Квартира №16 - Татьяна Ларина

— Эй, подъем! — громко произнес Денис, отчего даже стены кабинета затряслись. — Просыпайся, пьянь!

— Денис, не надо так! — я испугалась его грубости. Хотя сама чувствовала неприязнь к Матвею, все же думала, что лучше стараться сохранить уважение при общении.

— Не смей за него заступаться, — отчеканил Власов и со всего размаху отвесил спящему звонкую оплеуху.

Матвей тут же проснулся, резво сел на диване, выронив при этом початую бутылку Джек Дениэлс. А я-то думала, он предпочитает виски на порядок дороже. Сейчас этот мужчина, который несколькими днями ранее казался пугающе грозным, вызывал лишь отвращение и жалость. От него исходил неприятный запах немытости, сальное лицо покрылось вмятинами от бархатной подушки, а глаза никак не могли распахнуться полностью.

— Что надо? — кинул он, с ненавистью глядя на Дениса.

— Где Мила, мразь? — Власов схватил Матвея за грудки и с силой тряхнул.

— Пусти, гаденыш! Какого хрена тебе нужно от моей дочери? Ты знаешь вообще сколько ей лет?

— Она тебе не дочь, урод! И она пропала.

— Пропала? Как пропала? — растерялся мужчина, и это было не наигранно.

— Вы не знаете, где Мила? — спросила я.

— Где Мила? Не знаю… Она не дома? Я же приказал ей ехать домой учить уроки! — Матвей схватился за голову и сильно зажмурился. — Мне надо умыться. Ждите здесь.

Он с трудом поднялся с дивана и по стене пошел в сторону ванной, а на пороге показалась Зинаида Ивановна. Снедаемая любопытством, она вопросительно кивнула нам, но тут же стушевалась под грозным взглядом Дениса.

— Сделайте крепкий кофе для Матвея. Ему нужно протрезветь, — сказал он, и женщина молча пошла на кухню.

— Денис, где же Мила, если Матвей не в курсе?

— Сначала узнаем, о чем они общались. Если ее кто-то похитил…

— Красовский? Думаешь, он захотел вернуть себе дочь?

— Не знаю…

У меня завибрировал телефон. Воронов. Он приехал, но не стал звонить в дверь и просил, чтобы ему открыли. Я была рада Косте и в глубине души надеялась, что его здравый смысл и рассудительность компенсируют вспыльчивость Дениса. Я впустила его в квартиру как раз тогда, когда из ванной вышел Матвей. Он метнул в нас злой взгляд и облокотился о стену, перегораживая проход.

— Ты кто еще такой? Что делаешь в моем доме? Сейчас позову ребят, тебя живо вышвырнут. Тебя, тебя… — он поочередно указал на нас пальцем и замялся, соображая, что Дениса с нами нет. — А где…

— Сейчас я позвоню своим ребятам, — отталкивая меня в сторону, Костя метнулся к Матвею и, схватив за грудки, вжал его в стену. — Где девочка?! Что с ней сделал?!

— Пусти его, — неожиданно спокойно сказал появившийся в прихожей Денис. — Он не знает. Надрался, как скотина…

Воронов растерялся и выпустил Матвея из рук, а тот, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. И тут, как в традиционной комедии, появилась Зинаида Ивановна в клетчатом фартуке.

— Там я кофе сварила, колбаски порезала…

— Сейчас не до колбаски, а вот кофе этому не помешает, — пробурчал Власов и, подхватив Матвея, потащил на себе в сторону кухни.

Мы сели за стол, и Власов придвинул начинающему трезветь Иванову кружку кофе. Мужчина сделал глоток и поморщился.

— Рассказывай, как все было. Мы и так потеряли уйму времени, — отчеканил Денис, но по плотно сжатым кулакам я догадалась, что он держится из последних сил.

— Да кто вы такие, что устраиваете допрос? — недовольно проговорил Матвей. — Зинаида Ивановна, живо сюда!

Домработница прибежала на кухню, но не решилась зайти и встала на пороге, как нашкодивший ребенок. От былой спеси не осталось и следа. Зинаида Ивановна боялась Матвея, и это лишь подтвердило мои нехорошие догадки о нем как домашнем тиране.

— Где Людмила? — грозно спросил мужчина.

— Не знаю… Она не вернулась после того, как уехала к вам, — промямлила домработница. — Я же у вас спросила про девочку, когда вы приехали… Вы сказали, что должна быть дома, а сами потребовали, чтобы я вас не беспокоила.

— То есть ты знала, что она не вернулась и оставила все как есть? Позволила мне уйти в кабинет?

— Но вы же сами сказали…

— Я уволю тебя, Зинаида Ивановна, если с Милой что-то случится!

— Не ее увольнять надо, а вас опекунства лишить! — вмешалась я. — Зинаида Ивановна сразу нам позвонила, потому что вы были настолько пьяны, что ни черта не соображали. Даже сейчас от вас разит перегаром!

— Так это она вам позвонила? — нахмурился Матвей.

— Да, она, — ответила я.

— Ясно, — хмыкнул Иванов и повернулся к своей служащей. — Зинаида Ивановна, иди спать. Завтра до двух можешь быть свободна. Отдохнешь.

— Спасибо, — с трудом произнесла перепуганная женщина и попятилась из кухни.

— Матвей, вы знаете, куда пропала Мила? Ее телефон не отвечает, мы пытались звонить… Ее могли похитить?

— Она сбежала, — вздохнул мужчина и прикрыл глаза рукой. — Мы повздорили, наговорили кучу ерунды… Я требовал отчета за ее школьные дела. Теперь ведь она на моем попечении, а Мила развопилась, что я ей не родитель, и раз у нас деловые отношения, то только в конце месяца могу требовать от нее показывать оценки. Я вспылил. Сказал… сказал…

Его голос дрогнул, и на глаза монстра навернулись слезы. Это была настолько гротескная картина, что мне стало совсем неловко. Под столом я взяла руку Дениса и крепко сжала, он переплел наши пальцы, бросил на меня беглый взгляд, но ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Что вы сказали Миле? — спросил Воронов на удивление дружелюбно.

— Что мать ее плохо воспитала, — на выдохе ответил Матвей. — Это вырвалось само собой! Я никогда ни в чем не упрекал Олю. Она была чудесной матерью.

— Вы сказали такое ребенку, который меньше недели назад потерял маму? — процедила я, борясь с диким желанием вцепиться ему в лицо и выцарапать глаза.

— Потом еще добавил, что она уже не маленькая и обязана отвечать за свои поступки, что оценки в дневнике — это обязательная форма отчетности мне как ее работодателю, ведь именно от меня она получает деньги.

— Вас только это и волнует? Деньги?!

— Так я хотел ее мотивировать.

— Мотивировать?! Из-за вашей мотивации девочка сбежала! У вас есть хоть какие-нибудь догадки, где она может быть?

— Нет… Может, решила заночевать у кого-нибудь из подружек? — предположил он.

— Дай бог, чтобы так.

У меня в сотовом были записаны номера некоторых Милиных одноклассников, с которыми я занималась обществознанием. Я набирала номер за номером, но ребята ничего не слышали о Красовской, и только Таня, с которой она сидела за одной партой,