Пышка замуж не желает - Тая Вальд
— Попробуйте. Говорят, кондитер вложил в них всё своё умение, пытаясь впечатлить будущую королеву. Жаль, если такие шедевры пропадут даром, ведь другие дамы боятся закусок как огня.
Я колебалась секунду, но потом взяла пирожное. Его пальцы слегка коснулись моих, и снова — эта странная искра, это тепло, так контрастирующее с ледяным прикосновением короля.
— Спасибо, — пробормотала я. — Вы… вы всегда так любезны со всеми участницами отбора?
Он посмотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами, и его улыбка стала немного печальной.
— О, нет, леди Лиарра, — тихо ответил он. — Только с теми, в чьих глазах я вижу не голод к трону, а страх перед ним. Это… гораздо интереснее.
И прежде чем я успела что-то на это ответить, он кивнул мне и снова растворился в толпе, оставив меня наедине с пирожным, рюмкой и целой кучей новых, ещё более тревожных мыслей.
6
Вечер, а точнее уже ночь, продолжалась с тем натужным, вымученным весельем, которое свойственно всем официальным мероприятиям, где каждый участник что-то из себя изображает. Музыка не умолкала, девушки кружились вихрем разноцветных платьев, смех звучал слишком громко и слишком часто, чтобы быть искренним.
Молодой король, этот слюнявый красавчик, уже забыл о моём унизительном существовании и с прежним видом человека, выполняющего скучную повинность, танцевал то с одной, то с другой девицей. Каждой он говорил что-то тихое, каждой улыбался той самой холодной, идеальной улыбкой, и каждая после этого краснела и бледнела попеременно.
А я всё сидела в своём уголке, забившись в тень между огромной кадкой с каким-то тропическим растением и тяжёлой портьерой. Сидела, старалась быть как можно более незаметной и методично, с чувством, с толком, с расстановкой, уничтожала всё, что недовольно носили слуги на серебряных подносах. Ну что поделать, если танцевать я не люблю... Да, комплексы, самооценка ниже плинтуса после всего этого цирка с Серёжей, да всё что угодно. Все мы имеем право на свои тараканы и свои способы с ними бороться. А мой способ — это вкусно и много есть. Это успокаивает нервы лучше любой валерьянки.
Ко мне ещё пару раз подходил советник Айлос. То будто невзначай возникнет рядом, спросит, не нужно ли мне ещё вина, то протянет бокал с чем-то прохладным и фруктовым, то поинтересуется, не устала ли я от шума и суеты. И каждый раз его появление вызывало во мне странную смесь облегчения и лёгкой паники.
Нет, он, конечно, невероятный красавчик, эти ледяные глаза, эта волшебная белоснежная шевелюра, собранная в хвост, эта лёгкая, кошачья грация… Но что ему, собственно, от меня надо? Когда кругом, буквально в радиусе десяти метров, роятся десятки девушек, каждая из которых — эталон изящества, ума и благородства? Не могла же я ему… понравиться? Определённо нет. Скорее всего, это банальная жалость благородного аристократа к неуклюжей, перепуганной дурнушке, которая явно попала не в свою тарелку. Ведь я одна тут такая… объёмная, неповоротливая, выпадающая из общей стройной картины идеальных фарфоровых кукол. Мысль эта была горькой, но привычной, и я с ней почти смирилась.
Я уже начала изрядно клевать носом — стресс, вино, плотный ужин и невероятная духота в зале делали своё дело. Глаза слипались, а в ушах стоял монотонный гул голосов и музыки. Я уже вовсю шарила взглядом по залу, выискивая хоть какой-то лаз, хоть малейшую возможность улизнуть с этого бесконечного «мероприятия» без палёва, как вдруг раздались чёткие, хлопки.
Негромко, но очень властно, несколько раз в ладоши хлопнул Айлос. Он стоял рядом с троном, и хотя его жест был формально обращён ко всем, его ледяной взгляд был прикован к королю, который на секунду отвлёкся от очередной белокурой прелестницы и кивнул своему советнику с ленивым пониманием. Музыка смолкла, танцы прекратились, все взоры устремились на возвышение.
— Дамы! — голос Айлоса, без повышения тона, легко накрыл собой наступившую тишину. — Его Величество благодарит вас за этот прекрасный вечер, за вашу красоту и изящество, которые сделали эту ночь поистине незабываемой.
Он сделал паузу, дав возможность этим лестным словам усвоиться. По залу пронёсся довольный, сдержанный гул. Я мысленно скривилась — «изящество», ёлки-палки, он что, мои пляски с королём не видел?
— Но всё в этом мире имеет своё начало и свой конец, — продолжил советник. — И наш чудесный бал — не исключение. Его Величество хочет лично поблагодарить каждую из вас.
И тут вперёд плавно выступил сам Король Элиан. В руках у него был изящный серебряный поднос, на котором лежали аккуратно свернутые шёлковые ленты двух цветов — алые, как его плащ, и изумрудно-зелёные. С безразличным, почти скучающим видом он начал медленно обходить девушек. Он подходил к каждой, говорил несколько тихих слов, брал её руку и повязывал вокруг запястья одну из лент.
Я замерла в своём углу, молясь всем богам этого и своего мира, чтобы он меня не заметил, прошёл мимо. Но нет, эта чёрная масса обаяния и изящества неумолимо двигалась ко мне. Он обходил всех, методично, без эмоций. И вот он уже стоит передо мной. От него пахнет вином, дорогим парфюмом и всё тем же холодом.
— Леди Лиарра ди Валенс, — произнёс он, и его голос прозвучал нарочито громко, чтобы слышали все вокруг. — Вы… внесли особую живость в наш вечер.
В зале кто-то сдержанно хихикнул. Я почувствовала, как горит лицо. Он взял мою руку — я даже дёрнуться не успела — и ловким движением повязал вокруг моего запястья шёлковую ленту. Она была зелёного цвета.
И тут он сделал нечто совершенно немыслимое. На мгновение его маска холодной вежливости сползла, и он… подмигнул мне. Быстро, почти по-дружески, с какой-то хитрой усмешкой в уголках губ. Это было так неожиданно и так неуместно, что я от неловкости резко запрокинула голову назад, уставившись в потолок с видом величайшего интереса, будто там вдруг появились летающие свиньи или фрески внезапно ожили. Расписные своды, надо сказать, и вправду были великолепны — купидоны, облака, всякая пасторальная ерунда.
— Бал окончен, — раздался голос Айлоса, пока я разглядывала штукатурку. — Слуги проводят вас в покои. Отдохните, вы заслужили. Его Величество будет ждать достойнейших из вас завтра, после полудня, на прогулке в садах.
Я выдохнула с таким облегчением, будто меня только что отпустили с допроса. Не
