Леди 2XL. Худеть не буду! - Елена Рай

— Ещё чего!

— Олимпушка, — целует в губы её – мама моментально таёт как сахар в горячей воде. — У меня колени ноют к дождям. В Италии же умеренный климат. Вместе пошарахаемся по виноградникам. Молодость бездетную вспомним. Ммм?..

— Колени, говоришь, — краснеет она. — Ну-ну.

Ой!

Скоро дожди или?.. О чём это они?..

Ладно, ладно – не глупая.

— Что здесь происходит? — Потапов выходит из кабинета. — Вы кто?

— Отец, — бесцеремонно хватает его руку и сжимает до хруста. Босс не растерялся. Довёл дело до ответного. — Мужик! Доченька, одобряю!

— С ума сошёл?! — вскрикивает мама, когда папа закидывает её к себе на плечо.

— Дети, приезжайте в эти выходные на моё день рождения. Банька, пьянка, рыбалка. Явка строго обязательна, — шлёпает маму по попе, чтобы не брыкалась. — Поехали, Олимпушка, на дачу. Посадила огурцы, а поливать я должен. Так не пойдёт, любовь моя.

— Ещё одно день рождения в тесном семейном кругу я не переживу, — вырывается из меня вместе с истеричным смешком. — Мне прямо сейчас нужен допинг, Михаил Михайлович.

— Вы о чём, Серафима Ильинична? — его тёплое дыхание обжигает чувствительную кожу шеи.

В бездну коробку конфет, что я спрятала на чёрный день между папками в шкафу.

Планы резко изменились.

Ему можно, а мне нельзя?!

— Хоть одну минуточку я хочу побыть слабой женщиной, — обвиваю его шею, приподнимаясь на носочках. — Потом снова можно воевать!

Прижимаюсь к его губам своими, сразу толкаясь языком в теплоту порока и похоти.

Глава 17

Глава 17

Михаил

Бесцельно пялюсь на тёмный экран мобильного телефона.

Барс сообщил мне, что отправился на первый этаж встречать отца Серафимы. Не стал задавать ему лишних вопросов, потому что уже слабо воспринимаю, что вообще творится в моём офисе.

Всё вращается вокруг Кузнецовой подобно центрифуги. Прикоснёшься к вращающимся элементам – и нахрен засосёт по самые яйца, а Серафима Ильинична даже не подавиться.

Понял ещё у родителей на даче, что залипаю на огненной девице, позволив просочиться под кожу. Если бы не позволил – нахрен (второй раз) порвала бы меня на мелкие кусочки.

Был уверен, что второй такой нет.

Как же я ошибался.

Её мама может взглядом убивать. Про физическую составляющую её проработанных мышц как на руках, так и на ногах – промолчу. От меня и мокренькой лужицы не останется. Про главаря их семейства даже думать страшно. Воображение рисует огромного медведя, что рвёт на своём пути всех в пух и в прах.

Если кто-то попадёт в их семейство, то обратно… На Луну, если только.

Не удивительно, что Серафима Ильинична никого не знакомила со своими родителями – мне до сих пор страшно выходить наружу и прерывать их разговор.

— Мама, ты предлагаешь мне жить под колпаком и притираться влажными гениталиями с Владиком друг к другу. Мы живём в современном обществе. Никто мне не напишет в заключении у гинеколога: «СТАРОРОДЯЩАЯ, ОСЛОЖНЁННАЯ ДЕФИЦИТОМ СЕКСА»! — кричит Кузнецова, срывая голос.

Будто в забытье оказался у двери, с намерением защитить девушку и спрятать от целого мира в своих объятиях. Я помню мягкость её тела и упругость острых сосочков.

Бля-я-я.

В глазах всё рябит от мощной дозы гормонов, что выстрелили мне в голову и обрушились в пах. Стояк каменный. С членом наперевес защищать свою Леди от собственной матери – нет, лучше вернуться в своё кресло и дождаться ухода Олимпиады Лукиничны.

— Что здесь происходит? — всё-таки моё терпение лопнуло на длительной молчаливой паузе, что установилась за дверью. — Вы кто?

Действительно, медведь!

Рыжий, бородатый и в очках.

— Отец, — сжимает ладонь до хруста. У мужчин всё просто. Не ответил – нет яиц. Отвечаю с той же «любовью». — Мужик! Доченька, одобряю!

За что и на какую «должность» я получил одобрение – подумаю потом.

Здоровяк, подхватывает Олимпиаду Лукиничну как пещерный человек. Глаза горят от счастья, словно «дышит» любовью к этой суровой и одновременно ранимой женщине.

— С ума сошёл?! — вскрикивает мама Кузнецовой.

Здоровяку всё нипочём.

Не замечает чётких профессиональных ударов по спине, умудряясь при этом блокировать толчки ногами в такой позе.

— Дети, приезжайте в эти выходные на моё день рождения. Банька, пьянка, рыбалка. Явка строго обязательна, — прикладывает ладонью по ягодице жены. — Поехали, Олимпушка, на дачу. Посадила огурцы, а поливать я должен. Так не пойдёт, любовь моя.

Парочка – ураган.

Как появились, так и исчезли из моей приёмной, будто всё мне приснилось.

Ну, кроме моего секретаря.

— Ещё одно день рождения в тесном семейном кругу я не переживу. Мне прямо сейчас нужен допинг, Михаил Михайлович.

— Вы о чём, Серафима Ильинична? — шаг навстречу, и моё дыхание обжигает чувствительную кожу шеи девушки. На ней сексуально появляется россыпь мурашек.

— Хоть одну минуточку я хочу побыть слабой женщиной, — буквально вдыхает огонь через мои чуть приоткрытые губы, утягивая за собой в мир болезненного желания трахнуть девушку на своём столе. — Потом снова можно воевать!

Острый на слова язычок ввинчивается в ротовую полость как сверло, распространяя по телу сладко-приятную дрожь.

Ровно секунду не отвечаю, чтобы после наброситься как голодный зверь на манящие губы и проверить упругость груди ладонями.

К обоюдной похоти примешиваются лёгкие женские стоны, нотки лаванды в парфюме девушки, моё учащённое дыхание.

Мои руки подчинены нижнему главнокомандующему. Они уже вовсю нежно выкручивают горошинки сосков через чёрную атласную ткань бюстгальтера.

Она так сладко постанывает мне в рот, что мне глубоко похрен (в первый раз, в тот раз было «нахрен») на вошедшего «Николяшу». Пусть видит, что МОЯ.

Поднимаю Серафиму Ильиничну и закидываю к себе на плечо, неосознанно копируя поведение её отца (а мне нравится так называть её – сексуально выходит). Громким хлопком отрезаю наш полный порока мир и тот, что остался за дверью.

— Меня же много, — шепчет она, задыхаясь от обоюдных ласк.

Мой стол, словно ждал этого часа.