Развод. Она не твоя - Маргарита Дюжева

— Чуть позже созвонимся с мамой и решим, — миролюбиво произнесла я, хотя настроение было ниже нуля.

Я почти не спала, все лежала и думала не пойми о чем, а когда все-таки проваливалась в сон, то видела размытые, удушающе тяжелые картины.

То я бродила в лабиринте в поисках дочери, заглядывала за каждую дверь, но неминуемо натыкалась на грязную, потрескавшуюся от времени кирпичную кладку. То бежала по полю, пытаясь куда-то успеть, а над головами кружилась стая воронья. То шла по стеклянному мосту над пропастью и у меня под ногами белой паутиной расползались трещины.

Каждый раз, просыпаясь, я хваталась за сердце и в первые секунды не могла сделать вдох. Потом приходило облегчение, но ненадолго – дурные предчувствия не отпускали ни в дреме, ни в реальности.

— Мне сегодня придется немного задержаться, — сказал Абрамов, уже обувшись и поправляя галстук перед зеркалом, — после обеда поедем проверять один объект в области, вряд ли удастся от оттуда вернуться вовремя.

Кто бы сомневался…

— Спасибо, что предупредил, — я натянуто улыбнулась, подставляя губы для мимолетного ничего не значащего поцелуя, — ключи есть? Если мы уже ляжем спать – не звони, открывай сам.

— Хорошо.

Семен ушел, а я еще некоторое время постояла в прихожей, глядя на закрывшуюся за ним дверь и собираясь духом.

Надо было что-то делать.

Я понятия не имела, что. В голове полный разброд, мысли скакали как бешенные то в одну сторону, то в другую. И единственное в чем я была уверена, так это в том, что нельзя пускать ситуацию на самотек. Потому что…

Не знаю почему. Просто нельзя и все.

Интуиция снова нашептывала что-то гадкое и неприличное, что-то от чего волосы шевелились на затылке. Ей почему-то казалось, что дело не только в измене, что все гораздо серьезнее.

Надо с чего-то начинать, а я никак не могла понять с чего.

Куда идти? С кем говорить? К кому обращаться за помощью? И нужна ли мне эта помощь?

У меня ничего не было на руках, кроме вонючего платья, которое я не покупала и этой самой интуиции, доводящей меня до тряски. Ни одной реальной зацепки, ни одного подтверждённого подозрения и доказательства. Ничего.

— Проклятье, — я зарылась пальцами в волосы и подняла взгляд к потолку. Громко выдохнула, — мне нужен кофе.

Много кофе.

В любой непонятной ситуации пей кофе – это вообще мой девиз по жизни.

Я заставила себя успокоиться, замедлиться. Сварила в турке ароматный напиток по любимому рецепту с корицей и кардамоном, а потом ушла на балкон, прихватив с собой кружку и ноутбук.

Если с чего и начинать – то с сети. Она помнит все. И где если не в ней искать следы?

Чувствовала я себя при этом просто премерзко. Никогда не занималась отслеживанием чужих жизней по фотографиям, и ни за что бы не стала заниматься подобным, если бы не крайняя нужда и настойчивый вой внутреннего голоса, требующего готовиться если уж не к войне, то к полноценной обороне.

У мужа страницы не было ни в одной из соцсетей. Он слишком взрослый и слишком увлечен реальными проблемами и делами, чтобы тратить время на фотографии закатов, еды, котиков и прочей мишуры.

Да я и не он был моей целью.

Перво-наперво я набрала в поисковой строке «Спиридонова Анна». Мне тут же выдало чудовищный список на три тысячи человек. Я уточнила город и возраст. Сократив таким образом перечень претенденток в десяток раз.

И все равно их было много.

Пока я всех пролистала, заглядывая на странички, чтобы получше рассмотреть фотки, прошла уйма времени, но результата так и не было.

Среди всех этих юных прелестниц не оказалось помощницы Спиридонова со змеиными глазами.

Потом до меня дошло, что если она племянница Петра Васильевича, то это совершенно не означает, что фамилии у них должны быть одинаковыми.

В этот момент я пожалела, что не уточнила у Оксаны более детальную информацию по «практиканточке». Звонить сейчас и задавать вопросы – это привлекать к себе ненужное внимание.

Я попробовала найти страницу Спиридонова, но тот тоже не был фанатом ведения сетевого профиля, поэтому пришлось идти долгим путем.

Я пошла на станицу к Оксане.

Вот уж у кого полное раздолье. Тут и цветы, которые она вырастила на грядке, и запечённая до румяной корочки курица, и какие-то дикие поделки в детский сад.

Все это богатство меня не интересовало, а вот список друзей – очень даже.

На всякий случай я попробовала поискать среди них Анн, но ожидаемо ничего не нашла. Зачем племяннице Спиридонова дружить с какой-то помощницей из другого отдела.

Тогда я начала искать других Оксаниных коллег, а через них дальше и дальше, и дальше. От обилия лиц уже рябило перед глазами, но я не сдавалась.

Продолжала просматривать страницу за страницей, пока не наткнулась на Анну Каталову.

В тот же момент, как я увидела ее глазищи, таращащиеся на меня с фотографии, внутри все задрожало, закипело и запенилось.

Нашла.

Зажмурившись, как перед прыжком в бездну, я на долю секунды замерла, чтобы собраться духом, а потом перешла на ее страницу.

На первом же кадре, она сияла, прижимая к себе огромный букет алых роз. Улыбалась во все свои тридцать два отбеленных зуба, а подпись снизу скромно гласила «С днем рождения меня».

И да, день рождения у нее был вчера.

Это знаменательное событие отмечали с размахом в одном из самых пафосных ресторанов города. Дорого. Богато. Нарочито чересчур. Идеальное место для гламурных дамочек с надутыми губами и откляченными булками, для тех, кто любит хвастаться красивыми фотографиями на фоне роскошных антуражей. Место, снимки из которого –обязательный атрибут статуса «я-вам-не-продавщица-какая-нибудь-а-супер-пупер-мега-крутая-цыпа».

Анна, как раз была такой цыпой, облачённой в длинное белоснежное платье с открытыми плечами. Нежный атлас струился и сиял, обволакивая чертовски красивые изгибы подтянутого женского тела. Багряные цветы в темных волосах – походили на капли крови. К этому образу идеально подходил браслет с красными камнями, который мне вчера в спешке подарил муж.

Отключив ненужные эмоции, я пролистала дальше. Цветы, гости, роскошь, позолота, хрусталь. Спиридонов. В костюме стального цвета, все с той же улыбкой сытого кота, Петр Васильевич выглядел крайне довольным собой, жизнью и тем, что происходило вокруг него. Как будто не племянницу поздравлять пришел, а на день рождения к собственной дочери пожаловал.

Я смотрела фотографии, на которых