Невозможная хозяйка таверны «Драный кот» - Йона Корппи
— Хокон, мне следует, — начала я, поднимаясь на ноги.
— Сначала практика, — мягко, но непреклонно прервал он меня. — Остальное подождёт.
Его голос звучал спокойно и ровно — подчёркнуто уважительно. И от этого чувство вины только усилилось. Заклинатель решил, что я здесь только ради силы и поэтому не хочет слушать меня? Верно. Что он мог ещё подумать?
Пока я занималась самобичеванием, Хокон прошёл в центр беседки, опустился на пол, скрестив ноги, и показал на место перед собой. В этом жесте не было ни тени той игривости, что вчера, — только деловитая сосредоточенность наставника. Я осторожно села напротив, стараясь сохранить дистанцию. Но заклинатель покачал головой и жестом велел придвинуться ближе.
— Закрой глаза, — произнёс он спокойно, беря меня за руки.
Его пальцы были прохладными, а прикосновения выверенными. Я послушно закрыла глаза, но сразу почувствовала, что вчерашняя проблема повторяется.
— Не получается, — в голосе Хокона проскользнуло разочарование. — Знание о твоей истинной силе не помогает поменять способ взаимодействия, — он помолчал, явно обдумывая ситуацию, затем досадливо добавил. — Придётся использовать прежний способ.
— Хорошо, — кивнула, удивляясь собственному спокойствию.
Кажется, я так переволновалась, ожидая заклинателя, что теперь впала в апатию.
В этот раз сила двигалась по-новому — не только укрепляя существующую связь со стихиями, но и создавая новый узор. Потоки воды и воздуха сплетались в сложную вязь, огибая артефакт на моей груди. Там, где раньше камень глушил любое движение силы, теперь появились тонкие каналы, по которым стихии могли течь свободно.
— Ты чувствуешь разницу? — тихо спросил Хокон, и я уловила искренний интерес.
— Да, — ответила, прислушавшись к себе более внимательно. — Словно вода находит новый путь.
— Именно, — в его голосе промелькнула похвала моему пониманию. — Теперь, когда я знаю о твоей истинной природе, стало проще находить верные пути для силы. Артефакт не сможет сдерживать то, чего не видит.
Хокон методично выстраивал новые пути для силы, словно прокладывал тайные тропы в обход преград, созданных артефактом. Его дыхание оставалось ровным, а руки неподвижными. Лишь изредка, когда новые каналы были особенно сложными, я ощущала, как пальцы заклинателя на моей талии едва заметно вздрагивают.
Эта практика разительно отличалась от вчерашней. Тогда между нами словно стояла невидимая преграда, будто Хокон параллельно боролся с чем-то. Сейчас же его прикосновения были совершенно спокойными и сосредоточенными. И это спокойствие волновало куда сильнее всех провокаций. В каждом выверенном движении чувствовалась его истинная сила, та, что привлекала меня в нём ещё в школе. Хокон не просто контролировал себя, а действительно был собой — тем самым заклинателем, чьё достоинство и мастерство меня восхищало.
— На сегодня достаточно, — произнёс Хокон, опуская руки.
Я поднялась, чувствуя странную неловкость. После практики повисла напряжённая тишина, наполненная невысказанными словами. С горечью подумала, что стоило отказаться от помощи заклинателя. Нужно было извиниться и уйти. Из нас двоих я куда больше походила на Танши.
— Вивека, — произнёс Хокон, поднявшись на ноги. — Позволь мне объяснить своё поведение.
Его неожиданно напряжённый голос заставил меня насторожиться. Правильнее было бы сначала извиниться самой, но во взгляде заклинателя отразилась холодная решимость, и я коротко кивнула, уступая ему. Возможно, впервые я позволю ему договорить, не перебивая. Хокон едва уловимо улыбнулся и отошёл к перилам беседки, увеличивая расстояние между нами.
— То, как я вёл себя последние дни, было недостойно, — заговорил заклинатель медленно, словно тщательно подбирая слова. — Прости. Я действовал под влиянием магии Фрейи. В противном случае я бы не посмел проявить к тебе подобную грубость.
От слов Хокона внутри всё оборвалось. Значит, его влюблённость навязана богиней? Нет. Он же говорил, что влюблён в меня давно. Или богиня так долго на него воздействовала?
Я внимательнее посмотрела на заклинателя. Сейчас, когда исчез тот пугающий пыл последних дней, он был таким, каким я помнила его в Ли-Ордэ: сильным, сдержанным, с достоинством в каждом движении. Это был настоящий Хокон, и он волновал меня гораздо сильнее, чем тот, кто действовал под влиянием богини.
Горькая ирония: только сейчас, когда он, освободившись от магии Фрейи, рассматривает меня лишь как объект защиты, я полностью осознала глубину своих чувств к нему. К настоящему Хокону. К тому, кто долгое время незаметно оберегал меня, ничего не требуя взамен. К тому, чья сила проявлялась не в страстных порывах, а в незримой поддержке. Возможно, я все эти годы подсознательно чувствовала защиту Хокона, поэтому и выделяла его, замечала.
— Это не оправдывает моих поступков, — продолжил заклинатель, глядя на воды фьорда.
Его пальцы сжали перила беседки, и даже на расстоянии я заметила, как побелели костяшки — единственный признак внутренней борьбы. Он так старательно держит дистанцию. Боится напугать меня, или дело в чём-то другом?
— Я понимаю, противостоять воле бессмертных невозможно, — мой собственный голос показался чужим. — И я должна извиниться за свои слова. Сравнение с Танши было жестоким и несправедливым. Ты никогда не был похож на таких, как он. Даже в последние дни, — добавила, чувствуя, что мне недостаточно слов, чтобы выразить свои мысли.
Как объяснить, что я жалею не только о резкости своего сравнения, но и о том, что теперь, когда он стал таким отстранённо-вежливым, меня одолевает ужас? Тот одержимый страстью Хокон пугал, но его желания были предельно прозрачны. Сейчас же его подчеркнутая вежливость страшила ещё больше. В конце концов, чем могла привлечь настоящего Хокона Хаорана — наследника древнего рода, талантливого заклинателя, которому пророчат бессмертие — северная дикарка?
А насчёт вчерашнего признания… Давняя влюблённость — что это вообще значит для такого, как Хокон? Годы молчаливого наблюдения издалека? Чендлер говорил, что это была верная стратегия для моей защиты, но добавил, что необходимость в тайне отпала ещё год назад. Понимал ли это заклинатель? Если да, то его действия следует воспринимать как тихую уверенность в том, что ничего не может быть?
В тот день в библиотеке, когда я решилась подойти к Хокону, но случайно подслушала его разговор с Танши, я действовала по собственной воле. Понимала, что аристократ может счесть саму попытку заговорить с ним неуместной. Я постоянно видела, как другие девушки из благородных семей пытались привлечь его внимание, и как холодно он реагировал на любые знаки внимания. И всё же я хотела попробовать. Хотя бы раз поговорить с ним,
