Жена хозяина трущоб - Лика Семенова

Сальвар вновь проткнул меня взглядом. Господи, как же он злился… Но зачем тогда он пытался меня выгородить перед Гертрудой? Чтобы та не переживала?

Он шумно выдохнул:

— Мэри — девушка Найджела. Он очень хочет пристроить ее в Башню Стеллари. Горничной, для начала. Чтобы зацепиться. Но Мэри никогда не работала в таких серьезных компаниях. Хочу посмотреть, на что она вообще годна, чтобы не пришлось краснеть. Будет неудобно, если я полезу в глаза за непригодного человека. Сама понимаешь. Но и Найджелу отказать не могу. Он не так часто о чем-то просит.

Гертруда кивнула, широко улыбнулась:

— Девушка Найджела… Какая прелесть, наконец-то! Давно, давно пора! Я сразу так подумала, но постеснялась озвучить! Мне кажется, они прекрасная пара, и очень друг другу подходят. Мэри просто очаровательна. Даже в этой унылой форме. Будет чудесно, если вы оба одновременно возьметесь, наконец, за ум и станете солидными семейными людьми. — Она с хитрой улыбкой снова повернулась ко мне: — Значит, моя дорогая, я смогу вас, как следует, помучить капризами! Как самая настоящая постоялица Башни Стеллари. Ну, держитесь!

Сальвар покачал головой:

— Это лишнее, тетя. Я не хочу причинять тебе неудобства. Пока Мэри, как следует, здесь освоится — пройдет сто лет. А ты любишь, чтобы во всем был порядок. Поэтому она будет убираться только в моих комнатах. Я просто хочу убедиться, что она аккуратна и понятлива. Только и всего. — Он посмотрел на меня: — Иди за мной. Немедленно.

Гертруда даже изменилась в лице:

— Сальвар, ну зачем быть таким грубым? Она же не преступница! И, в конце концов, она не настоящая прислуга!

Его губы капризно дрогнули:

— А ты думаешь, в Стеллари с ней будут расшаркиваться?

Он развернулся и пошел из гостиной. Я поспешила следом. Поравнявшись с Гертрудой, даже чуть присела в нелепом реверансе:

— Простите, мадам…

Та ничего не ответила, лишь многозначительно кивнула несколько раз.

Сальвар прошел к «моей» комнате, дождался, пока я войду. Зашел следом. Казалось, он не хлопнул дверью только потому, что побоялся, что услышит Гертруда. Я невольно попятилась, наблюдая, как его холодные серые глаза наливаются темнотой грозового неба.

— Я велел тебе не болтаться по дому. Неужели это так сложно? Просил не попадаться на глаза Гертруде.

Он бросил взгляд на сложенный на кровати зеленый халат, вновь уставился на меня. Молчал.

Хотелось провалиться. Я опустила голову, нервно поправляла передник. Наверное, я должна как-то оправдаться…

— Простите, я надела эту форму. Она приличнее, чем мой халат…

Сальвар криво усмехнулся:

— Пыталась сбежать, пока я не вернулся с полицией?

Кажется, он видел меня насквозь…

Глава 26

Я опустила голову, с отчаянием понимая, что уже один этот жест меня выдает. Но не признаваться же…

— Нет, сэр. Все не так. Мэйсон дал мне книги, Шекспира. И я понесла их, чтобы обменять на что-то другое. Он сам сказал, что я могу их поменять…

Губы Сальвара желчно изогнулись:

— И чем же это тебе не угодил Шекспир?

Я пробормотала, едва слышно:

— Я это… уже читала…

Его взгляд скользнул по книгам, которые я все еще прижимала к себе.

— И о чем же рассказывается в «Венецианском купце»?

Я молчала. Просто заживо горела со стыда. Я не знала ответа.

Повисла мучительная тишина. Он прекрасно понимал, что я вру. А я прекрасно понимала, что он это знает. Но теперь, когда неудобная ситуация с Гертрудой была улажена, в груди колотился один-единственный вопрос.

Я с трудом подняла голову:

— Полиция уже ждет меня, сэр? Ведь так?

Он скривился, в очередной раз поправил свою шину:

— Ты так этого хочешь?

Я покачала головой:

— Нет, сэр. Совсем не хочу. Но вы в своем праве, и я это хорошо понимаю.

Сальвар снова молчал. Наконец, медленно подошел ко мне, буквально выдрал из судорожно сжатых пальцев книги и отшвырнул на столик.

— Я не привел полицию. Можешь выдыхать.

Окатило холодком облегчения, но я, тут же, вся напряглась. Я была не настолько наивна, чтобы не понять, что весь спектакль с горничной был разыгран исключительно для мадам Гертруды. Вероятно, Сальвар не хотел ее напугать или расстроить.

— Значит, я могу идти? Вы отпускаете меня?

— А тебе есть куда идти? Решила вернуться… к тетушке?

Я порывисто подняла голову, с ужасом всматривалась в его лицо. Он все знает… Господи… Он все знает! Но тогда почему именно тетка? Почему не бить наверняка, по самому больному, не заявить о муже?

Я не удержалась:

— Почему именно к тетке?

Сальвар пристально смотрел на меня:

— Так ты бежала не от тетки? Сплошное вранье?

Я не сразу опомнилась. Да, я настоящая идиотка. Ведь сама придумала эту ложь, и уже все забыла. Правильно говорила Джинни: у врунов должна быть очень хорошая память…

Я, наконец, кивнула:

— Все так, сэр. И я ни за что не вернусь обратно. Мне никак нельзя возвращаться.

Он вновь не сводил с меня глаз:

— Может, скажешь, наконец, правду? Как ты оказалась в моей машине? И почему голая?

Я покачала головой:

— Простите, сэр. Я не могу этого сказать… Просто не могу.

Придумывать оправдания было бесполезно, он понимал, что я снова и снова врала. Честнее просто смолчать.

— Но ведь рано или поздно я все узнаю. Имей это в виду.

Я кивнула:

— Я понимаю, сэр. Я даю вам честное слово, что у меня нет проблем с законом. Ни с алкоголем. Ни с наркотиками. И я очень благодарна вам, сэр, что вы позволили мне переночевать у вас. Форму я оставлю, конечно. Уйду в том, в чем пришла. Спасибо, что не обратились в полицию.

Я подошла к кровати, потянула широкий пояс фартука, сняла его и аккуратно положила на покрывало:

— Я могу все это постирать и погладить. Ведь я надевала, оно уже не свежее.

Сальвар подошел в пару широких шагов и дернул меня за руку, оттаскивая от кровати. Тряхнул.

— Хватит уже! Не беси меня!.. Мэри…

Смотрел сверху вниз, и под этим разящим взглядом хотелось пригнуться. Я лишь пробормотала:

— Простите, сэр.

Это взбесило его еще больше:

— Помолчи!

Он отпустил мою руку, будто отшвырнул. Какое-то время стоял ко мне спиной, глядя в фальшивое окно. Наконец, порылся в кармане куртки, и я увидела какой-то подсвеченный гаджет. В трущобах такого не было. Синеватый луч бил из точки на ладони Сальвара на какую-то тончайшую, словно волос, поверхность. Он развернулся, вытянул руку. Я увидела большое цветное фото