Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен
Харт, с другой стороны, веселился как мог, используя Солелиза в образовательных целях. Он благодарил Невесту Удачи, что дала ему поразвлечься, когда ему это было так нужно.
– Думаю, сегодня мы получили ценный урок, правда, Дакерс?
Дакерс зарычал.
– В будущем делай как велено. Точка. Если я говорю: «Упакуй две фляги», ты?..
– Упакую две фляги, – ровно отозвался Дакерс.
– Если я говорю: «Хватай рапиру и сверли дырки», ты?..
– Все бросаю и иду сверлить рапирой дырки.
– А если я говорю: «Не бери этого жеребца, потому что он заноза в жопе», ты?..
– Не беру этого жеребца, потому что он заноза в жопе, сэр.
Харт раздумывал, помочь Дакерсу привязать жеребца получше или нет, когда явился Бассарей.
– Посмотрите на эту нюню! Что такое, надавали по попке, малыш?
Харт потер лоб.
– Спасибо, что еще раз напомнил, почему нам не нужны Старые Боги.
Бассарей схватился лапой за сердце, лицо его смягчилось.
– Ой, как мило.
Харт налил виски, пока Дакерс рылся в рюкзаке в поисках писем. Харт не мог злиться на парня за его везение, но письма, снующие туда и сюда от Дакерса к Зедди и обратно, жестоко напоминали ему, чего лишился он сам. Он грустно вздохнул и тут заметил, что Бассарей смотрит на него.
– Что?
Бассарей пихнул его под руку.
– Хотел сказать, сочувствую насчет твоей девушки. Жесть.
Харт не понял, что поразило его сильнее: сочувствие Бассарея или то, что Харта оно тронуло. Он благодарно кивнул.
– Ты заходи ради парня. Чаевые с меня.
Нимкилим едва успел скрыться за гребнем холма, как Солелиз сорвался с неумелой привязи Дакерса и слинял.
– Развлекайся, – пожелал Харт, давая понять, что помогать не собирается.
Дакерс фыркнул и поплелся за своим чудовищем, оставив Харта наедине с мыслями и тоской по женщине, которую потерял.
Рядом грохнуло, а следом в небе заискрил оранжевый свет.
Сигнальная ракета.
С той же стороны, куда ушел Дакерс.
Тут же внутри Харта с шипением и визгом взорвался страх.
Выбросив из головы все мысли о Мёрси, он прицепил к поясу мачете и схватил дополнительный магазин к мини-арбалету, а потом вскочил на эквимара и галопом понесся за Дакерсом. Ракета, мигая, опускалась на землю, пока кобыла скакала между деревьями и спускалась по крутому склону, пока перепончатые лапы не заплескали по ручью на дне балки. Почуяв под собой воду, она полетела стрелой, раздувая ноздри.
Вдали Харт увидел фонарь Дакерса, а вспышка молнии осветила его силуэт шагах в десяти впереди, на левом берегу ручья. Дакерс как бешеный размахивал рапирой, отбиваясь не от одной, а сразу от двух темных фигур. Вонь разложения ударила поверх свежих запахов воды и грунта. Сердце стучало громче лап эквимара, Харт стиснул кобылу коленями и выхватил мачете как раз вовремя, чтобы скосить одного из бродяг, пытавшихся убить его ученика.
Кобыла завизжала и забрыкалась, когда голова твари пролетела мимо ее раздувающихся ноздрей, и сбросила Харта задницей в воду. Разразился гром, небеса разверзлись, и она бросилась прочь. Хлынул проливной дождь. Харт затряс головой, пытаясь убрать с глаз мокрые волосы, и потянулся к мини-арбалету в кобуре под бурлящей водой.
По тучам сверкнул еще один ослепительный разряд молнии, и Харт снова увидел Дакерса – тот пронзил рапирой бродягу, который еще сохранил голову, но не попал в аппендикс. Фонарь Харта пропал вместе с эквимаром, а теперь набегающая волна слизала фонарь Дакерса. Харт подождал пять мучительных секунд, пока глаза не привыкли к темноте, а потом прицелился в тень – бродягу – и выстрелил, молясь Трем Отцам, чтобы не задеть случайно Дакерса. Болт полетел куда надо, впился бродяге в спину и попал в аппендикс. Тварь свалилась у ног Дакерса, а сияющая янтарная душа вылетела в ночь. Харт побежал к берегу, как только позволяла вода, засасывающая сапоги. Дакерс с рыком проткнул безголового, но еще не упокоенного бродягу и попал куда надо. Когда Харт добежал, тварь уже не шевелилась.
Еще одна молния разорвалась осколками слепящего света во тьме, подсветив перепуганное лицо Дакерса.
– Цел?
Дакерс кивнул, когда молния погасла и по окрестностям прокатился гром. Небо озарил следующий разряд, осветив не одного, не пару, а толпу бродяг, выстроившихся по гребню. Стая считалась от десяти, но сейчас вниз глядело больше, чем десять, – будто ястребы, которые готовятся рвать добычу. Харт с Дакерсом даже не приближались к сектору 28, но это уже было неважно. Каждая жила в теле Харта заполнилась ужасом.
– Срань…
– Сэр?
– Двигай!
Харт пихнул Дакерса перед собой, убирая арбалет в кобуру и снимая с пояса ракетницу. Перед глазами стояла сцена смерти Билла, пока он бежал за учеником, пытаясь зажечь ракету, но фитиль отсырел. Харт швырнул ее в воду и снова вытащил из кобуры арбалет. Если с Дакерсом сегодня что-нибудь случится…
Харт не позволил себе закончить эту мысль.
– А быстрее шевелиться можно? – крикнул он, перекрывая грозу. Пихнул ученика свободной ладонью, в правой держа оружие. Рапира Дакерса скакала метрономом вместе с рукой в темпе бега.
Внимание Харта привлекло движение сверху, на западном склоне, пока они с Дакерсом неслись по балке. Он обернулся и увидел, что вниз ковыляют еще три бродяги, чтобы отрезать им путь назад. Крутнул головой вперед – по ходу движения еще несколько перекрыли ручей.
– Что делаем, сэр? – голос Дакерса звучал по-детски. Харт остановился перед ним, бросая приказы и стараясь звучать спокойнее, чем на самом деле.
– Спина к спине. Я беру тех, что спереди. Ты – задних. Сперва арбалеты. Рапиру оставь для рукопашной.
– Блин!
– Ничего страшного.
Ничего хорошего. Ручей быстро поднимался и плескал по голеням, поедая узкие полоски берега по обе стороны. Харт понимал, что на узкой балке они с Дакерсом словно рыба на крючке. Повторялась история с Биллом, только в этот раз за взрослого был Харт, который ощущал себя перепуганным малышом. Но потом тепло спины Дакерса напомнило ему, чем он обязан ученику.
– Ты хороший стрелок, маршал. Не паникуй. Целься и стреляй. Вот и все.
– Есть, сэр, – жалко хныкнул Дакерс, когда молния рваным шрамом прорезала небо. Последовавший за ней гром стал набатом, который возвестил начало. Бродяги бросились вперед с обеих сторон, и начался бой.
Харт выстрелил пять раз, но без света, не считая режущей белизны молний, он уложил только двоих, прежде чем оставшиеся пять
