Демонская кровь Маргариты - Ольга Александровна Ильина
Обрадовалась — я ведь убираться не люблю, а дядю Михея неловко всю жизнь эксплуатировать. А если бы можно было так, чтобы оно само, по моему хотению доставалось, в розетку включалось и квартирку мою убирало, я бы, может, и поверила, что магия по своей сути не так плоха.
Короче, я решила попробовать. Тут главное сосредоточиться, представить конечный результат и произнести всего одно слово: «оживи». Ну, я и решилась. Достала пылесос, пушистую метелку для стирания пыли с полок и швабру-чистомет, разложила перед собой, сосредоточилась, как в книге сказано, представила, как резво метелка наметает полки, пылесос прохаживается по ковру, а швабра намывает пол на кухне и сама отжимается, и с чувством произнесла:
— Оживи!
И — о, чудо! Они ожили, ожили! Пылесос загудел, метелка заскакала, швабра встряхнулась в ведерке. И резво принялись за дело. А уж я-то как обрадовалась, сияла минут пять, пока пылесос не добрался до занавесок, метелка не стала выметать пыль в серванте вместе с бабушкиным хрусталем, а чертова швабра не решила помыть меня. И так лихо взялась за дело, что уже через секунду я не сияла — я стекала вместе с водой и пыталась отбиться от взбесившейся щетки. Щетка отбиваться отказалась и утроила усилия моей помывки.
— Ну, все! Ты меня достала! — рявкнула обозленная я и призвала огонь. В груди запекло, горячая лава устремилась по венам к рукам, и вот он — огонь, бьет струей прямо в точку, в швабру то есть, и та осыпается горсткой пепла вместе с ведерком.
— Покойся с миром! — перекрестила горстку пепла я и решила закрепить успех с пылесосом. А тот, скотина такая, взял и увернулся, взревел и шустро попер на меня, метелка тоже взбунтовалась и бросилась мстить за почившую подругу, почему-то избрав объектом мести мою мокрую макушку. И когда пылесос начал отрывать по кускам подол моего платья, я осознала простую истину — пора валить, что, собственно, и сделала, вывалившись в коридор и поспешно захлопнув дверь зала. Осталась только одна проблема — метелка, озверевшая настолько, что всерьез собиралась ручкой выколоть мне глаз и заставить перьями меня помереть от чиха.
Ей богу, не представляла, что столь безобидные на вид предметы могут быть столь опасны. Еле отодрала ее и поспешно забросила в туалет. Пусть там пауков пугает: и им полезно, и она, глядишь, выдохнется.
Так я и сидела на полу прихожей и с тихим ужасом слушала, как обезумевший пылесос громил мой зал, а не менее безумная метелка крушила туалет, пока Роза не пришла. Я обрадовалась ей, как родной, ведь моя темная подружка умнее и гораздо опытнее меня. Подружка послушала, снисходительно подтвердила, что я неумеха, и отважно ринулась спасать положение. Правда через минуту выскочила из зала в порванной юбке и в крайней степени озверения. Я предусмотрительно отступила к ванной, а то вдруг она злится на меня.
— Ритка, твою мать! Ты — ходячая катастрофа! А пылесос твой бешеный…
Дальше шел мат, трехэтажный. Я столько нового о себе узнала, а сколько о себе и своих создателях узнал пылесос…
К метелке Роза идти отказалась, заявила, что она не самоубийца и присоединилась ко мне слушать, как взбесившиеся предметы уборки окончательно рушат то, что еще не разрушено.
Но тут, на наше счастье, пришла Лиля. Правда, она еще не знала, что это счастье ей привалило. А мы пояснить не успели.
— А чего вы на полу сидите? Меня, что ли, ждете? Ладно, потом расскажете, а я в туалет, еле до дома дотерпела, — выдала она и юркнула в заветную комнату.
Минуту в квартире стояла гробовая тишина, даже пылесос притих, видать, притомился. И в этой оглушающей тишине, как гром среди ясного неба прозвучал визг, а дверь туалета снесло с петель, выбив при этом еще и дверь зала.
— Мама! — пискнули мы с Розой и резко вскочили. Злобный пылесос вышел на тропу войны.
Мы впечатлились, осознали и, не сговариваясь, бросились в ванную, Лиля, кинулась за нами с налитыми яростью глазами и вороньим гнездом на голове. О, и перья от метелки пригодились, завершали, так сказать, композицию.
— Я вас убью! — прорычала светлая, едва мы все втроем забаррикадировались в ванной. — Вы почему мне ничего не сказали? И что это вообще такое на меня напало?
И обе, поганки такие, слаженно и с укором посмотрели на меня.
— Я… э… тут поколдовала слегка, — прочувствовав степень своей вины, призналась я. — О, зато я испепелила швабру!
— Замечательно, — улыбнулась Лиля, и улыбка ее мне совсем не понравилась. — Тогда иди, испепеляй все остальное.
И эти две негодяйки, сговорившись, выкинули меня за дверь.
— Эй! А как же вечная дружба триады? — обиженно прокричала я, тарабаня в дверь.
— Сама натворила, сама и расхлебывай, — возвестили в ответ, а полушепотом спросили: — с ней ведь ничего не случится?
— До серьезных увечий не дойдет. Если что, демон почувствует, вмешается.
— А, ну ладно…
Больше подслушать не удалось, пылесос явился, а верхом на нем потрепанный веник.
— Ребята, давайте договоримся, — предложила я, отступая к кухне. — Мы же дружили всю жизнь, неужели это для вас ничего не значит? Я вас холила, лелеяла, мыла, протирала, а вы…
Собеседники не впечатлились и поперли на меня с удвоенной силой.
— Ах, так! — разозлилась я. — Ну, тогда, я вас на эксперименты сдам. Уверена, ученые обрадуются такому подарку. У тебя все перья повыщипывают на опыты, а тебя разберут на винтики.
Я думала, мой бред не оценят, и быть мне битой, но к моему глубочайшему удивлению, пылесос притормозил, вроде как задумался, а затем… завилял хоботом, тьфу, шлангом, прямо как ручной пес, и… о, ужас! Ластиться начал.
— Обалдеть! — выдала я, хлопая выпученными глазами, пока метелка с пылесоса не перебралась ко мне на плечо и не погладила по щеке. Я где стояла, там и села. Пока в моей очумевшей черепушке не созрел вопрос: — И что мне теперь с вами делать?
— Уверена, в «Немезиде» для них местечко найдется, — ответила Роза, выглядывая из-за двери ванной. «Зверушки» слегка испугались, задрожали и прижались ко мне.
— А их там не обидят? — засомневалась я.
— Вряд ли.
— Не надо в «Немезиду», — вдруг выступила в защиту ожившей техники
