Шрам - Эмили Макинтайр

– Благодарю вас.

– Расскажите мне. – Она кивает одной из фрейлин. – Вы происходите из знатного рода?

– Мой отец был герцогом.

Та же девушка, что открыла мне дверь, наливает чай в изящную фарфоровую чашку и возвращается на свое место возле дальней стены.

– И чем он сейчас занимается? – продолжает королева-мать.

Дыра в сердце расползается все шире.

– Гниет в земле, к сожалению.

Резкий смех привлекает мое внимание – от этого звука мне становится не по себе. Повернув голову, я смотрю на Тристана, прислонившегося к двери. Его ноги в черных сапогах скрещены в лодыжках. Я не знаю, почему он до сих пор здесь, но, как ни странно, его присутствие меня успокаивает. Как будто он стоит у меня за спиной, а не у нее.

– Значит, он мертв? – спрашивает королева.

Я обращаю на нее взор, и бабочки в животе вмиг рассеиваются.

– Все верно, – подтверждаю я, хотя от этого разговора по моим венам прокатывается волна гнева.

Она его не помнит. Она знает мое имя, знает, откуда я, но ни о чем и не подозревает.

Жизнь не раз била меня по лицу, открывая глаза на реалии, но сейчас я впервые понимаю, что один и тот же опыт оставляет разный отпечаток на наших судьбах.

Убийство моего отца изменило всю мою жизнь. А для нее это был просто очередной день.

Клянусь прямо здесь и сейчас, что никогда не стану принимать смерть как должное; что даже если жизнь человека закончится, я буду молиться за него и за тех, кто его любил. Каждый заслуживает, чтобы его помнили, даже если единственное, о чем получается думать, – это о его душе, горящей в аду.

– Хм, жаль. – Она берет чашку, долго вертит ложку в чае, прежде чем звонко стукнуть ею о край. – Оба моих мальчика тоже потеряли отца, – королева-мать качает головой. – Но, конечно, вам это известно.

Я киваю, сцепив пальцы на коленях.

– Для нас это тоже было ударом – услышать о кончине короля Майкла.

– Мы все еще скорбим, – вздыхает она.

– Да, – вклинивается Тристан. – Очень трагично. Если хочешь снова зациклиться на своем муже, мама, то, конечно, давай продолжим наш разговор.

Сердце замирает от звука его голоса. Пока я на них смотрю, во мне неуклонно растет любопытство. Он говорит с ней так отстраненно, как будто ему неприятен даже ее вид. И это очень разнится с информацией, которую я слышала все эти годы.

Я всегда думала, что семья Фааса – это сплоченная единица, преданная друг другу до самого горького конца. И хотя я знала, что король и его брат не ладят друг с другом, никогда не думала, что это распространяется и на вдовствующую королеву.

Впрочем, это не имеет значения, ибо для завершения правления Фааса я должна уничтожить их всех.

– Тристан, я тебя не задерживаю, – продолжает его мать.

Я улыбаюсь, глядя на принца:

– Да, в вашем присутствии нет необходимости.

С ухмылкой он отходит от стены и идет в нашу сторону. Как это всегда и бывает, Тристан одет во все черное; пиджак скрывает татуировки, которыми мне так хочется полюбоваться – пусть я и убеждаю себя, что это лишь из интереса к искусству.

– Как я могу уйти в такой интересный момент? – спрашивает он, опускаясь рядом со мной на диван. – Я бы предпочел остаться.

– Пожалуйста, не нужно, – произношу я с ноткой неуверенности.

Он цыкает – этот звук проносится по воздуху и оседает на коже, словно прикосновение. Его ноги широко раздвигаются, он перекидывает руку через спинку дивана, кончики его пальцев танцуют в опасной близости от моего плеча.

Напряженная, я отодвигаюсь, чтобы ни одна частичка моего тела до него не дотронулась.

Тристан мешает мне концентрироваться – хотя, возможно, это и есть его цель. Я убеждена, что ему нравится смотреть, как я нервничаю.

Как раздражаюсь.

– Скажите мне, мисс Битро, – продолжает вдовствующая королева. – Как у леди без отца получается так хорошо держаться в вежливом обществе?

В груди все трепещет от ее слов, но я стараюсь не реагировать:

– Точно так же, как и у овдовевшей королевы. С тяжелым сердцем и чувством собственного достоинства.

– Хм. – Ее взгляд гуляет по моему телу, а потом снова возвращается к глазам. – Обязанности королевы намного выше, чем обязанности осиротевшего ребенка.

Желание задушить ее становится настолько сильным, что мне приходится сцепить пальцы на коленях.

– Тогда я с нетерпением жду, когда стану королевой, – я приглаживаю ладонями платье. – А вам нравится ваша жизнь?

Королева-мать наклоняет голову набок, не понимая вопроса.

Я смеюсь.

– О, мне просто любопытно узнать, нравится ли вам отсутствие обязанностей. Я уверена, что вы рады доживать свои дни в доме в глуши, не имея никаких дел.

Она напрягается, глаза ее сужаются.

– Наверное, вам там гораздо спокойнее, – продолжаю я. – Может быть, когда я выйду замуж за вашего сына, мы вас навестим, и я смогу развеять ваши сомнения и показать, насколько укрепился тот фундамент, который вы пытались построить.

Она опускает чашку, проливая немного чая, а потом поворачивается к своей фрейлине, которая сидит в углу комнаты.

И вдруг я чувствую нежное прикосновение к своему затылку. По позвоночнику пробегает холод, и я всасываю воздух, охваченная возбуждением.

Тристан ласкает пальцами мою кожу, вызывая мурашки по всему телу. Страх быть замеченной смешивается с волнением, но вместо того, чтобы отстраниться, я прижимаюсь к нему, чувствуя, как разгоняется пульс и разливается жар.

Я не осмеливаюсь посмотреть в его сторону, но знаю, что он наблюдает.

И вроде бы я не должна получать удовольствие, но почему-то именно это и происходит.

Глава 27

ТРИСТАН

Искусство владения словом требует мастерства и точности. Но мне несказанно повезло, ибо этот талант я обнаружил в себе еще в раннем возрасте. Будучи мальчишкой, я легко обманывал людей, выдавая свои идеи за их. Годами я оттачивал это ремесло, пока не научился посылать людей к черту так, чтобы они получали удовольствие от этого путешествия.

Вот почему мне так понравилось наблюдать за противостоянием леди Битро и моей матери.

Она волевая. В ней полыхает огонь.

Она искусительница. Она дьявол в обличье змеи.

Ma petite menteuse… Моя маленькая лгунья.

Однако все эти качества жизненно необходимы королеве. Нельзя, чтобы царствами правила наивная невинная девушка.

Между тем меня передергивает от одной только мысли, что она будет принадлежать моему брату – тем более сейчас, когда я обнаружил у нее такие ценные черты. В жилах закипает кровь, побуждая меня убить его прямо сейчас и украсть ее навсегда.

Через две недели мой брат и все, кто ему помогает, падут, а я займу место законного наследника престола. Все это давно было в моих планах, кроме единственного нюанса: я никогда не рассматривал возможность правления вместе с королевой.

– Готов? – спрашиваю Эдварда, глядя на него, пока мы идем в банкетный зал. С каждым шагом ропот становится громче, напитывая стены гневной энергией. Я улыбаюсь, чувствуя ее вибрацию под своей кожей.

– Все получится, – улыбается он.

– Конечно, получится, – соглашаюсь я. – Моя кровь не принимает неудач.

– Технически у твоего брата такая же кровь.

– К сожалению, это правда, – гримасничаю я. – Полагаю, мне придется выкачать из него каждую каплю.

Эдвард смеется, когда мы подходим к темным деревянным дверям с темно-серыми металлическими петлями. Со скрипом они открываются, и мы заходим внутрь.

Внимание людей впитывается в мою кожу, наполняя силой.

Банкетный зал утопает в черном и золотом, семейный флаг развевается высоко над головами, длинные столы, покрытые белыми скатертями, выстроены вдоль стен. Самый большой из них расположен на возвышении перпендикулярно остальным. Мой брат сидит во главе вместе с будущей невестой и нашей матерью; советники занимают остальные места.

Сердце перехватывает, пока я окидываю взглядом лица людей, вставших на моем пути. Людей, которые никогда не оказывали мне того уважения, которое они оказывают Майклу, в то время как он ничего не сделал, чтобы его заслужить.

Головы поворачиваются в мою сторону, пока я прохожу по каменным проходам. Сапоги клацают по полу, перекликаясь с высокими потолками.

– Принц со шрамом, – бормочет кто-то.

Когда-то эта фраза глубоко меня задевала, но теперь я использую ее как топливо, зная, что скоро любой, кто осмелится