Искушая судьбу - Сара Адам
Резко пронзившая кожу боль помогает отвлечься, так я удерживаю себя в реальности, не позволяя разуму удариться в безудержную истерику. Барахтаюсь, так сказать, на плаву, не переходя черту. Я делала так, когда лежала в больнице после травмы. Тогда это было единственное, что я могла контролировать в разрушившейся жизни.
Лишь почувствовав невыносимую пульсацию, разжимаю челюсть и трясущимися пальцами открываю кран. Ополаскиваю лицо прохладной водой, окончательно успокаиваясь.
– Адалин! – резкий крик Ноя, как гром среди ясного неба, доносится с первого этажа. – Адалин, скорее! – зовёт он более тревожно.
Я замираю в той же позе, склонившись около раковины. Сердце пропускает удар от охватившего тело волнения. Не помню, каким образом спускаюсь вниз, перепрыгивая через ступеньки, всё в густом тумане от паники. Боль от удара плечом о дверной косяк слегка отрезвляет, заставляя прийти в себя.
Вбежав в комнату Джона, первым делом я вижу Ноя, стоящего рядом с кроватью и растерянно глядящего на него. Едва ли успеваю отдышаться, как вдруг раздаётся звук. Слабый, но отчётливый. Приборы, до этого мерно отсчитывавшие секунды молчаливого состояния пациента, вдруг изменяют ритм. Один писк, второй.
Я перевожу взгляд на Джона в тот самый миг, когда его пальцы шевелятся, как будто пытаются ухватиться за плед.
– Что ты сделал? – в горле пересыхает, словно я не пила целую вечность. – Ты что-то вводил ему?
– Ничего! – в замешательстве отвечает помощник. – Я ничего не делал!
На ватных ногах спешно подхожу ближе, до конца не осознавая, что это не сон или галлюцинация. Ной обходит постель, вставая по другую сторону.
– Джон? – зову неестественно тихо, боясь разрушить момент происходящего.
Мужские ресницы заметно вздрагивают от моего голоса. Веки слегка приподнимаются, но тут же опускаются обратно. Ощущение, что это малейшее движение отняло у него все силы.
– Грей, дай знак, если ты меня слышишь, – голос предательски дрожит, но мне плевать, ибо Джон делает очередную попытку. Теперь его рука двигается чуть заметнее, он явно прилагает все усилия. – Не торопись.
– Чёрт… – выдыхает Ной.
– Я рядом, – хватаю дрожащую ладонь и крепко сжимаю, чтобы Грей чувствовал меня.
Писк приборов становится чаще, вызывая по коже морозные мурашки. Кажется, что я не могу дышать от волнения. Мною овладевает радость вперемешку с облегчением и в то же время неописуемым страхом.
Секунда – и вдруг… Джон открывает светлые глаза.
Глава 3
Жизнь – это не кино, и чудес в ней не случается. Сегодняшняя ночь тому прямое подтверждение. Она оказалась самой сложной за всё пребывание на Аляске. Без понятия, что хуже: то, что Джон не приходил в себя, или то, каким образом происходило его возвращение.
Безумно медленно и очень волнительно…
Сначала пациент просто открывал глаза, реагировал на голос и прикосновения. Делал слабые попытки пошевелиться, но не более. Его дыхание менялось со скоростью света: то становилось глубже, то сбивалось в своём ритме.
Через несколько часов мутный взгляд был расфокусирован, но Джон уже делал попытки заговорить осипшим, невнятным голосом. В его голове явно запустился процесс восстановления цепочки событий, несмотря на спутанность сознания.
В какой-то миг, судя по всему, к нему вернулись последние воспоминания о произошедшем (а это именно момент нападения), и Джон запаниковал. Его красивые голубые глаза, с казавшейся внутри бездонной пустотой, бегали в разные стороны. Руки дрожали, и ощущалось явное волнение, как будто всё тело пробирал мелкий тремор.
Пришлось вежливо попросить Ноя выйти из комнаты, чтобы Грея не раздражало и не нервировало незнакомое лицо. Сама же я приложила все усилия, успокаивая пациента. Разговаривала с ним, подобно ребёнку, и уверяла, что всё страшное позади.
Джон уснул только под утро и проспал следующие сутки, ни разу не просыпаясь.
Все эти часы я не могла найти себе места, переживая: вдруг он снова впал в кому? Моя тревожность зашкаливала, так что приходилось без конца проверять, ровно ли дышит. Приносило облегчение лишь то, что Джон выглядел уставшим и измученным человеком, нуждающимся в отдыхе, а не болезненно бессознательным.
Честное слово, я уже сбилась со счёта, какая это бессонная ночь и когда нормально спала. Я не могла оставить Джона, поэтому периодически «отключалась», сидя в кресле рядом с постелью. Ной, можно сказать, заставлял пойти к себе в комнату, но я была категорична. Не хотелось доверять Грея Ною.
Сама не знаю, почему не смогла этого сделать.
Возможно, дело в том, что я привыкла держать ситуацию под чутким контролем, без вмешательства третьих лиц.
Вечером следующего дня, под мирный треск камина, я, как обычно, балансирую между сном и явью. В голове вихрем носится куча мыслей: как долго займёт выздоровление? Через сколько я смогу поехать домой? И самое главное – каким образом Джон вернётся в Чикаго, ведь официально он мёртв? Плюс ко всему без документов?
– Воды…
Помещение разрезает хриплый шёпот, вырывая меня из пучины размышлений. Бедное сердце замирает, а после срывается в бешеный галоп, отдаваясь гулкими ударами в груди. Сбросив вязаный плед на пол, подскакиваю на ноги в рекордно короткие сроки.
– Сейчас! – сон, как рукой снимает.
Подбежав к тумбочке, поднимаю бутылку негазированной воды – благо всё было заранее подготовлено Ноем на случай экстренного пробуждения.
– Тише, не напрягайся, – зачем-то инструктирую Грея, медленно поднося ложку с налитой в неё жидкостью.
Разомкнув сухие губы, он с усилием проглатывает несколько капель.
Джон закрывает глаза на несколько долгих секунд. Кажется, что пациент снова отключается, но через мгновение он морщится, будто от боли, а затем открывает их.
По телу проносится заряд электрического тока от столкновения взглядов. Его – глубокий и измождённый, мой – напряжённый и до ужаса внимательный.
Я не знаю, узнаёт ли он меня или пялится, потому что больше не на кого смотреть?
– Ещё? – неловко уточняю, смутившись от пристального внимания.
– Где… я? – наконец выдавливает таким слабым голосом, что я едва его слышу.
– На Аляске, – отвечаю, борясь со вздымающейся от волнения грудной клеткой. – Ты в безопасности, – спешно добавляю, чтобы пациент не разнервничался.
Джон напрягает мышцы, можно подумать пытается пошевелиться, но тут же хмурится – тело его не слушается.
– Всё нормально, – делаю нервный взмах рукой, спеша объясниться. – Ты долго был без сознания. Организму нужно время для восстановления.
– Сколько?
Непроизвольно сглотнув, вдруг чувствую, поднимающийся тошнотворный ком к горлу.
