Самый тёмный грех - Ноа Хоуп

– Нужно отметить наше освобождение! – усмехнулся Джек, и в его глазах плясали огоньки. А на губах играла улыбка, которой я не видел много лет.

Я знал, что парни правы, и не мог им отказать. Мы все были лишены обычной жизни, и этот момент был почти священным для каждого из нас.

– За свободу! – торжественно провозгласил Тео, откупорив своё пиво с характерным щелчком.

Я взял бутылку и сделал большой глоток. Пиво было горьким, но это было ничем по сравнению с той пустотой, которую не могли заполнить ни дорогое пойло, ни оглушающая музыка, ни даже осознание того, что мы наконец–то свободны.

– Девчонки тут – просто огонь. – протянул Тео, хищно осматривая толпу. Его похотливый взгляд скользил по женским фигурам, оценивая, выбирая.

– Ты, как всегда, только об этом и думаешь! – усмехнулся я, но внутри отозвалось что–то, похожее на волчий голод, который грыз нас все эти годы.

По сути, мы все были такие. Нам по восемнадцать, а мы – чёртовы девственники. На ферме не было девушек, и всё, что у нас было – это жалкие ночные фантазии под простынями.

– А что ещё остаётся, когда нас столько лет держали взаперти? – парировал Тео с вызовом в голосе. – Мы живые люди, Лукас, не забывай об этом.

– Я помню. – ответил я тихо, отводя взгляд.

Свобода. Мы так долго мечтали о ней, а теперь, когда она пришла, я чувствовал себя потерянным и… испуганным. Внутри всё скручивалось узлом. Кто мы теперь? Что ждёт нас дальше? Куда идти?

Мы так стояли у старого дуба некоторое время, как четыре пришельца, наблюдая за этим странным, чужим праздником, потягивая пиво и перебрасываясь короткими фразами. Всё казалось нереальным, сюрреалистичным. Тео нервно крутил пустую бутылку, Джек молча курил, закусив губу. Адам, единственный, кто чувствовал себя уверенно, уже исчез в толпе, увлечённый какой–то девицей в костюме ангела.

Внезапно Тео выпрямился и бросил окурок на землю.

– Я пойду, прогуляюсь. – сказал он, несмотря на нас.

– Подожди. – окликнул его Джек. – Я с тобой.

Они быстро скрылись в толпе, а я остался один, прислонившись к шершавому стволу дуба.

Но тут мой взгляд наткнулся на фигуру у костра. Темноволосая девушка, тонкая и хрупкая, как фарфоровая статуэтка, на вид лет тринадцати–четырнадцати. В её чертах было что–то до боли знакомое, но я никак не мог понять, что именно. Она стояла ко мне полубоком, огонь плясал на её лице, отбрасывая причудливые тени. Рядом с ней, что–то шепча ей на ухо, стояла девушка постарше, с лицом, искажённым гримасой, которую я не мог расшифровать. Я уже собирался отвести взгляд, когда темноволосая девушка обернулась… и улыбнулась.

Но времени задаваться вопросом, что она здесь делает, не было. Ко мне подошла другая девушка, на вид семнадцати лет, с ярко–розовыми волосами, в костюме феи.

– Привет, красавчик, я Элис. – произнесла она, одарив меня игривой улыбкой. – Ты чего тут один стоишь? Почему не веселишься вместе со всеми?

Я перевёл взгляд на неё, чувствуя, как внутри меня просыпается что–то, похожее на интерес.

– Я скорее наблюдатель, чем участник. – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал увереннее, чем я себя чувствовал.

Она рассмеялась, и этот звук, чистый и звонкий, как колокольчик, резко контрастировал с тяжёлой музыкой, доносившейся отовсюду.

– С таким лицом? Ты создан для того, чтобы быть в центре внимания! – Элис протянула мне бутылку с чем–то крепким, янтарная жидкость поблёскивала в свете костров. – Выпьем за знакомство.

Я колебался лишь мгновение, прежде чем принять предложение. Алкоголь обжёг горло, но я проглотил, чувствуя, как тепло разливается по телу, разгоняя оцепенение. Девушка придвинулась ко мне, её рука коснулась моей, и я ощутил, как по коже пробежали мурашки.

– Ты точно не из местных. – произнесла она, отстраняясь на мгновение и рассматривая меня с любопытством. В её глазах заплясали озорные искорки. – Что привело тебя на это сборище золотой молодёжи?

Я замялся, не зная, как объяснить ей, что мы с друзьями только что сбежали из ада. Что мы беглецы, которые понятия не имеют, что делать дальше.

– Я… хочу забыть. – наконец выдавил я, сам удивляясь собственной откровенности. Слова повисли в воздухе, гулким эхом, отражаясь от холодных надгробных плит.

Элис наклонила голову, её розовые волосы упали на плечо, щекоча мою руку.

– О чём?

Я тяжело вздохнул, когда меня пронзила волна воспоминаний о тёмных коридорах, о страхе, который мы испытали, о тех годах, когда были заперты.

– О том, что было. И о том, что могло быть при других обстоятельствах. – сказал я, поднимая бутылку. – Давай лучше выпьем за новые начинания, Элис.

Она эхом повторила тост, чокнувшись со мной, а потом спросила с вызывающей улыбкой:

– И что ты собираешься делать дальше? Жить долго и счастливо, как в сказке?

– Просто жить. И наслаждаться свободой. – ответил я, и впервые эти слова не казались пустым звуком.

– Хм…скучно. – протянула Элис, играя прядкой розовых волос. – Но знаешь, у меня сегодня хорошее настроение. Поэтому предлагаю тебе небольшое приключение.

Казалось, пространство вокруг нас замерло. Я не мог отвести взгляда от её ярких, полных огня глаз. Что–то в её уверенности завораживало.

– Какое? – спросил я, чувствуя, как учащается пульс.

Она схватила меня за руку, её прикосновение вызвало новую волну мурашек.

– Пойдём в мою машину. Я покажу тебе кое–что интересное.

С этими словами она потянула меня в сторону, и я, подчиняясь её воле, не мог сопротивляться. Её розовые волосы мелькали в свете фонарей, как маяк в этом хаосе. Музыка, которая раньше била по вискам, отошла на задний план, уступив место бешеной барабанной дроби моего сердца. Мы шли сквозь толпу, и я чувствовал на себе десятки любопытных взглядов. Дойдя до края кладбища, где под сенью тёмных, безмолвных деревьев стояли припаркованные машины, Элис остановилась у блестящего, ярко–красного внедорожника.

– Вот мы и пришли. – заявила она, улыбаясь, и достала из крошечной сумочки ключи. – Забирайся.

Я скользнул на заднее сиденье, ощутив под собой мягкую прохладную кожу. Элис последовала за мной, захлопнув дверцу. Щелчок замка прозвучал неестественно громко во внезапно наступившей тишине. В салоне пахло дорогой кожей, ванилью и ещё чем–то неуловимо сладким, пьянящим, создавая атмосферу интимности, от которой перехватило дыхание. Элис повернулась ко мне, её глаза блестели в полумраке, как два драгоценных камня.

– Нравится? – спросила она, её пальцы легко коснулись моей щеки.

– Да. – прошептал я, не в силах оторвать от неё взгляд. От её глаз, губ,