Самый тёмный грех - Ноа Хоуп
Она улыбнулась – медленно, по–кошачьи, – и приблизилась ещё. Между нами оставались считаные сантиметры. Я чувствовал её дыхание на своём лице – горячее, прерывистое. Аромат её духов кружил голову, смешиваясь с запахом кожи и ночной прохлады. В следующий миг её губы коснулись моих.
Поцелуй был жадным, требовательным, полным сдерживаемой страсти, что копилась во мне годами. Я ответил ей с той же силой, с тем же нетерпением. Мои руки обвили её талию, прижимая её тело к своему. Она ответила мне взаимностью, её пальцы запутались в моих волосах. Поцелуй становился всё глубже и отчаяннее. Мир вокруг перестал существовать. Остались только мы, этот поцелуй и сегодняшняя ночь.
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
– Та ночь… она всё изменила. Я впервые почувствовал вкус свободы… надежды. Узнав, каково это – жить «нормально», думал, что теперь всё… будет по–другому. Но мы ошиблись.
Дана вздрогнула, её пальцы нервно сжимали край бокала.
– Вас… вас поймали? – прошептала она, едва слышно.
Я молча кивнул. Тишина повисла между нами, тяжёлая, густая, полная невысказанных слов и чувств. Но я не мог просто так оставить её в этой неопределённости.
– После этого начался ад. Нас продали в сексуальное рабство.
Глава 9. Лукас
Дана резко подняла голову, её взгляд, полный сочувствия, в один миг сменился ужасом. Зрачки расширились, губы беззвучно раскрылись, как будто она пыталась вдохнуть, но воздух застыл в её лёгких. Ярость, горячая и обжигающая, пронеслась по моим венам. Мне хотелось стереть этот ужас с её лица, защитить её от правды, но я должен был продолжить.
Дана имеет права знать, с кем связывается, и почему я стал таким, какой есть, прежде чем я… прикоснусь к ней. Это единственное, что я могу сделать правильно, по собственному выбору. К тому же она скоро встретится с парнями… и ей нужно быть готовой.
– Мы уснули, опьянённые свободой и алкоголем, и потеряли бдительность. А на следующее утро нас нашли Мэри и Филипп. – я горько усмехнулся, чувствуя, как желчь подступает к горлу. – Оказалось, что эти ублюдки ещё в детстве вживили нам под кожу трекеры для отслеживания. Как скоту… Но мы узнали об этом слишком поздно.
– Боже… – Дана обхватила себя руками, а её лицо, и без того бледное, стало цвета мела. – Это… ужасно!
– Как бы далеко мы ни убежали… нас бы всё равно нашли. Только вот вернули нас не на ферму… а в другое место. Гораздо хуже. Нас… посадили в клетки.
– Клетки? – выдохнула она хрипло. В её зрачках отражался неподдельный ужас. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, цепляясь за призрачную надежду на опровержение, которой я не мог ей дать.
Я молча кивнул, чувствуя, как воспоминания сжимают горло железной хваткой. Передо мной встала та самая первая ночь в клетке.
ВОСПОМИНАНИЕ
Сырой бетон холодил спину сквозь тонкую рубашку. Запах затхлости, смешанный с едкой вонью гниющих крыс, пропитывал всё вокруг, оседая липкой плёнкой на языке. Я съёжился, тщетно пытаясь найти хоть каплю комфорта в тесной клетке, где каждое движение вызывало резь в мышцах. Она была настолько мала, что мне приходилось сидеть, согнувшись, чтобы не удариться головой о низкий потолок. Толстые металлические прутья решётки казались непреодолимой преградой, отделяющей меня от мира, который когда–то был нашим. Цементный пол был липким от какой–то мерзости, и этот отвратительный факт вызывал тошноту.
Мы так долго ждали этого дня, так тщательно планировали побег, так опьяняюще краток был миг свободы… И что в итоге? Нас поймали, и теперь мы заперты этом в Богом забытом месте.
«Где мы? Что они с нами сделают?» – вопросы пульсировали в висках, отдавались тупой болью в затылке.
– Лукас! – донёсся до меня хриплый шёпот Адама. Он сидел, обхватив колени руками, и смотрел в пустоту невидящим взглядом. В его глазах отражалось то же отчаяние, которое разрывало и меня на части.
– Что? – выдавил я, с трудом проглотив ком, который застрял где–то между горлом и грудью.
– Я… не могу в это поверить. – произнёс Адам, тряхнув головой, как будто хотел сбросить с себя всю тяжесть происходящего. – Мы были так близко…
Так близко к настоящей жизни, к солнечному свету, к воздуху, который не пахнет плесенью и страхом, к свободе…
– Ты знаешь, куда они нас привезли? – спросил Адам, его голос дрожал от сдерживаемой ярости. – Это… какой–то заброшенный склад… или…
– Главный вопрос – как они нас нашли? – резко вмешался Джек из соседней клетки. Его голос, обычно такой звонкий, сейчас звучал глухо и напряжённо.
– Мы уже сбежали однажды и сделаем это снова. – твёрдо произнёс Тео. Даже сейчас, когда его голос дрожал от напряжения, в нём звучала та непоколебимая решимость, которая когда–то объединила нас четверых, брошенных в этот ад. – Вместе навсегда, помните?
«Вместе навсегда». – хором повторили мы клятву, данную в четырнадцать лет, и скреплённую кровью. Эти слова раньше даровали силы, напоминали о нашей нерушимой связи. Но сейчас я чувствовал лишь отчаяние потому, что мы снова в ловушке, и жгучую ярость на себя за то, что не смог уберечь остальных. Нужно было бежать без оглядки, а не тратить драгоценные часы на разговоры и развлечения.
Я сжал кулаки до хруста костяшек, ощущая, как боль проникает в каждую клеточку. Нет, нельзя сдаваться. Ради себя, Тео, Джека и Адама. Я должен найти выход из этого ада. Любой ценой.
– Мы сможем, если будем действовать сообща. – произнёс я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Придумаем план, но сначала нужно понять, где мы и что они собираются с нами делать. Дождёмся, когда появится возможность выбраться из клеток, осмотримся. Я не хочу действовать вслепую. На этот раз мы продумаем всё до мельчайших мелочей, а потом побежим, пока не окажемся в безопасности. Даже если придётся отправиться на другой конец света.
Мне вдруг вспомнился момент прошлой ночью с Элис в её машине на кладбище, когда, впервые испытав ощущения страсти, я думал, что смогу радоваться жизни. Я чувствовал, как её горячие губы касаются моих, как она смеётся, и эта радость казалась такой далёкой сейчас, как будто никогда не существовала.
– А если… не получится? – тихо спросил Джек, не поднимая головы. – Вдруг они не выпустят нас? Что тогда?
Этот вопрос повис в воздухе, как угрожающее облако. В его голосе слышалась такая безысходность, что у меня перехватило дыхание. Я посмотрел на него, стараясь передать всю свою уверенность и решимость.
– Получится, Джек. – сказал я твёрдо. – Мы либо найдём способ сбежать, либо я лично перережу им глотки. И тогда
