В самом Сердце Стужи. Том V - Александр Якубович
То, что начиналось, как возможность немного насолить племяннику короля Эдуарда, дабы ослабить его партию на севере, переросло в глобальное противостояние между старым западом и новым востоком, а на острие меча, который поднял граф Зильбевер, оказались я и мой муж.
Ну что же. Кто-нибудь мог заметить, что граф Зильбевер ничем не рисковал, но я понимала, что это не так. Не знаю, что повлияло, но его галантное предложение прислать саженцев на север — это лишь продолжение того самого расположения, которое семейство лордов Кастфолдора показывало Гроссам последнюю неделю. Небольшой жест от лорда богатого и обширного надела, в который закладывалось намного больше, чем просто желание поделиться растениями, что произрастали на его землях. Ведь Фридрих Зильбевер знал, что яблоневый сад особенно важен для меня, понимал, что Виктору в одиночку было бы непросто сдержать свое обещание.
И как до этого он сидел в зале суда и своим присутствием поддерживал моего мужа, так и в делах семейных также протянул ему руку помощи. Не ожидая лояльности или покорности взамен, не ожидая восхвалений и клятв, Фридрих дал это обещание легко, но с достоинством, показывая, что умеет употреблять свою силу лорда во благо бескорыстно и достойно, как того и требовалось от настоящего аристократа.
И ведь яблони это не просто цветущий сад, который я смогу наблюдать с высоты донжона, это не просто обещание Виктора и символ нашей тихой и счастливой жизни, которая будет протекать под сенью их ветвей. Яблони это свежие фрукты поздним летом и осенью, яблони это собственный сидр для дружины и жителей Херцкальта, яблони это серьезное подспорье в любом хозяйстве.
Отвага и решительность Виктора принесли графу Зильбеверу множество нематериальных прибылей и укрепили его позиции в противостоянии с королевской семьей и западной аристократией. Фридрих понимал, что мы, Гроссы, никогда не примем кошель с серебром за свои дела, пусть в ходе суда мы отказались от целого состояния, так что он решил отплатить нам иначе — яблонями. И вот такой дар от южного лорда мы готовы были принять — это достойный подарок Виктору как победителю, подарок, сделанный с умом, не унижающий достоинства моего мужа и не превращающий меня в бесправную девицу, страдания которой можно оплатить звонкой монетой.
Однако же своего мы с Виктором упускать были не намерены, и когда Фридрих вечером за ужином спросил, как Гроссы планируют поступить с пленником, которого граф Зильбевер держал под замком все эти дни, мой муж ответил просто:
— Пусть Франческа Фиано платит за него выкуп. Он же наследник.
На этих словах за столом — а ужинали мы вчетвером, вместе с Лоттой Зильбевер — на миг повисла тяжелая тишина. А после обеденный зал взорвался от хриплого хохота старухи.
— Ох! Барон Гросс! Каков плут! Каков молодец! — сипло, стараясь набрать в грудь побольше воздуха, заметила Лотта Зильбевер.
Этот вопрос мы обсудили с Виктором уже в поместье, прямо перед ужином.
— Скажите честно, барон, вы все это спланировали? — прямо спросил Фридрих, а в глазах графа плясали озорные огоньки. — С самого начала?
— Что именно? — деланно удивился мой муж.
— Поймать сразу двух зайцев? — уточнил Фридрих. — Вы отказались от выплаты приданого за вашу жену, а это большие деньги для вашего надела. Честно сказать, я боялся, что вы дрогнете и примете предложение судьи Лануа.
— Я ничего не планировал, — ответил мой муж, делая глоток вина из массивного серебряного кубка. — Просто когда Марко лишился статуса наследника фамилии Фиано, появилась возможность. И я ею хочу воспользоваться.
— То есть вы с самого начала планировали отсечь ему правую руку? — не унимался Фридрих.
— Я хотел этого, — проговорил Виктор, переводя взгляд на меня. — На самом деле, я хотел бы вырвать подлецу обе руки, но граф Фиано уберег своего отпрыска от такого развития событий. Но понимание, во что все это выльется, пришло только в момент, когда Марко Фиано глупо шагнул под удар. Когда я увидел его вытянутую руку, мне тут же вспомнился мой первый заместитель и управляющий наделом.
— Чем же? — поинтересовался граф.
— Он лишился правой руки во время междоусобицы с бароном Фитцем, — ответила я за мужа, незаметно для хозяев поглаживая Виктора по бедру. — Арчибальд был с Виктором еще со времен отряда наемников и мой муж крайне ценил его. Барон Фитц взял его под арест под надуманным предлогом, это и послужило причиной для междоусобицы.
— Да, я слышал об этом, — кивнул Фридрих.
— О том, что он изувечил Арчибальда и еще двух дружинников, мы узнали только перед самым боем с Фитцем, — продолжил мой муж. — Он использовал их, как приманку, чтобы сломать наш строй.
— Одни назовут это недостойной подлостью, другие же скажут, что это военная хитрость, — заметил граф Зильбевер.
— Калечить пленников недопустимо, — фыркнула госпожа Лотта. — В мои времена за такое его бы батюшка короля Эдуарда мигом лишил цепи лорда, и правильно бы сделал.
— Расчет был на то, что об этом никогда не узнают, — ответил Виктор. — Так вот, мой заместитель все повторял, что мужчина без правой руки лишь обуза, которой нет место в обществе.
— Истинно так, — кивнул граф. — Жаль, что вы потеряли в междоусобице столь ценного для вас человека. Судя по всему, вы ему многое доверяли.
— Первое время было сложно, — согласился мой муж. — Но потом Арчибальд перестал пить, благодаря отповеди Эрен, и вернулся к своей работе.
— Простите?.. — брови графа влетели в удивлении. — К какой работе?
— Управляющим наделом, — спокойно ответил мой муж. — Чтобы руководить людьми достаточно одного глаза, головы и языка. А писать Арчибальд научился довольно быстро и левой рукой.
— А если кто-то поставит под сомнение его авторитет? — продолжил свои каверзные вопросы граф Зильбевер.
— Тогда пусть идут ко мне, ведь я являюсь гарантом его полномочий. И если эти люди
