Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

Надежда в его голосе, сломанная, едва живая, убивала меня.

Я устроилась у него на коленях, обвив руками его шею. Он напрягся от неожиданности, будто был так погружен в свои мысли, что забыл, что не один. Но затем вцепился в меня, будто я — его спасение. Кажется, он даже поцеловал макушку, прежде чем оперся подбородком на мою голову. Мы сидели в молчании, только ровный стук его сердца в моё ухо.

Я плохо справлялась со своими собственными эмоциями… и уж точно не знала, как помочь Далтону. Но хотела попробовать. Я изо всех сил старалась быть рядом с ним, и поэтому оттолкнула в сторону весь тот страх, что всегда возникал, когда начинала о нём заботиться, и просто… была рядом.

— Думаю, он просто переживает за сезон. Мне нужно доказать, что я могу встречаться с кем-то и при этом сосредоточиться на игре, — голос у него был хриплый.

Я крепче сжала его, услышав, как он пытается оправдать поведение отца. Он стремился не просто к одобрению, он пытался заслужить отцовскую любовь.

Сердце болело за него. Моя семья, возможно, не всегда понимала или соглашалась с моими решениями, но их любовь никогда не была условной. Мне никогда не приходилось доказывать, что я достойна быть частью их жизни.

— Далтон, — мягко сказала я, голос дрогнул, не зная, насколько далеко я могу зайти. Это ведь не мое дело. Какое я имела право вмешиваться в их отношения? В конце концов, нам придется расстаться, а Винсент Лэнгли все равно останется его отцом, намного дольше, как я исчезну из его жизни.

Желудок скрутило, от этих мыслей становилось мерзко и неправильно. В голову начали закрадываться сомнения, действительно ли я должна быть одна, чтобы достичь своей мечты? Но голос Далтона оборвал мое внутреннее падение в кроличью нору.

— Да, солнце?

Я переместилась у него на коленях, чтобы увидеть его глаза.

— Ты потрясающий спортсмен. Один из лучших, с кем я когда-либо работала. Ты дисциплинирован, талантлив, и эта команда? Им чертовски повезло, что ты их капитан. Ты порвешь этот сезон, и твой отец будет идиотом, если не увидит этого.

Его взгляд стал мягче, пальцы провели успокаивающую линию по моей спине, затем легли на мое лицо.

— Ты самая невероятная женщина, которую я когда-либо встречал, и мне бы очень хотелось поцеловать тебя прямо сейчас.

Я забыла, как дышать. Как функционировать.

Сердце грозило вырваться из груди. Мы уже целовались раньше, но что-то в этом поцелуе казалось другим. Будто я открывала дверь в нечто новое, нечто уже не такое фальшивое. Я не могла подобрать слов. Все, что смогла — кивнуть.

И этого было достаточно.

Резкий вдох Далтона — единственная его реакция перед тем, как он притянул меня и сократил расстояние между нашими губами. В венах словно потекла жидкая лава. Я застонала, когда его язык встретил мой, голова откинулась, отдавая ему доступ, я была глиной в его руках, вцепившись в него, будто он — мой единственный шанс остаться на плаву.

Больше ничего не имело значения.

Все исчезло в момент, когда губы Далтона коснулись моих.

Я чувствовала этот поцелуй в каждой клетке, будто он шел напрямую к моей промежности. Его рот был совершенен, мягкость губ контрастировала с грубой щетиной. Я обвила его шею, зарывая пальцы в волосы.

— Солнце, — простонал он, когда я оседлала его, его руки легли на мою задницу, а зубы прикусили нижнюю губу. Я не смогла сдержаться и прижалась к нему, застонала от трения о клитор. Он был таким чертовски твердым, что мой мозг отключился. — Черт, — выдохнул он, запрокидывая голову, когда я начала вращать бедрами. — Весело тебе, да?

Я поцеловала его вдоль линии челюсти, покусывая чувствительную кожу у уха. Мне нужно было больше. Я жаждала доказать ему, что он желанный. Что он важен. Что его не отвергают.

— Ты даже не представляешь, Тэтчер, — прошептала я, захватывая его мочку губами и прикусывая ее в момент, когда мои бедра достигли вершины движения, прижимаясь к его члену.

Его пальцы вонзились в мою плоть, дыхание участилось. Не удивлюсь, если от его хватки останутся десять синяков в виде отпечатков пальцев. И, черт возьми, как же это возбуждало — наблюдать, как мужчина разваливается под тобой, не в силах сдержать желание прикоснуться.

Будто читая мои мысли, он скользнул руками под мою рубашку, ведя кончиками пальцев от поясницы до ребер, задевая край лифчика. Наши языки столкнулись, поцелуй стал глубже. Я не могла остановиться, тело само двигалось, одержимое желанием почувствовать его сильнее. Мои пальцы нашли край его футболки, скомкали ткань, и я стянула ее через его голову, проводя руками по жестким мышцам рук, груди и спины.

Он отстранился от поцелуя, глаза пылали желанием.

— Ари, можно я прикоснусь к тебе? — низко прохрипел он, как будто еле сдерживался.

Святые угодники.

— Да.

Слово вырвалось почти непроизвольно с моих припухших от поцелуев губ, звуча скорее как мольба.

Он не колебался. Руки скользнули под рубашку и лифчик, легли на грудь, большие пальцы прошлись по затвердевшим соскам, от чего по спине пробежала дрожь.

— Черт, они идеальны, — прошептал он мне в шею. — Ты идеальна.

Мурашки побежали по коже там, где его губы касались ключицы, каждое прикосновение делало все остальное неважным, стирая реальность за пределами этого момента.

— Далтон, я…

Я не знала, чего хотела. Черт, вообще не понимала, что делаю.

Его губы коснулись моего виска.

— Позволь мне позаботиться о тебе, — прошептал он, поднимаясь с кресла, прижимая меня к себе. Моя попа опустилась на твёрдую поверхностью стола. — Позволь мне подарить тебе удовольствие, солнце.

Он осыпал поцелуями мою ключицу, прежде чем опуститься на колени передо мной.

Эти сильные пальцы оказались неожиданно ловкими — он быстро расстегнул пуговицу на моих брюках.

— Подними, — скомандовал он, стягивая штанины, как только между моим телом и деревом стола появилось хоть немного пространства. Холодный воздух коснулся обнажённой кожи, и его зелёные глаза метнулись вверх, ко мне. — Ты всегда ходишь без нижнего белья?

Щеки запылали под его взглядом. Я так увлеклась моментом, что только сейчас осознала, как он смотрит на меня.

Я облизнула губы.

— Не хотела, чтобы на фото виднелись линии от трусов.

Он моргнул пару раз, в голове, очевидно, что-то складывалось.

— Но я ведь и в твоих шортах никогда этих линий не видел…

Мужчина стоял на коленях перед моей голой киской, но смущало меня вовсе не это, а то, что он только сейчас понял, что я почти никогда не ношу нижнее белье.

— И что, тебя это беспокоит? — бросила я вызов, приподняв бровь.

— Да, ещё как. Меня бесит, сколько раз я упустил возможность засунуть руку в твои шорты и трахнуть тебя пальцами.

Мало что могло меня лишить дара речи, но рот Далтона — однозначно одно из таких.

Я сглотнула, пытаясь хоть как-то собраться.

— А с чего ты взял, что я бы тебе позволила?

Он только ухмыльнулся, будто знал наверняка, что было бы, попробуй он тогда.

Он поцеловал внутреннюю сторону моего колена.

Скажи мне, Ари, эта киска становится влажной, когда ты видишь, как я тренируюсь? — ещё один поцелуй. — И каково это — хотеть переспать со своим хоккеистом?

Я вскрикнула, когда он без предупреждения дернул меня на край стола, остановившись, когда моя киска оказалась прямо у его лица. Кажется, я сама вызвала этот момент своей фантазией, потому что он раздвинул мои ноги своими широкими плечами, его тёплое дыхание коснулось моего центра — и всё это было как сцена, вышедшая из моих ночных грёз.

Веки дрогнули и сомкнулись, предвкушение нарастало. Одно только ожидание могло довести меня до оргазма.

Но ничего не произошло.

Я посмотрела вниз и увидела, как он смотрит на меня снизу вверх с наглой ухмылкой на своём прекрасном лице.

— Я думал, ты главная, когда мы в твоем зале, тренер.

— А? — я нахмурила брови, похоть мешала мыслить здраво.