Воля владыки. За твоим плечом - Алла Анатольевна Гореликова
— Кровавую историю Ишвасы? Во время течки? Какой необычный выбор.
— Зато действенный. Читаешь про всякое и понимаешь, что у тебя все не так уж плохо, — губы у нее дрогнули в едва заметном намеке на улыбку. — Отлично даже. Это успокаивает.
— Только Сардару не говори, что тебя успокаивают кровь и расчлененка. Думаю, он не оценит. Держи, — Асир протянул руку, и Хесса нерешительно за нее ухватилась. — В желании прикосновений нет ничего страшного, как и во всем остальном.
— Мне легче, — она сжала пальцы чуть крепче. — Ненадолго, да?
— Ненадолго, — кивнул Асир, — но время у нас еще есть. Давай думать, что его хватит.
Глава 3
Ладно, в Ишвасе нет и, возможно, никогда не будет подавителей. С этим Лин успела не то чтобы смириться, но… принять, пожалуй. Но, бездна и великие предки, что им помешало ввести в обиход такую банальщину, как заглушки в ноздри⁈
Запах течной анхи бил по мозгам так, что Лин всерьез боялась спятить. Дикая смесь возбуждения, желания, страха и отчаяния, в которой почти не слышен был обычный запах Хессы. Только от него сводило судорогой живот и мутилось в голове, но намного хуже был резкий, хищный запах учуявшего течку кродаха.
«Так надо, — повторяла себе Лин. — Хесса этого не хочет. Асир тоже не хочет, он просто должен помочь. Лучше он, чем кто-то еще». Но запах спорил с голосом разума, он выдавал желание. Может, сам Асир и держал себя в руках, но его зверь мысленно уже брал Хессу, утверждая право кродаха, доказывая силу и власть. Лин это чуяла.
Может, остаться в серале и правда было бы лучше? Спокойней. Не знать… то есть, конечно, знать, но — отстраненно. Не чуять. Не гадать, дойдет у Асира с Хессой до полноценной вязки, или Сардар успеет раньше. Не мучиться вопросом, как они все примут случившееся, если все же — дойдет. То есть ясно, что Асир и сам примет спокойно, и их с Хессой не поймет, если покажут хоть какое-то недовольство. Такова их природа, тут ничего не сделаешь. Но… но, бездна, как же хочется орать, доказывать, что сделать — можно! Что как раз для таких случаев подавители — благо!
Из-за закрытой двери голоса доносились чуть слышно, нервный — Хессы, спокойный и успокаивающий — Асира. Судя по голосам, все шло хорошо. Но запахи…
Судя по запахам, владыка если и не берет пока еще Хессу, то готов приступить в любой момент. И та уже не так чтоб категорически против. И хотя разумом Лин это принимала, зверь внутри нее скулил и огрызался на попытки успокоить.
Зверь хотел вожака себе. Хотел, чтобы вожак его, а не кого-то другого прижал к земле, крепко взяв зубами за холку, и доказал свое право владеть и повелевать. Хотел чувствовать запах вожака, резкий и хищный, от которого сами собой подгибаются ноги и течет смазка — рядом, а не из-за двери! Рядом с Лин, а не с кем-то другим!
— Так нельзя, — дрожащим шепотом убеждала себя-своего-зверя Лин. — Это же Хесса. Она пропадет, если владыка ей не поможет. Нужно дождаться Сардара. Просто дождаться. Она моя подруга. Я сама согласилась, чтобы…
Запах стал гуще — зовущий, кружащий голову. Лин рванула из-за пояса рубашку, скомкала, уткнула лицо в ткань. Не фильтр, но хоть что-то. Почему у первого советника такие маленькие покои? Она забилась уже в самый дальний угол, и все равно…
Чем они там занимаются?
Бездна, да в той же комнате, и то было бы, наверное, легче! Видеть и знать точно, а не гадать, представляя себе картинки, от которых зверь, рыча, рвется наружу.
— Слабачка, — прошипела Лин, — жди, дойдет и до нас дело. Хессе нужней.
Раздвоение личности как оно есть. Не этого ли она когда-то боялась? Что природа анхи начнет брать верх, и… Нет. Она справится. Она ведь понимает, что происходит. Да, больно. А кто-то говорил, что будет легко?
Интересно, что хуже — оказаться одной анхой на сотню кродахов или одной из сотни анх на единственного кродаха?
— Мы — ошибка эволюции, — Лин уже не узнавала собственный голос, хриплый и какой-то безжизненный, — дурацкая шутка природы. У нас вообще не должно было остаться шансов на выживание. Это неправильно.
Рубашка промокала от слез, штаны — от смазки, Лин трясло, и только одно во всем этом было если не хорошо, то хотя бы терпимо: что сама она пока еще не ждала течки. Иначе точно спятила бы. Началось бы раньше времени, и пришлось бы Асиру спасать двоих сразу. Вот был бы номер.
Она ждала появления Сардара, как избавления, и все же проморгала. Ударилась о стену открытая пинком дверь, обдало жарким и густым запахом песка, лошадиного пота и разъяренного чужого кродаха. И, пока затуманенный разум Лин осознал, что — вот, все, дождались! — хлопнула дверь спальни.
А потом они рычали. Оба. Слова тонули в жутком глухом рыке. Лин не разобрала ни одного, но с ног до головы покрылась липким ледяным потом. Зверь ежился, будто скуля и в панике поджимая хвост. Лин видела, помнила, знала, что бывает, если сцепляются взбешенные кродахи, но не здесь же, не сейчас и не эти двое!
Им нечего делить. «Им — нет, — нехорошо екнуло где-то внутри. — А вот их зверям…» Они не понимают, не контролируют, они только чуют и видят. И что будет, если…
— Доклад с утра, — рыкнуло совсем рядом. Лин потянулась навстречу. Комната плыла, и в полумраке ничего не было видно. На этот раз она не услышала ни как хлопнула дверь, ни как щелкнул замок — тишина была такой идеальной, будто вокруг ничего, кроме нее, не осталось. Кроме нее и запаха.
Того самого запаха, резкого, хищного и требовательного, на который так жадно реагировал ее зверь. Рядом. Наконец. Теперь — правильно.
Она хотела вскочить, но ноги подогнулись, и пришлось опереться о стену. Зато уже можно было дышать не через рубашку. Поднять голову, встретить темный, яростный взгляд и сказать, мельком удивившись, что собственный голос звучит твердо, без позорного скулежа и вроде как даже требовательно:
— Возьми меня.
Асир вряд ли услышал, он просто шел, приближался, очень медленно, по-кошачьи мягко, но абсолютно
