Кавказский отец подруги. Под запретом - Рокси Нокс

В голове неторопливо всплывают вчерашние события: дорога, величественный дом, щедрое застолье. Кажется, все это случилось как будто во сне.

Спускаюсь вниз, где уже кипит жизнь.

В просторной кухне тетя Аминат хлопочет над плитой, а Булат Муратович пьет кофе за большим деревянным столом. Самиры нигде не видно.

— Доброе утро, Аллочка! — приветствует меня тетя Аминат, улыбаясь. — Как тебе спалось у нас?

— Прекрасно, спасибо, — бросаю взгляд на Шерханова. — А где Самира?

— Она с дедушкой во дворе, — отвечает он. — Пошли, я вас познакомлю.

Выходим на задний двор. Он оказывается еще более живописным, чем я могла себе представить. Зеленые лужайки, фруктовые деревья, увитые виноградом беседки. А чуть дальше — конюшня и лошадки, мирно щиплющие еще зеленую местами траву.

В центре двора, под раскидистой кроной старого дуба, стоит крепкий мужчина в кепке. Рядом с ним увлеченно жестикулирует Самира.

Подходим ближе.

— Отец, познакомься, это Алла, подруга Самиры, — говорит Булат Муратович.

Старик поворачивается к нам. В его темных, глубоко посаженных глазах читается мудрость и сила, накопленная годами.

— Мурат Ахмедович. Можно просто дядя Мурат.

Он молча протягивает мне руку, и я чувствую, как его ладонь, загрубевшая от работы, крепко сжимает мою.

— Здравствуй, дитя мое, — произносит он тихим, но властным голосом. — Рад приветствовать тебя в своем доме.

— Мне очень приятно, — отвечаю, немного теряясь под его пристальным взглядом.

— Самира как раз о тебе рассказывала, — продолжает мужчина, усмехаясь одним уголком губ. — Говорит, ты умная и скромная девушка.

Смущенно опускаю глаза. Что бы сказал Мурат Ахмедович на мою расправу с отчимом? К счастью, об этом случае он не узнает никогда.

— Дедушка, но это правда, — говорит Самира.

— А разве я сомневаюсь? — парирует мужчина, лукаво подмигивая ей.

После короткого знакомства дядя Мурат предлагает нам прогуляться по окрестностям.

Мы охотно соглашаемся, и вскоре уже шагаем по узкой тропинке, ведущей на луг.

Дедушка Самиры охотно рассказывает нам о местных растениях и животных, о традициях и обычаях своего народа. Его истории настолько увлекательны, что я слушаю, затаив дыхание.

— Здесь каждый камень дышит историей, — говорит он, останавливаясь на вершине холма. — В этих горах жили наши предки, они защищали свою землю от врагов. Чтобы мы жили сейчас мирно.

Он показывает нам на старую каменную башню, возвышающуюся на соседнем холме.

— Ее построили мои предки много веков назад. Она служила им защитой и убежищем в трудные времена.

— Алла, тебе здесь нравится? — вдруг спрашивает Самира, вырывая меня из раздумий.

— Очень, — отвечаю искренне. — Здесь невероятно красиво и спокойно.

Вдруг мы видим тетю Аминат, суетливо машущую нам рукой.

Кажется, нас зовут.

— Сваты приехали, — объясняет Мурат Ахмедович, и у Самиры поникают плечи.

Приобнимаю ее, чтобы поддержать в волнительный момент.

Подходим к тете Аминат, и она говорит внучке:

— Ильяс сейчас на кухне пьет воду, зайди как бы случайно, и взгляни на него.

— Угу, хорошо, — кивает приободренная Самира и спешит в дом.

Ей дали возможность хотя бы посмотреть на жениха раньше, чем потребуют ответа. И это правильно, я считаю.

Мурат Ахмедович с улыбкой наблюдает за внучкой, а затем переводит взгляд на меня.

— Алла, ты как гостья, можешь присутствовать в гостиной, когда мы будем обсуждать условия брака, — говорит он. — Думаю все получится. Ильяс парень видный, из хорошей семьи.

Тетя Аминат согласно кивает. Чувствую себя немного неловко в этой ситуации, но понимаю, что это часть местных традиций.

Через несколько минут Самира возвращается. На ее лице трудно прочитать какие-либо эмоции.

— Ну что, Самира? — спрашивает тетя Аминат.

— Нормальный, — отвечает она, пожимая плечами. — Пить умеет.

Все смеются. Видимо, это положительный знак.

Мурат Ахмедович качает головой.

— Нормальный — это хорошо, но недостаточно. Тебе с ним жить, детей растить. Что ты чувствуешь?

Самира задумывается. Видно, что ей нелегко.

— Не знаю, деда, — говорит она наконец. — Он хороший, но… чего-то не хватает.

— Ладно, пойдем посмотрим, чего у него там не хватает. Надеюсь, не мозгов.

В гостиной сидят двое мужчин — один пожилой, другой чуть моложе, и женщина — красивая, с покрытой головой, при макияже и вся в золоте. Она оценивающе смотрит на меня. В ее глазах читается нескрываемое удивление.

Мужчины приветствуют друг друга на своем родном языке. Булат Муратович тоже здесь.

— Это наша гостья, Алла. Подруга внучки.

— Дилара. Двоюродная сестра Ильяса.

Уж не эту ли мадам привели для знакомства с холостяком Шерхановым?

Дилара окидывает меня еще одним взглядом, полным любопытства и, кажется, легкой неприязни. В воздухе повисает напряжение, разрядить которое спешит Мурат Ахмедович.

— Ну что ж, уважаемые, — говорит он громко, — давайте обсудим важные дела. Итак, расскажите нам об Ильясе.

Дилара на все лады расхваливает жениха, его трудолюбие и порядочность. Она явно играет роль свахи, стараясь представить жениха в самом выгодном свете. Женщина не забывает останавливать взгляд на Булате и улыбаться ему.

Мне становится не по себе от всей этой ситуации, и от ощущения, что Самиру пытаются насильно выдать замуж.

— А почему жених и невеста не присутствуют при разговоре? — тихо спрашиваю у сидящего рядом профессора Шерханова.

— Не положено. Все решают старшие. Их встреча состоится после положительного решения.

Дилара бросает на нас быстрый, недовольный взгляд. Она явно не ожидала, что я, чужачка, посмею подать голос.

— У нас так принято, — сухо говорит женщина. — Молодые должны доверять мнению старших. Они лучше знают, что для них будет лучше. Правда, Булат Муратович?

Он отвечает ей дружелюбной улыбкой, от которой у меня все внутри каменеет. Ему что, понравилась это раскрашенная гюрза? Ух, зла не хватает! Неужели он не замечает, какая она стерва?

После утомительного обсуждения на их родном языке, которое, казалось, длилось целую вечность, Мурат Ахмедович поднимается и говорит:

— Ну что ж, мы обсудим все между собой и дадим вам знать о нашем решении. А сейчас пожалуйте за стол!

Глава 24

Дилара грубо отпихивает меня локтем, чтобы сесть за стол рядом с Булатом. Вот же наглая особа! Я чуть не снесла подсвечник, когда летела. Заметил ли Шерханов ее неприглядный поступок?

Сажусь в конец стола, рядом с Самирой.

Напротив сажают ее жениха. Молодые принимаются переглядываться друг с другом, а я ревниво наблюдаю, как Дилара обхаживает профессора Шерханова.

Чувствую, как закипает кровь, когда вижу ее масляные взгляды, адресованные Булату. И ведь он, кажется, не против! Улыбается в ответ, что-то шепчет. Неужели не видит фальши? Или просто ему льстит внимание? Все может быть.

— Папа, мне нужно с тобой поговорить, —