Искушая судьбу - Сара Адам
Я закатываю глаза, но губы предательски дрожат от сдерживаемого смеха. И так каждый раз! Не могу долго злиться на Джона. Он как что-нибудь ляпнет – и всё, моей злости как не бывало.
Конечно, он издевается, но это по-своему мило. Опять же, возвращаясь к теме перепалок и их быстрого решения.
В целом у нас всё идёт хорошо. Уверена, ещё максимум месяцок – и я вернусь домой.
А вот что касается хромоты Джона – новости неутешительные. Несмотря на скоростную реабилитацию, я стала замечать: его прихрамывание становится меньше, но не должным образом.
С Греем я переживаниями не поделилась, а вот дяде Паше позвонила. Он всегда был нашим семейным врачом. Ему доверял отец и доверяет Артём.
Павел Сергеевич говорил спокойно, почти без эмоций, как всегда. Док объяснил, что у Грея были глубокие ранения и пуля задела седалищный нерв. Он не стал смягчать и выдал: с такой травмой, даже при хорошем восстановлении, хромота, скорее всего, останется. Девяносто процентов, если говорить точно.
Я не думаю, что для Джона это станет вселенской трагедией, но без понятия – стоит ли говорить? Или он сам догадается?
Ужин доготавливается уже гораздо быстрее, потому что Джон соглашается посидеть за столом и не лезть в процесс. Пока обжаривается фарш, я быстренько перемешиваю нарезанные кубиком огурцы, помидоры и пострадавший лук. Добавляю туда салатный лист и фасоль, а затем перемешиваю.
Грей же в это время щепетильно скроллит ленту новостей. Он ужасно тоскует по своей жизни в Чикаго. Это видно невооружённым глазом, хотя он никогда об этом не говорит, а на вопросы отмахивается.
Во время трапезы мафиози не перестаёт льстить моим кулинарным способностям, нахваливая еду.
– Как вернусь домой – найму тебя личным поваром, – заявляет он, тщательно пережёвывая пищу. – Считай, карьерный рост.
– Или я найму тебя охранником, – не остаюсь в долгу я. – Будешь спать за дверью на коврике.
– Смешно, – токсично подмечает Грей, и я повторяю его выражение лица, передразнив.
Лёгкая вибрация в кармане брюк уведомляет о входящем сообщении. Достав смартфон, убеждаюсь в своей догадке, увидев на экране уведомление:
«Думаю о тебе» – гласит сообщение от Алекса с прикреплённой фотографией, на которой виднеется гостиная его дома. Судя по позе, он лежит на диване, смотрит плазму. – «Показывают твой любимый сериал на русском канале. Ничего не понимаю, но смотрю. Так ты как будто рядом.»
Я не сдерживаю смешок, представляя, как любимый лежит под русскую речь, кажущуюся ему слишком грубой.
«Когда мы его уже посмотрим вместе?» – печатаю и добавляю грустный смайлик.
«Готов приехать хоть завтра. Просто скажи "да"» – приходит незамедлительно, и на душе разливается тепло от проскочившей мысли, что Алекс не выходит из чата.
«Я в тебе не сомневаюсь» – отправляю лаконичный ответ без согласия. Писать ему в сотый раз «нет» – нет смысла. Он и так всё прекрасно понимает.
– Интересная переписка? – не упускает возможности подколоть Джон.
Про то, что у меня есть молодой человек, он, естественно, давно догадался. Смысла скрывать не было, и я вкратце подтвердила, сказав, кто он и чем занимается. А, ну ещё как мы познакомились – тоже рассказала.
– Ага, это Алекс, – подтверждаю, читая очередное входящее сообщение:
«Напиши, как будешь свободна. Я наберу».
– Строчит, как сильно соскучился? – не унимается сидящий напротив, подтрунивая надо мной.
«Окей» – быстро клацаю по экрану и откладываю телефон в сторону.
– Да. По тебе, – ёрничаю, скорчив гримасу. – Говорит, что жить без Джона Грея не сможет.
– Передай, что я не пидор, – грубит в своей манере, и я бросаю на него недовольный взгляд, поднимаясь с места.
– Зловредная вошь, – бормочу под нос, опуская грязную тарелку с приборами в раковину.
– Так чё пишет? – донимается Джон, проигнорировав моё подпорченное настроение.
Развернувшись, я собираюсь забрать со стола остальную посуду, но вижу, как этот бесстыжий берёт мой телефон без спроса.
– «Готов приехать хоть завтра. Просто скажи "да"», – зачитывает сообщение Алекса вслух без капли стеснения. – «Я в тебе не сомневаюсь», – тут уже пародирует мою интонацию, ужасно фальшивя.
– Ты совсем оборзел? – подлетев в два счёта, выхватываю мобильник из его рук, толкнув мафиози по плечу. – Не смей трогать мой телефон!
– А с ним ты нежная, – Грей басит своим придурошным смехом, запрокинув голову. – Алекс знает, какая ты хабалка на самом деле? Или он не знаком с настоящей Адой?
– Заткнись! – взревев, толкаю его ещё раз, откровенно говоря, нарываясь. – Никакая я для тебя не Ада, понял? Ты не заслуживаешь называть меня так, как это делал отец!
– Такая злая, – мужчина хищно сверкает глазами. – Боюсь-боюсь.
– Ты… – тяжело дыша, не нахожу слов выразить всю свою злость на него. – Посуду сам помоешь!
Бросив это, крепко сжимаю телефон в руке и пулей выскакиваю из кухни.
Да кто он такой – читать мои переписки? Лезть в отношения с Алексом? Кого из себя возомнил?!
Ни стыда, ни совести!
Не дойдя до лестницы, замедляюсь около встроенных в стену шкафов, переводя дыхание.
Ну поднимусь наверх – и что дальше? Опять метаться по кругу, мечтая прибить Джона? Или, свернувшись калачиком на кровати, жалеть себя?
Нет, я пущу энергию в другое русло. Уборка всегда помогает, а я как раз хотела разобрать старые вещи.
Несколько минут перевожу дыхание, успокаиваясь, а затем приступаю к делу. Распахнув деревянные дверцы, прикрываю лицо рукой. Меня обдаёт застоявшимся запахом из прошлого, уносящим на годы назад. Проигнорировав щемящее чувство в груди, разглядываю олимпийки папы, висящие на крючках. Обычно он надевал их на охоту или для работы по хозяйству.
На полках аккуратно стоят его же резиновые сапоги, всевозможные ботинки, кепки и панамы. Усмехнувшись, снимаю с крючка панамку болотного цвета. Помню, она всегда висела на пассажирском сиденье и качалась передо мной, задевая коленки, когда я сидела сзади. Тогда это казалось ужасной проблемой, а сейчас я понимаю, какая чушь – злиться из-за такой ерунды.
Перебирать – или тем более выбрасывать – отцовские вещи не поднимается рука. Захлопнув этот шкаф, я перехожу к соседнему и, открыв его, обнаруживаю свои старые шмотки. Те же курточки, сапожки и прочие вещи из другой жизни.
Тут я уже не скромничаю и принимаюсь перебирать шмотьё. Мне приходится примерять кофточки, чтобы без сожаления швырять их на пол, а потом отправить на мусор. Моя фигура уже не такая идеальная, как была у девочки-подростка, поэтому большинство вещей смотрится нелепо. Постепенно груда на полу увеличивается. Опустившись на корточки, я просматриваю обувь, откидывая ту, что также отправится
