Однажды ты станешь моей - Морган Бриджес
Я никогда не понимала, как можно одновременно любить кого-то и ненавидеть, но благодаря Хейдену теперь знаю.
– Отпусти меня, – говорю я спокойным голосом, хотя внутри все дрожит.
Хейден тянет мой подбородок вверх указательным пальцем.
– Никогда.
Я смотрю на него, не пытаясь скрыть свою злость:
– Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне сейчас.
– Мисс Грин, попробуйте остановить меня.
Осознание тупика, в котором я оказалась, поднимается, словно пар, обдавая меня жаром. Я пытаюсь высвободиться из его объятий, но он слишком крепко держит, лишь усиливая мое раздражение. В последней отчаянной попытке вырваться я швыряю в него жемчуг. Перламутровые бусины ударяются о его лицо и грудь, отскакивают и звякают по полу.
Он выпускает меня. Я поджимаю губы, чтобы не отвисла челюсть, потому что поверить не могу, что это сработало. Когда я оказываюсь на расстоянии от его рук, мой ум проясняется, и я могу увидеть всю эту ненормальную ситуацию в истинном свете.
– Хейден, ты мне небезразличен намного сильнее, чем мне хотелось бы признавать сейчас. – Он неодобрительно поднимает бровь, и у меня внутри все обрывается. – Но ты должен увидеть все это моими глазами. Как бы ты реагировал, если бы кто-то подорвал твое доверие и нарушил личные границы?
– Зависит от мотивов. Если мать убьет кого-то, причинившего вред ее ребенку, ты станешь осуждать ее?
Я качаю головой.
– Это другое, потому что она не причинила боли тому, кого она любит.
Он замирает.
– Не важно, хочешь ты это признать или нет, но ты ранил мои чувства своими поступками. Мне нужно время, чтобы…
– Чтобы. Что? – говорит он, чеканя каждое слово.
– Чтобы разобраться, смогу ли я пережить это.
Хейден ухмыляется, и от насмешки на его лице у меня на руках волоски встают дыбом.
– А если не сможешь?
– Я… Я не знаю.
– Позвольте все прояснить, мисс Грин. Это не вариант. – Он подается вперед и прижимается губами к моему уху. – Ты можешь бежать, но я всегда буду преследовать тебя.
Я отшагиваю назад, и он поднимает голову, взглядом следя за каждым моим движением, когда я скрещиваю руки на груди. Это действие лишь создает барьер между нами, но мне нужно оказаться как можно дальше от него.
– Ты можешь догнать меня физически, но здесь… – Я говорю, стуча пальцем по своему виску. – Здесь ты не можешь меня преследовать, что бы ты ни делал.
Он хмурится, и его уверенность испаряется. Отблеск в его голубых глазах выдает сомнение и кое-что, что я до этого не видела: страх. От него, словно от удара ножом, ползет трещина по моей маске смелости, которой я прикрываюсь.
– Хейден, – говорю я, изо всех сил пытаясь сохранить строгость в голосе, – здесь не о чем больше говорить. Мы зашли в тупик.
Он не шевелится, даже не подает виду, что слышит меня. Или, возможно, он так специально выражает свое несогласие.
– Предлагаю идти спать, – говорю я.
– Но ты не поела.
Я пожимаю плечами.
– Я не могу есть, когда расстроена.
«Расстроена» – это, пожалуй, преуменьшение года. Мое сознание настолько спутанно, что не знаю, смогу ли я прожевать и проглотить еду, не поперхнувшись. И, учитывая, какой рой мыслей гудит у меня в голове, я сомневаюсь, что усну этой ночью.
– Ты поешь, даже если мне придется тебя заставить, – говорит он безапелляционным тоном. – Можешь пойти на кухню сама или я понесу тебя туда, но в любом случае ты поешь.
Праведное негодование заставляет меня вздернуть подбородок и слегка фыркнуть:
– Ладно.
Я не жду его. Мои босые ступни погружаются в мягкий ворс ковра при каждом шаге, пока я не дохожу до холодной плитки на кухне. От резкого изменения температуры по мне пробегает холодок, но не такой сильный, как от присутствия хищника, который идет по моим следам. Хоть я и не слышу его шагов, я чувствую его рядом.
Всегда.
– Что бы ты предпочла сегодня? – спрашивает он.
Я поворачиваюсь лицом к нему и качаю головой.
– Не важно, что ты мне дашь, мне от этого никакого удовольствия.
– Мисс Грин, вы получите удовольствие от всего, что я засуну в этот прекрасный ротик. – Я поджимаю губы, и он усмехается, глядя на меня. – Садись.
Моя гордость, уязвленная его обманом, вспыхивает от этого приказа. Я скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на него. Он прищуривается:
– Садись. На стул.
Я продолжаю выдерживать его взгляд, молясь, чтобы у меня хватило стойкости. Отступать – не вариант. Не тогда, когда этот мужчина завладевает мной всеми возможными способами, которые я не хочу даже признавать.
Я моргаю, а он уже возле меня, мой мозг не успевает даже обработать такие быстрые перемещения. Я взвизгиваю, чувствуя его руки на своей талии. Он поднимает меня и усаживает на кухонный остров, впиваясь кончиками пальцев в мои джинсы. Я надела их и однотонную блузку вместо одежды Хейдена. Обнаружив жемчужины в кармане, я выскочила из куртки так быстро, как только могла.
Я злобно смотрю на него, не в силах дышать спокойно, потому что волнение захлестывает меня. От каждого вдоха у меня поднимается грудная клетка, и его взгляд падает на ложбинку между грудей, которую приоткрывает ворот блузки. Я сдерживаю порыв подтянуть блузку наверх.
– Мои глаза выше.
У него подергиваются губы.
– Я не собираюсь извиняться.
– Что ты вообще делаешь?
– Делаю так, чтобы ты не двигалась.
Я фыркаю:
– Я никуда не собираюсь.
– Приятно слышать, что ты смирилась с неизбежным, – говорит он, – потому что теперь ты моя.
Глава 2. Калиста
Слова Хейдена обвивают меня, словно шелковая лента – приятная на ощупь, но ограничивающая и парализующая.
Он смотрит на меня несколько секунд, будто ждет, что я спрыгну со стола. Я уже научилась на своих ошибках. Еще один урок мне не нужен.
Не успеваю я придумать ответ, как он подходит к холодильнику и достает поднос с фруктами, сыром и крекерами. Их яркие цвета слишком жизнерадостны для напряженной атмосферы, царящей на кухне. Как черные и белые детали в интерьере вокруг нас, мы с Хейденом полные противоположности. Он властный и жесткий, а я нежная и ранимая.
В идеальном мире мы бы дополняли друг друга.
В извращенном мире мы уничтожаем друг друга.
Он ставит еду рядом со мной, и я смотрю на нее без энтузиазма. Я не обманывала, когда говорила, что у меня нет аппетита, когда я в
