Практикантка - Роман Абдуллов
Стукнула дверь — ушел куратор альтийцев.
Вздохнув, Алерайо потянулся так, что захрустели суставы, и вернулся к бумагам: закончить с писаниной и — в поля. До вечера осмотреть резервные. Их не трогали до сих пор — нынешние земли еще не истощились, — но этой весной во многих районах засухи, поэтому возделали. Только родят ли? Тоже ведь сушь стоит: с того урагана — ни капли. Как в печи.
* * *
Альтия встретила тем же раскаленным воздухом, той же пылью, что были во Флиминисе. Если бы не бурлящая на улицах жизнь, Шон подумал бы, что вновь с родителями, на границе с пустыней. Даже песок на зубах ощутил! Под куполом академии оказалось посвежее, но все равно — жарко.
Шон прятался от палящих лучей в тени раскидистого дуба, и поминутно вытирая пот с лица, с беспокойством поглядывал то на вход в женский корпус, то на небо: скоро полдень, пора отправляться к Маркусу, а Ленора никак не выходит. Из Флиминиса они вернулись два часа назад, договорились прогуляться, пообедать вместе… Впереди неделя разлуки…
Ленора была холодна до самого окончания практики. Как она пояснила, он не должен был оставлять ее во время смерча, не должен был бежать к Дартс и рыжему и не должен был рисковать собой. Шон так и не понял, что больше ее злило.
Впрочем, подарки она принимала, значит, его усилия примириться рано или поздно дадут плоды. Но лучше бы рано, потому как мириться оказалось очень утомительно.
Устав стоять, Шон прошелся вокруг толстого, в пять охватов, ствола. Загадал, что когда выйдет из-за него, увидит Ленору, и даже замедлил шаг, чтобы дать ей больше времени, однако, когда вышел, увидел дэра Овидуса и его помощника, направляющихся к мужскому общежитию.
Шон неосознанно отступил глубже в тень. Если эти двое до сих пор что-то проверяют в академии, то возможно, одним увольнением повара не ограничатся.
Интересно, дэр Овидус осведомлен обо всех событиях во Флиминисе? Его должность весьма влиятельна… Хотя, вряд ли стоит опасаться: на все случившееся в зернохранилище не просто закрыли глаза, но и кое-кто из первого круга заплатил свидетелям за молчание. Видимо, среди спасенных детей были весьма родовитые. Диа Мирнон тогда вызвала Шона с Диланом и Вэлэри и сообщила, что вопрос решен и никто наказан не будет: ни сам Шон, принудивший сину активировать щит, ни Дилан, который использовал заклинание второго курса, ни Вэлэри. О той вообще никто не узнал — «воздушный таран» приписали Маркусу. Вполне обоснованно, кстати, если «забыть» о его сломанной челюсти.
За воспоминаниями Шон сделал еще круг, и в этот раз взгляду его наконец предстала Ленора. В золотистом платье, несколько бесстыдно облегающем ее длинные ноги, она стояла на ступенях, и полуденное светило обливало ее жаркими лучами. Она и сама казалась лучом света.
Залюбовавшись, Шон не сразу сообразил, что Ленора его не заметила: выпятив нижнюю губку и сведя брови, она недовольно озиралась.
Он нащупал в кармане цветок нилоции. Не настоящий, всего лишь украшение для волос, но весьма искусно вылепленное. Понравится ли?
Понравилось.
Темно-синяя, с хрусталиком в виде капли росы нилоция на светлых волосах Леноры словно ожила. Сама Ленора тоже, впервые за долгое время, увлеченно о чем-то говорила. О чем, Шон не улавливал: он видел только алые влажные губки, искрящиеся глаза и нежные пальцы, то и дело обводящие лепестки металлического цветка.
Внезапно Ленора остановилась. Судя по вопросительному взгляду она что-то спросила и теперь ждала ответ.
Щеки полыхнули жаром. Признаться в невнимательности было совершенно невозможно, и Шон, надеясь, что загар скроет румянец и фраза придется к месту, задумчиво протянул:
— Сложно сказать.
— Сложно? — округлила рот и глаза Ленора. — Ты же был там! Все об этом говорили, и только ты молчишь, ничего мне не рассказал!
Дернув подбородком, она резко повернулась и пошагала обратно к общежитию.
На секунду замешкавшись, Шон бросился следом. Он был там и об этом говорили все… Единственное, что приходило на ум, — зернохранилище. Боясь все же не угадать, он спросил:
— О чем именно ты хочешь знать?
Ленора замедлила шаг.
— Ходили слухи, что в хранилище были дочери дэра Алерайо. Это правда?
Не понимая, к чему она клонит, Шон осторожно кивнул:
— Он обнимал каких-то девочек, когда мы вышли.
Ленора зло сощурилась.
— Значит, правда…
— И что?
— А сам не догадываешься? У Дартс приняли практику! Дэр Алерайо принял! Она целыми днями копалась на своем поле — даже сегодня утром! — она никак не могла успеть. Но он принял…
— Не думаю, что дэр Алерайо дал бы поблажку кому-либо.
— А вот ей дал! И я хочу знать, за что! Она всего лишь укрыла девчонок от града. Даже не она — рыжий! Значит, что-то сделала в зернохранилище. Что?
— Да ничего… — Шон едва удержался, чтобы не отступить под требовательным взглядом Леноры. — Эти девочки просто сидели с ней рядом… Но при чем здесь они⁈ Говорю же, если Вэлэри засчитали практику, значит, она справилась.
Ленора подняла брови.
— Вэлэри⁈ — От голоса ее повеяло холодом.
Шон сбился с шага. Пески поглоти! По имени Дартс назвал! Все-таки правильно сделал, что не сказал Леноре, с кем едет к Маркусу.
— Я сейчас же поговорю с куратором и дией Мирнон. — Ленора, окончательно забыв об уговоре пообедать вместе, свернула к административному зданию. — Они должны знать, справилась «лепешка» или нет… Да кто она вообще такая?
Зайдя в комнату, Шон раздраженно хлопнул дверью. Прогулка была испорчена, настроение тоже.
Склонившийся над кроватью Дилан мельком оглянулся на стук и продолжил укладывать в сумку свою одежду. Шону же и заняться было нечем: он уже подготовился к поездке. Ну что за день! Думал отправиться с легким сердцем, теперь же приходится лгать Леноре и она снова сердится.
Сделав круг по комнате, он схватил с полки томик «Наставлений юношам». Открыл наугад.
«Дабы ясно видеть следующий шаг, сердце утишьте разумом. Если же и разум смятен, используйте нехитрый, но весьма действенный способ: станьте прямо и свободно и, взмахивая руками, приседайте раз пятьдесят. В случае сильного смятения — сто. Ваше сердце ускорит бег,
