Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

Я оскалился, сверкая капой.

— Еще бы, берем.

Шайба упала.

Лед под моими коньками был скользким, холодным и беспощадным, когда я рванул вперед, чисто подхватил шайбу и передал ее Хогану. Он помчался вдоль борта, но защита «Нэшвилла» сомкнулась, как стая волков. Я держался рядом, лавируя сквозь хаос, пока секунды тикали.

Двадцать секунд.

Шайба вылетела из-под клюшки Хогана, заскользила по синей линии. Хименес врезался в двух игроков «Нэшвилла», пробившись сквозь них, и отправил ее мне. Я подхватил — чисто. На долю секунды все вокруг замерло. Шум трибун, крики игроков — все исчезло, когда я прицелился в ворота.

Десять секунд.

Я замахнулся и ударил — шайба полетела, проскользнула мимо ловушки вратаря и вонзилась в сетку.

Арена взорвалась, и мне показалось, что сердце остановилось.

Раздался финальный гудок.

Я просто стоял, впитывая шум. Потом Хименес врезался в меня.

— Мы взяли гребаный Кубок Стэнли! — заорал он, вдавив меня в борт, пока наши товарищи по команде накинулись сверху.

Как только я вырвался из кучи тел, мой взгляд начал искать ее.

Она больше не кричала — она сияла, ладони были прижаты к лицу, слезы катились по щекам. Ее пиджак блестел в свете арены, и я не смог сдержаться. Я подкатил прямо к ней, скинул шлем, обвил ее талию руками, поднял и закружил.

— Мы сделали это, — прошептал я ей на ухо, дыхание было рваное от усилия и от чистой радости, бушующей во мне. — Мы, черт возьми, сделали это, солнце.

Она рассмеялась, ее руки сжали мои плечи, когда она посмотрела на меня сверху вниз, ее улыбка была ослепительной.

— Ты сделал это, Тэтчер. Ты заслужил это.

— Я заслужил тебя, — возразил я, касаясь губами ее виска, прежде чем опустить ее на пол.

В раздевалке царил хаос.

Шампанское брызгало повсюду, громко играла музыка, а игроки кричали, охрипнув от празднования. Я принял душ и переоделся, но все еще был в возбуждении, мое сердце билось в такт басам.

Как моль на огонек, я заметил ее на другом конце комнаты, окруженную игроками и персоналом команды, смеющуюся, с сияющим лицом, и что-то первобытное пробудилось во мне.

Я не хотел так праздновать.

Я схватил бутылку шампанского и пересек комнату, как мне показалось, за два шага, и без слов взял ее за руку.

— Далтон, что… — начала она, когда я вытащил ее из раздевалки, заставив замолчать.

Я затащил ее в кладовую и закрыл за нами дверь.

В маленьком помещении пахло сосновым запахом и отбеливателем, но мне было плевать. Ничто не имело значения, кроме нее.

— Ты моя, солнце, — прошептал я низким, полным страсти голосом, прижимая ее к стене руками. Мне нравилось, как она задыхалась, как ее губы приоткрывались, когда я наклонялся, чтобы коснуться ее губ своими. — С Кубком Стэнли или без, ты — моя победа.

Ее мозолистые руки сжали мою рубашку, прижимая мои губы к своим. Поцелуй был жгучим. Как будто кто-то прижал к моей коже провод под напряжением. Ее ногти слегка царапали мою шею, вызывая дрожь по спине. Я прижал ее сильнее к стене, вдавливаясь к ней всем телом, углубляя поцелуй, вкладывая в него всю свою благодарность, облегчение и любовь.

— Далтон, — прошептала она мне на ухо, и ее задыхающийся голос вызвал в моем члене прилив желания. — Я люблю тебя.

Черт. Я никогда не устану от этих слов.

Они много для меня значили.

Я отстранился настолько, чтобы посмотреть ей в глаза, и моя грудь поднималась и опускалась сильнее, чем во время игры.

— И я люблю тебя, солнце. Всегда.

Ее улыбка освещала всю комнату, и когда наши губы снова соединились, звуки празднования в раздевалке затихли.

Я провел руками по ее сильному телу и опустился на колени, быстро расстегнув пуговицу на ее брюках.

— Что ты делаешь? Кто-нибудь может зайти.

— Праздную, — ответил я, стягивая ткань с ее подтянутых ног, обнажая ее ярко-розовое шелковое белье.

Я чуть не задохнулся от этого зрелища, мои пальцы заскользили по ее попке и уже мокрой киске. Это сильное биение в груди, наверное, похоже на сердечный приступ.

Смерть от киски казалась мне чертовски хорошим способом уйти из жизни.

— Ты такая влажная, дорогая, — прорычал я, прижимая ее спину к бетонной стене и широко раздвигая ее ноги. — И я сделаю тебя еще влажнее.

Я лизнул покрытый шелком центр, наслаждаясь ее стоном.

Некоторые игроки мечтали выпить шампанское из Кубка Стэнли, но я не хотел так пить свое игристое вино. Взяв уже открытую бутылку, я вылил содержимое на ее белую майку, слизывая жидкость с вершины ее бедер.

Эти маленькие вздохи были как наркотик, и я не теряя времени прижал язык к ее набухшему клитору, ее ноги задрожали.

Обычное шампанское теперь уже не было вкусным. Черт, ничего не было вкусным, если я не лакал это прямо с ее бедер.

Она умоляла меня не останавливаться, мотая головой, пока волосы рассыпались по плечам. Я доводил её до грани, замедляясь в последний момент, продлевая её мучительное наслаждение.

— Клянусь, Далтон...

Она вздрогнула, когда мой смех вибрировал напротив её клитора, заставляя её сжиматься.

— Ты так хорошо справляешься, — прошептал я, снова захватывая её клитор губами, одновременно вводя один палец, затем второй. К третьему она уже дрожала. — Я хорошо поработал пальцами, тренер? — спросил я, улыбаясь, когда она наконец перестала трястись.

Я едва успел произнести эти слова, как она повалила меня на пол.

— Ты чертовски хороший спортсмен, но я бы хотела, чтобы ты трахнул меня чем-нибудь другим.

Ари быстро стянула с меня штаны, обхватив мой член ладонями.

Я был так возбуждён, что это граничило с болью.

— Блять, — прошептал я, откинув голову назад, когда она начала дрочить мне, наклонившись, чтобы лизнуть головку члена.

Ее греховно красивые глаза были прикованы ко мне, фиксируя каждую реакцию на моем лице и волшебство, которое она творила своим ртом.

Крики и смех стали громче, и мы оба замерли. Но потом в глазах Ари появился озорной блеск.

— Лучше поторопись, Далтон. Попробуй выиграть еще один раунд сегодня, пока не истекло время.

Я насмешливо фыркнул, протянул руку и переместил ее тело так, чтобы она оказалась верхом на моих бедрах.

— Мне обидно, что ты думаешь, будто мы сегодня будем трахаться только один раз. Ты будешь ходить голая несколько дней.

Она хихикнула, приставив мой член к своему входу, прежде чем опуститься, запрокинув голову так далеко назад, что кончики ее длинных волос щекотали мои бедра, из ее губ вырывались звуки удовольствия.

Позже, сегодня вечером, я намотаю эти волосы на свой кулак.

— Хорошая девочка. Покажи, как ты принимаешь мой член, дорогая.

— Где эта чертова шляпа, когда она так нужна? — простонала она, подпрыгивая вверх и вниз.

Нам действительно нужно поскорее вернуться домой, чтобы я мог полностью раздеть ее, но, по крайней мере, жидкость, которую я вылил на ее грудь, сделала белую ткань прозрачной, позволяя мне увидеть ее твердые соски.

— Здесь такие шляпы не носят, — пробурчал я, чувствуя, как мои яйца сжимаются каждый раз, когда ее ягодицы касались их.

— Мне плевать, — она пристально смотрела на меня, продолжая скакать. — Ты все равно свою наденешь, «Дальняя дорога».

Я улыбнулся, вспомнив прозвище, которое она дала мне в первую ночь нашего знакомства, и впился пальцами в ее бедра, пока она прыгала на мне.

— Для тебя все, что угодно, — сказал я, переместив руку, чтобы стимулировать ее клитор.

Она стонала, выгибая спину и принимая меня глубже. Боже, она чертовски сексуальна. Чувствовать ее киску без презерватива было моим любимым способом трахать ее. Осознавать, что могу заполнить её своей спермой, и что она выйдет из этого чулана, всё ещё чувствуя меня…

Если это было неправильно, мне плевать.