Сопротивляться бессмысленно - Юлия Резник

Сопротивляться бессмысленно

Юлия Резник

Глава 1

Алексей

— Твою мать, — коротко, но емко комментирует увиденную картину мой напарник, доставая ствол из кобуры. — Только жмура нам сегодня и не хватало.

С этим сложно не согласиться. Денек просто адовый. Я бы полжизни отдал за пятнадцатиминутный холодный душ, горячую шавуху и подушку. Но пока это только мечты.

Щелкаю предохранителем, стараясь не вляпаться в лужицы липкой, уже темнеющей крови, которая выпачкала и безупречно-белый мраморный пол, и стены. До приезда экспертов лучше бы поберечь улики, что, в общем-то, будет несложно — спасибо хозяевам квартиры за их страсть к дорогому и непрактичному интерьеру.

— Жесть. Захочешь, так стены не размалюешь, — бормочет Пашка. Я киваю, краем глаза скользя по жутковатой картине. В нос бьет резкий металлический аромат крови. В голове пульсирует. Каждый шаг даётся с трудом — и ботинки все-таки прилипают к залитому кровью полу. Вот дерьмо!

Осторожно заглядываю за поворот. Глаза медленно привыкают к темноте, и, наконец, на фоне огромного панорамного окна, подсвеченного огнями ночного города, я замечаю фигуру мужчины. Он сидит прямо на полу, словно отработавшая спектакль марионетка. Рядом с ним поблескивает кровавыми потеками массивный топор. Картина как из дешёвого фильма ужасов. Впрочем, жизнь порой пострашнее любого кино.

Глаза мужика пустые, но он явно в сознании, будто его внутренние демоны взяли краткую передышку перед следующим актом драмы. Я беру его на мушку и говорю:

— Полиция. Руки за голову. Мордой в пол. Шевельнёшься — и твои мозги украсят стену лучше, чем все эти дизайнерские прибамбасы.

Он даже не спорит, будто только и ждал приказа, чтобы наконец-то отключиться от этого кровавого спектакля. Мой взгляд продвигается дальше, на диван у противоположной стены, и сердце сбивается с привычного ритма.

На светлой коже, как жертва на алтаре, лежит девушка. Волосы распущены и спутаны, словно ее долго таскали за них по полу. На лице, ногах и руках виднеются следы крови. Платье разорвано. Оно не скрывает длиннющих ног и безупречной фигуры, в которую кто-то явно по полной вкладывается — никакая генетика не даст таких форм. Об этом я, как бывший спортсмен, могу судить с уверенностью.

Так-так-так, кто же ты, милая? Жертва семейной драмы? Или высококлассная эскортница?

Несмотря на происходящий вокруг кошмар, не могу не отметить — девушка чертовски хороша. Красивая до тошноты, с идеальными чертами лица и какой-то болезненной, манящей хрупкостью, которая сейчас, на фоне кровищи и царящего вокруг хаоса, кажется почти прозрачной.

Я рядом присаживаюсь, быстро проверяя пульс. Он бьётся ровно и упрямо, и на секунду меня охватывает облегчение. Ну, хоть не труп.

Она приоткрывает глаза, затуманенные болью и страхом, и едва слышно шепчет:

— Вы приехали! Господи, вы приехали…

— Ну, а как же? Вызов-то был.

— Пожалуйста, не бросайте меня… Я вас умоляю, пожалуйста…

«Как будто у меня есть выбор», — мысленно закатываю глаза и отвечаю достаточно холодно:

— Не брошу. Нам еще показания твои нужны. Так что соберись, красотка, вечер обещает быть длинным.

— Держи карман шире, — хмыкает пакующий мужика Пашка. — Помирятся голубки, и поминай как звали.

Глаза девушки испуганно распахиваются. Она шевелит губами, но не в силах выдавить из себя ни слова, отчаянно трясет головой.

— И то так… — не сводя с нее взгляда, небрежно бросаю я.

— Нет! Нет, я дам!

Ага. Я это каждый раз слышу. Громкие слова, слёзы, мольбы о защите, а потом звонки адвокатов, примирительные подарки и обещания измениться. Через неделю-другую жертва уже, кажется, и сама верит, что произошла ошибка, а они любят друг друга сильнее прежнего. И сколько ни говори, ни убеждай, как велик риск однажды найти ее, только уже не на белом диване, а где-нибудь на холодном полу, без пульса и шанса на спасение — все без толку. Бабы — такие бабы.

За окнами мигают проблесковые маячки скорой помощи. Девушка вздрагивает. В её глазах мелькает страх.

— Это медики. Тебе нужна помощь.

— Мне нельзя в больницу. Он достанет меня там, как вы не понимаете? Он достанет! — у барышни начинается натуральная истерика.

— Эй! Соберись. Ты потеряла много крови. Нужно убедиться, что все в порядке.

— Вы ничего не понимаете! Ничего… Не знаете, кто он.

— Кто? — сощуриваюсь.

Квартирка — не из дешевых. Факт. Но мы и не на таких находили управу. Наши граждане очень недооценивают возможности полиции и зачастую преувеличивают связи своих мучителей. Это нормально. У страха глаза велики.

— Лёх, имя Иван Тегляев тебе о чем-нибудь говорит?

Я присвистываю. Вон оно как выходит. Наш кровожадный псих, оказывается, олигарх. Женатый, уважаемый человек. И что-то мне подсказывает, с женой он бы жил в хоромах покруче.

— Хата чья? — спрашиваю у барышни, пока та не отъехала.

— Моя. Он купил… Когда встречаться начали.

— Понятно. У него были ключи?

— А какая разница?! Что, если ключи есть, так можно делать со мной что угодно?!

— От этого зависит, по какой статье мы откроем дело, — рычу в ответ. Зря? Кто ж спорит. Девчонка и так напугана. Но у меня был дерьмовый день. И судя по всему, ночка тоже будет та еще. Имею право. Я уставший, голодный и злой. А еще выебанный начальством по самые гланды. Нет сил с ней панькаться. Хотя дуру эту, конечно, жалко. У неё не только кровь уходит, уходит почва из-под ног, жизнь трещит по швам. Сейчас она на грани, и потому цепляется за меня, как за страховочный трос. И ревет уже в голос.

— Эй, ну ты чего? Заканчивай. Слышишь меня? Дыши ровно. У нас все под контролем. Он тебя больше не тронет, — говорю негромко, почти по-человечески, сам себе удивляясь.

Девица кивает — еле-еле, словно боится, что любое резкое движение спровоцирует волну нового ужаса. Ресницы дрожат, дыхание сбивается, в уголке рта появляется тонкая струйка крови. Я вижу, как она уходит в себя. Адреналин отпустил, страх остался, а сил с ним бороться нет. Это херово. Но, к счастью, где-то в коридоре хлопает дверь. А через пару секунд в квартиру влетает бригада скорой — двое парней в зелёных комбинезонах и женщина лет сорока, в очках.

— Вы пострадавшая? — спрашивает медичка без особых эмоций. Глаза у неё цепкие, движения уверенные. Передо мной явный профи, что не может не радовать.

— Потеря крови, травма головы, психологический шок. Сначала была истерика, теперь уходит в минус.

— Ясно, — отзывается фельдшер, ставит чемоданчик рядом,