Предательница и не принц - Татьяна Андреевна Зинина
Лорай изобразил сдержанную усмешку и отвернулся к окну.
Что он может понимать… особенно когда я и сама себя до конца не понимаю? Шефа ему, видите ли, жаль.
Но эти слова всё равно сумели немного поумерить мой настрой. Через портал я проходила, сумев взять под контроль все эмоции, и самой себе казалась чуть ли не ледяной глыбой. Правда, Лорай всё равно то и дело поглядывал на меня с сомнением. Но больше со мной не говорил.
Стоило увидеть знакомые пейзажи вергонской столицы, и во мне проснулась ностальгия по тем временам, когда я тут жила. Но потом я вспомнила, кто именно заставил меня уехать из этого города, и притихшая было злость снова ощетинилась и встала на дыбы.
Вспомнился наш разговор, когда я обвиняла его в том, что он сломал мне жизнь. Далт тогда сказал, что не раскаивается и не станет извиняться. Он ведь никогда ни в чём не видит своей вины. Ни о чём не сожалеет. Делает только то, что считает нужным, не обращая внимания на то, как вредит другим. Он негодяй и манипулятор. Ведь и ритуал хаити пройти он меня вынудил. Целовал, ласкал, распалял. А потом ещё и попал в плен.
Не удивительно, что всё это вызвало у меня какие-то странные чувства. Но это не любовь. Нет.
Не любовь.
Может быть, даже что-то наведённое? Он же колдун, мог ведь подлить мне какое-нибудь забористое приворотное зелье.
Когда машина остановилась у небольшого особняка в центральной части города, я накрутила себя настолько, что была готова взорваться на месте. Лорай теперь и вовсе смотрел на меня с откровенным опасением, но продолжал молчать. А у меня в голове уже сложился чёткий план разговора с Далтером.
Я напомню, что спасла ему жизнь, потом потребую разорвать ритуал хаити, а после этого забыть о моём существовании. И пусть катится в бездну со своими интригами, расследованиями, должностью и сомнительными туманными предложениями.
А я вернусь к отцу, заберу вещи и отправлюсь в Тирон. Да, это будет самым правильным ходом. Самым логичным. Самым продуманным.
И плевать, что чем больше я об этом думаю, тем сильнее скручивает душу и ноет сердце. Переживу. И больше никому и никогда не позволю использовать меня, играть мной или манипулировать моими чувствами.
На улице всё сильнее сгущались сумерки, в некоторых окнах белоснежного особняка уже зажгли освещение. По обеим сторонам от аллеи, ведущей к главному крыльцу, тоже горели маленькие фонарики, а сразу за ним красовались необычные кусты идеально круглой формы.
Я шагала вперёд, Лорай шёл следом, но продолжал молчать. Когда же мы оказались в просторном холле, из центра которого наверх винтом уходила широкая мраморная лестница, мой сопровождающий остановился и осторожно тронул меня за руку.
– Давайте провожу вас в подготовленную вам комнату, – предложил он. – Выпьете чаю, поужинаете, отдохнёте с дороги, разложите вещи.
Я остановилась, одарила его раздражённым взглядом и отрицательно мотнула головой.
– Лучше сразу отведи меня к Корну. Боюсь, после нашего с ним разговора мне придётся быстро покидать этот дом вместе с вещами. Так что не стоит оттягивать неизбежное.
Он посмотрел с неодобрением, но потом всё же направился вперёд, показывая мне дорогу.
Мы поднялись на второй этаж, прошли в левое крыло до самой последней двери. И только там Лорай остановился и посмотрел на меня с решительной холодностью.
– Микаэлла, Далтер, конечно, не святой, но и точно не последний подонок. Не знаю, какие мысли бродят сейчас в вашей голове, но чувствую, что в них нет ничего хорошего. Сейчас вы можете наговорить много того, о чём потом пожалеете. А шеф… – он вздохнул, – идёт на поправку, но пока точно не здоров.
Я поджала губы, но не стала ничего отвечать. Вместо этого быстро постучала в резную двустворчатую дверь и, дождавшись разрешения, шагнула внутрь.
Глава 25. Когда лечение оказывает положительный эффект
Порог я переступала с решительностью генерала, ведущего войска в бой. За первой дверью оказалась небольшая, но довольно уютная гостиная. В ней не горело освещение, но зато свет лился из соседней комнаты, куда вела открытая сейчас дверь. Туда я и направилась.
Далтер полусидел на широкой кровати, подложив под спину большую подушку в белой наволочке. На нём красовалась светло-серая шёлковая пижама, и такой домашний непривычный вид мигом сбил весь мой агрессивный настрой. Мокрые волосы Корна явно были просто зачёсаны назад пятернёй, потому слегка торчали в стороны. Слева и справа от кровати горели два торшера, наполняя комнату приглушённым золотистым светом. И в этом освещении синяки под глазами на бледном лице Далта выглядели даже пугающе.
Он смотрел на меня… и молчал. Не улыбался, не хмурился, но в его глазах отражалась странная, незнакомая мне раньше жадность. Он изучал меня взглядом от туфель до распущенных волос и словно не мог отвернуться.
Я же вдруг впала в ступор. Все заготовленные фразы и важные слова в один момент вылетели из моей головы. А вот чувства, которые я весь этот день так старательно в себе душила, наоборот, прорвали оковы и выбрались наружу.
В прошлый раз, когда я видела Далтера, он лежал на земляном полу, истекая кровью. Сейчас, конечно, выглядел намного лучше, но точно не казался полностью здоровым.
– Я скучал, – сказал он, нарушив повисшую между нами напряжённую тишину.
Мне следовало хоть что-то ответить, но я не знала, что. Потом всё же собралась с мыслями и озвучила фразу, которую репетировала по дороге:
– Мы должны разорвать связь ритуала хаити, – хотела произнести это уверенно, но голос всё равно дрогнул.
– Почему? – его вопрос прозвучал спокойно, но я вдруг почувствовала, что мои слова ему не понравились, даже разозлили.
Никогда раньше не замечала у себя способностей к эмпатии, а значит, это всё-таки последствия того самого ритуала. Пока мы с Далтером были далеко друг от друга, он почти не работал, а вот теперь что-то явно изменилось.
Далт ждал моего ответа, но у меня снова в мыслях случился сумбур. И тогда Далтер придвинулся к краю кровати, спустил на пол ноги и явно собрался вставать.
Едва осознав это, я тут же ринулась вперёд. Мне хватило секунды, чтобы оказаться рядом и удержать его за плечи. Но как только мои ладони прикоснулись к нему, пусть даже через ткань пижамы, по телу тут же пронеслась волна обжигающего жара.
Далт накрыл мою правую руку своей, поднял голову и посмотрел мне в глаза. Его пальцы ласково
