Неженка в военной академии - Джулия Рокко
Как оказалось, вовремя. Первая тень настигла меня, и я, отринув все пораженческие мысли, со всех сил вогнала иглу в кровожадную тварь.
Я проснулась от собственного крика. Он не был исполнен страха, скорее уж ярости. Последняя сцена внезапно отпустившего меня из своих убийственных когтей сна всё еще стояла перед глазами. Я услышала, как колотят в дверь и Янси, причитая, бежит её открывать. Похоже, если камеристка не поторопится, оставленный охранять мой покой страж вот-вот сорвет дверь с петель.
— Что такое?! - всполошился разбуженный шумом Модест. - И что у тебя в руках?
Мы с ним в одинаковом недоумении уставились на мою ладонь, в которой, как оказалось, я по-прежнему сжимала своё оружие из сна. Только теперь выглядело оно несколько иначе, как полноценный кинжал, с красивой резной рукоятью и заточенным до остроты лезвием. По-прежнему костяным…
Я едва успела припрятать кинжал под подушкой, когда в спальню ворвались страж и моя камеристка.
Белолатник, в полном своем боевом облачении, включая скрывающий лицо шлем, внимательно осмотрел помещение и лишь затем перевел взгляд на нас с Модестом.
— С вами всё в порядке? Вы кричали.
— Мне просто приснился очень страшный сон, - выкрутилась я, чувствуя себя одинаково и испуганной, и виноватой.
— Ох, дьерина, да разве ж можно так кричать? Я чуть не померла от испуга! - запричитала Янси.
— Ложная тревога, - словно в пустоту сказал страж, но я знала, что он только что активировал магическую связь с кем-то из главных. - Мирной ночи, дьерина, - с легким кивком головы пожелал он мне, с одной стороны, весьма любезным, с другой - совершенно сухим, лишенным каких-либо эмоций голосом.
— Извините за беспокойство, - сказала я ему в удаляющуюся спину.
Едва мы с мутабилисом остались одни и вокруг вновь воцарилась тишина, я взволнованным шёпотом спросила у Модеста:
— Ты видел? Видел?! Ты понял, что это было? – Разумеется, я имела в виду кинжал.
Откуда-то я точно знала, что сейчас он больше не лежит под подушкой, но вновь появится в моей руке, стоит этого только захотеть.
— Я чувствую остаточный шлейф Холодной стороны, – как-то нехотя ответил Модест. - Но больше ничего сказать не могу. Я мутабилис, а не большая столичная библиотека.
Меня охватила глубокая задумчивость. Однажды я уже видела нечто похожее. У Маджао. Тот принадлежал к одной из древнейших династий и мог похвастать костяным клинком. Мой кинжал очень напоминал его уменьшенную версию…
Но разве такое бывает?!
***
Так, за размышлениями о природе своей удивительной находки, я незаметно для себя снова уснула.
— Опять?! - всплеснула я в раздражении руками, вновь обнаружив себя в некоем подобии осознанного сновидения.
Это уже начинало не на шутку напрягать, особенно если учитывать крайне неприятную природу моих прошлых аналогичных «путешествий».
Правда, в этот раз имелись некоторые отличия. Я всё ещё была босой, однако в красивом струящемся длинном платье цвета голубого топаза. С золотыми браслетами на запястьях и щиколотках. Распущенные волосы тяжелой алой волной обнимали обнаженные плечи.
Всё моё тело переполняла энергия и ощущение торжественной радости, словно я наконец-то вернулась домой после очень важной миссии.
Меня окружали стены какого-то грандиозного строения. По ощущениям, очень древнего. Я поняла, что это Храм. Всё вокруг дышало незримой, разлитой в воздухе силой. Она пропитывала каждый светлый камень, местами выщербленный временем.
А ещё здесь чувствовалось движение чего-то великого и необъятного, бескрайнего и бездонного, точно связующий все миры первородный космос. Если как следует прислушаться, становилось слышно, как он разговаривает со мной. Точнее она. Всё созидающая и всё поглощающая Мать.
Меня наконец наполнило понимание, в чьей обители мне было дозволено оказаться…
— Ты можешь открыть любую дверь, дитя, - прошептала Верховная Богиня, и я, повинуясь её воле, взяла возникшую прямо в воздухе кисть с золотой краской на мягком наконечнике.
— Ты можешь прожить любую судьбу. Править и повелевать. Или же… нет. Нужно лишь начертать имя…
Взмах ресниц - и я вдруг оказалась напротив монолитной, залитой черным глянцем стены. В невольной попытке охватить взглядом всю её монументальность, моя голова запрокинулась, и я смогла увидеть, как необъяснимо прекрасный живой узор сияет золотом на самой её вершине.
Иннимарум - всплыло в голове однажды услышанное название. Дом Душ. От этого осознания самая чистая, искристая, как детский смех, радость охватила мой разум, пропитала сердце и жарким пламенем опустилась в живот. Всё тело наполнила лёгкость. Такая упоительная, что мне казалось, я вот-вот воспарю над гладкой квадратной платформой с курильницами, над которыми струился тонкий дымок терпких благовоний.
— Нет. Не имя, - решила я поправить незримую Богиню. - Имена.
Прикоснувшись кончиком кисти к стене, я принялась писать.
В порядке очередности. В той последовательности, как осознала живущую в своем сердце любовь сначала к одному, а затем и к другому демону.
Это чем-то напоминало наивную земную традицию писать маркером на стене подъезда нехитрую формулу «Маша + Рома = любовь». Только здесь в этом осознавалось куда больше смысла и неотвратимости. Как и то, что однажды принятое решение уже никто не сможет отменить.
Я могла этому лишь радоваться.
В первую очередь от того, что Притёмная Пра-Мать в своей мудрости даровала мне такую роскошь. Роскошь решать самой, а не просто слепо следовать избранному мне божественной волей предназначению!
Лишь на мгновение меня кольнула неуверенность: а сочтут ли мой выбор для себя благом Итан и Вэйн? Кольнула и исчезла. Перед глазами всплыли их мощные фигуры, решительный блеск в глазах и обещание прийти за мной. Я вдруг отчетливо поняла, что я и мои демоны едины в своем желании быть вместе.
— А как же власть? Всеобщее восхищение? Трепет подданных? - вновь зазвучал божественный голос.
Я пожала плечами. Мне было на это совершенно наплевать. Впускать в свою постель третьего, кем бы он ни был, я не собиралась.
Под сводами храма бархатом ночного неба разлился всё понимающий тихий светлый смех.
«Итан Ронг» и «Вэйн Киллас» старательно вывела я золотом по черному, не забыв вписать и саму себя.
Едва в голове созрела мысль, что дело сделано, как кисть в моей руке исчезла, а надпись пришла в движение. Она распалась на золотые искры. Те бесследно впитались в камень, но уже в следующую секунду вспыхнули вновь, явив моему изумленному взору новую причудливую вязь.
Ключицы зажгло, словно на них плеснуло
