не закинуть?...

Было жутко неудобно, я то и дело ерзала в поисках ответа. В желудке переливался не переваренный ванильный сироп. Мучила изжога и совесть. Со второй решила разбираться по мере поступления и накопления.

- Сань, что ж она, идиотка совсем?

Я вздрогнула и прислушалась. Это был голос Марка Петровича. Да, его.

- Если говорит не нарыла… значит не нарыла…

- Ты кто по гороскопу, Маркуша? - Майоркин голосил так громко, что все сразу посмотрели на них.

- Водолей.

- Водолеи - наивные люди. Взрослые дети.

На таком мизерном расстоянии ниша не скрывала меня полностью, и пронзительно-голубые глаза были вполне видны.

- Фу ты… Богдана… - при виде меня, Марк Петрович (пудель беременный…) улыбнулся сладенькой улыбкой, которая раньше мне даже нравилась. А теперь хотелось легонько вдвинуть в такую улыбку кулак.

Рядом с ним стоял подчеркнуто строго одетый Майоркин, в черных лакированных ботинках с острыми носами.

- Почему ты не предупредила, что сегодня выходишь? - у шефа ноздря задергалась, как и у меня.

- Я задаю себе тот же самый вопрос, - пробормотала я в ответ. - Мне очень жаль.

Майоркин приблизился, и улыбнулся:

- Богдана?.. - было сказано с плохо скрываемым скрипом зубов.

- Александр Викторович? - улыбнулась в ответ я. Немножко неуверенно.

Провал?!

Лоб мой покрылся холодным потом. Внутри всю трясло, как будто я на Северный Полюс голая попала.

Майоркин, казалось, провала еще не заметил. Прежде чем подойти ближе, он слегка поворотил своею головой по сторонам, окидывая цепким взглядом офис, и подсчитывая свидетелей. Две сотрудницы беззаботно курлыкали сидя за ноутбуками.

- Не расскажешь, что за переполох случился в отделении? - полные губы мужчины таили коварную усмешку. Серые глаза скрывали хладнокровную жестокость. Ямочки на щеках - изощренную маскировку.

- Переполох?... - повторила я небрежно, но эта небрежность мне дорогого стоила.

- А ты не в курсе? - и зырк на меня своими глазищами.

- В курсе чего?... - любопытство мое возросло до предела высшей степени.

- Кабы знать… - он засунул руки в карманы брюк, с хитрым прищуром глядя на меня. - Как только ты решила покинуть отделение, там стали происходить странные события.

Очередная волна озноба окатила меня. К ознобу телесному добавился озноб душевный. Как ни уговаривала я себя любимую, что все хорошо, что все в порядке, но чем больше Майоркин открывал рот, тем сильнее меня трясло.

- Например?...

- Майор Буров. Знаешь такого?

Моя застывшая, казалось, на века невозмутимая маска неожиданно дала трещину, являя миру мое изумление, граничащее с шоком.

- Наверняка знаешь… - продолжал Майоркин. - По официальной версии он подал в отставку, по неофициальной - накинулся на своего коллегу и надавал ему по морде. Под носом у самого Зайцева. Разве не подозрительно?

Я поймала себя на мысли, что у меня от волнения дыхание сперло. Попыталась проделать фокус “глубокий вдох-выдох”, но не получилось.

- Богдана, ты не могла бы прокомментировать это событие? - вмешался Марк Петрович.

- Бывает, - нашла в себе силы ответить.

- В смысле "бывает"?

- Марк Петрович, - я сурово свела брови, пытаясь придать словам солидности. - Я отчет сдала? Сдала… Чего еще вы от меня хотите? Могу еще раз сдать, если надо.

Босс задумался.

- Да ладно, Богдана, можно и без писанины обойтись, - Майоркин дотронулся до моего плеча. - Ты нам так, по-товарищески, по-дружески расскажи, что у тебя наработано? А то Буров этот, билет в Саратов взял… улетит и ищи его потом!

Возникла пауза, вызванная чудовищным осмыслением происходящего. Разве мужчина у которого есть серьезные отношения стал бы внезапно уезжать?... Боясь резкого перепада децибел, а может, еще чего, я перешла на шепот: