Майор, спеши меня любить (СИ) - Кир Хелен

Большой шерстяной клубок переворачивается в воздухе и падает на землю. Успеваю рассмотреть клубы пены на оскаленной пасти. Ору, как резаная, пока меня не обхватывают крепкие руки. Абрек прижимает к себе сильно. Обхватывает за затылок, прижимает к груди.

- Не смотри. Не бойся. Бешеный он. Ну-ка, – подталкивает к двери. – Иди в дом.

Размазывая сопли, мчу в жилище. С лету прыгаю на лежанку, позабыв стащить бушлат. Трясусь, как ненормальная. Сквозь слезы, смотрю в мутное окошко. Абрек, не напрягаясь поднимает за хвост волка, взваливает на спину, тащит тушу подальше от дома. Еще раз наклоняется, что-то проверяет, а потом идет назад.

То есть ни один мускул на лице не дрогнул. Что за непостижимый человек, а? Становится еще страшнее.

Замыкает конкретно. Ложусь на подушку, таращусь невидящими глазами в потолок. Что дальше? В голове одни вопросы и ответов нет. Не понимаю. Я будто плаваю в тумане. Больше всего на свете хочу к Мише. Отчаянно желаю, чтобы взял меня в сильные руки, крепко обнял и спрятал ото всех в мире.

Смаргиваю. Сглатываю. Блокирую.

Еще немного и до истерики рукой подать. При любых мечтах о Громобое, впадаю в транс. Я не могу без него. Прикипела смолой. Никого никогда не любила, а без него будто сердце ампутировано.

Всеми силами купировала воспоминания, пока бегала. Потому что любая мысль ноги подрубает. Сразу в кисель превращаюсь. Но я ни капли не сомневалась и не сомневаюсь, что он меня ищет. Наверняка, даже со своим противным братом вместе. Но ищет же!

Ведь так не целуют, когда не нужна. Так не смотрят, когда все равно на человека. Ведь да? Ну пожалуйста … Пожалуйста … Пусть меня найдут уже.

- Ян.

Вскакиваю. В дверях Абрек. Впервые вижу подобие улыбки.

- Труханула?

Мелко киваю. Слова застряли в горле. Волк этот. Бр-р-р. Передергивает от ужаса. А если бы Абрек не вышел. Мне все, конец.

- Есть будешь?

- Нет. Если только чай вот, – пищу, показывая на кружку.

- Иди, заливай кипяток. И мне завари.

Не спеша идет к сундуку. Я сволакиваюсь на пол, подхожу к гудящей печке и с усилием поднимаю емкость. Руки слабые-слабые. Заливаю парующую воду в кружку, сажусь рядом на чурбак. Руки ходуном ходят.

- Заболела, что ли.

Задумчиво говорит и кладет ручищу на лоб. Ладонь грубая, закорузлая, пахнет смолой. Цокает, велит лезть назад на лежанку. Сам вытаскивает коробку с проводами, что-то налаживает и выуживает рацию. Трещит и щелкает. Абрек настраивает волну, монотонно вызывает «Монаха». Говорит долго, однообразно.

В душе шевелится и радость, и страх. Ни черта не понимаю, что происходит, но в Абреке чудится спасение.

- Монах. Монах. Прием.

Рация плюется, трещит. Слышу потусторонние звуки, а когда в какофонию врывается голос, почти теряю сознание.

- Слышу, Абрек. Прием.

Я знаю. Знаю. Это Федор.

32. Встреча.

- Координаты, - сует карту под нос Федя. - Ехать часа три. Если машина вытянет, – с сомнением тянет.

Мониторю местность, брат сосредоточенно копается внутри мотора. Он соображает, как бог, из говна и палок транспорт соорудит, поэтому несильно обращаю внимание на его слова.

Не отойдя от известия об Абреке, изучаю расстояние. Ехать недолго, но в моем положении каждая минута на пару часов растягивается. Чую, Яна недалеко. Я ее как зверь по запаху выслеживаю. Фигурально, конечно. Но … А не верю ни в какую шнягу, но кровь бурлит. Так всегда, когда Одинцова неподалеку. У меня на нее стойка и готовность, как у лучшей служебной собаки.

Надо быстрее. Счет на минуты идет. Пока будем добираться, сюда из ближайшего участка группа приедет за бородачами. Потом будем разбираться, почему беспредел не пресекли. Прикормили, гадать не надо. Разворошить осиный улей будет сложно, но все возможно. Стоит захотеть. А я очень хочу.

- Давай, Федь, - подталкиваю. - Я поведу.

- Усядься, - отталкивает. - На руки посмотри, ходуном ходят.

Вытягиваю перед собой. Да, все так и есть. Тремор присутствует. От него никуда не деться. Будоражится кровища, волнуется. А как по-другому, если путем соображать не могу. При мыслях о Яне полощет, как тряпку. Похищение, погоня, невнятный грозный мужик. Есть от чего впасть в истерику. Как она себя чувствует теперь? Боится ли, переживает?

Понимаю, что Абрек не тронет, но окаянное сомнение бьет в грудак с размаху. Что на девчушку сыплется, как из мешка дырявого! Заберу ее, ветру дунуть не дам. Замотаю в шкуру свою, беречь стану. Лишь бы найти скорее.

Молча влезаю на пассажирское. Внутри фарш напополам с лютой тоской. Видели бы мужики с работы, никто не поверил бы. Откидываю зеркало, криво усмехаюсь. В глазах такая печаль, будто собрали со всего мира и в зрачки затолкали. Хорошо, что со мною Федя. Тому похрен, как я выгляжу. Сам себя не узнаю.

- В поселок вызвал наших?

- Да, - копается в проводах. - Только предъявят что?

- Срать, Федь. До меня бы подержали. Я побеседовал бы лично. С Никодимом …

Раздирает. Непроизвольно кулаки сжимаются. Очень надеюсь встретится, хотя веры в то, что дождется нету. Приедут шавки отмазывать, вряд ли у парней выйдет отсечь попытки.

- Кто знает, - пожимает плечами. - Ты тех крепко завязал?

- Нормально.

- Околеют на снегу.

- Ни хера страшного. Не сдохнут.

Дальше едем в гробовом молчании. Каждый свои мысли гоняет. Понимаю опасения брата, Никодима днем с огнем не сдадут. Защита мощнейшая и соответственно доказательства нужны весомые. Мне бы Яну сначала забрать, спрятать понадежнее, потом нарою.

Не видать ему моей девочки. И Ядвига сука эта умоется. Распатроню на атомы. Тварь.

- Что про Абрека думаешь?

Федька вроде дороги перед собой не видит. Плавает где-то. Ясен хрен, понимаю все. Он нашим командиром был, а брат его замом. Официально в структурах он Монах, Абреком стал позже. Заварилось так, что нам жарче, чем чертям было. Год полной жопы по точкам был ярким, но недолгим и очень трагичным в конце.

Пожимаю плечами.

- Не пойму, как выжил.

- Мы же выжили.

Тянется за очередной сигаретой, глубоко затягивается.

- Мы чьи родственники? - поднимаю бровь. – На тот момент полковника. Отец сам знаешь какие усилия приложил, чтобы замять все и вытащить.

- Ну да … Пощас хлебаем.

- Всех ликвидировали, – пересказываю давно забытое. – А он ушел.

- Разрешили уйти, Мих, – пожимает плечами. – Как он решился на связь со мной выйти? По идее на его месте все наоборот должно быть.

- Значит, что-то сподвигло. Мне на самом деле плевать, главное Яна у него, – заканчиваю разговор.

- Спрошу при встрече. Звони парням, – бросает аппарат.

Связываемся с нашими, те уже прут в сторону ебанутого вождя сектантов. Прошу Вайса о личном одолжении насчет Никодима. Обещает, но не особо. Понимаю. Но зная Вайса …

Очень надеюсь, сделает все возможное и невозможное.

- Что с ней делать будешь?

Извернувшись, перешнуровываю ботинки. Сую под отворот небольшой нож. Ремень крепче затягиваю. Считаю каждое дерево, что приближает меня к Яночке. Уже недолго осталось. Подзуживает пиздец как. Трясет как пацана при первом свидании.

- Моя. Она меня пересобрала и заново запустила, - признаюсь. - Сам не ожидал. Но вот так вот. Никто ее больше пальцем не тронет.

- Женишься, что ли? - фыркает.

- Пошел ты, – беззлобно отражаю эмоции.

Не его дело. А так-то да. Почему нет.

- Смотри, Ромео.

В ярких лучах виднеется ветхий с виду дом. Он еще далеко, но я готов высигнуть и бежать, чтобы быстрее увидеть ее.

Разглядывать неудобно. Дорога неустойчивая. Всю жопу отбиваем на козле, пока пробираемся. Взгляд не отвожу, при виде избушки, сердце останавливается и через мгновение запускается вновь. Брат отсыпает комментарии, придурок. Не реагирую, что с него взять.

Сознание разрывает. Твою ж мать, я суровый майор. Что обо мне говорят, лучше не пересказывать, а в моменте кроет настолько, что слабоумным дебилом себе кажусь. Голова поехала, вся выдержка на честном слове. Никогда не думал, что смогу полюбить до сумасшествия.