Саймон - Анна Есина

— Чаще всего я заказываю ванильный латте, — смущённо пробормотала она.

— И это в корне неверно, — ввернул Семён, расслабленно откидываясь на спинку кресла. — Тебе больше подойдёт моккачино с белым шоколадом и лавандовым сиропом.

— Да-а?

Удивлением, написанным у неё на лице, впору стены оклеивать — таким оно было красочным. Лавандовый сироп? Она вообще впервые слышала о его существовании. В её восприятии лаванду добавляли в кондиционеры для белья или освежители воздуха, но никак не в кофе.

— Нежный, обволакивающий, с лёгкой сладостью, — продолжал гнуть свою линию Самсонов, и чудесным образом его голос соответствовал словам. — Как ты сама. Этот напиток сочетает в себе мягкость и характер, как и твоя натура: снаружи — уютная сливочность, внутри — пряная глубина. Ты обязательно должна попробовать этот кофе.

Геля выпучила глаза, сглотнула. Украдкой отёрла потные ладони о ткань пижамных штанов.

— Я приглашаю, — голосом змея-искусителя завершил свою маленькую речь доктор.

— Куда?

— На кофе.

Первой мыслью было: он с кем-то поспорил, что затащит дурнушку в постель после десяти минут знакомства. Второй: у неё начались осложнения, и мозг выдаёт фантазии за реальность. Третьей: сбежать, пока не поздно. Такой откровенный интерес, исходящий от мужчины лет на семь моложе, совершенно не вписывался в её картину мира. Парни, подобные ему, встречались с глянцевыми красотками, блистающими всеми оттенками ухоженности, но никак не с полненькими простушками из отделения почты России.

Молчание затягивалось. Геля поёрзала на стуле, избегая ответного взгляда.

Семён встал, обошёл стол. Она тут же подскочила, будто в спину ударил звук Иерихонской трубы. Он взял всё те же бумаги, именуемые выписным эпикризом, положил перед ней, дал ручку и пальцем указал место для росписи.

— Больничный я продлил ещё на неделю. Лучше соблюдать покой. В случае недомогания — сразу звони в скорую. А как наберёшься смелости — мне. Договорились?

Ангелина быстро расписалась, кивнула, не в силах вымолвить и звука, и сайгаком бросилась к двери.

Доктор проводил пациентку взглядом, поигрывая бровями. Геля, чувствуя, как жар покрывает щёки, вышла из кабинета, мысленно прокручивая их игривый диалог и думая о молодом, харизматичном враче, который умел превратить даже больничный протокол в опасное приключение.

***

Выписку Ангелины отметили с размахом. Катя, известная своим организаторским талантом, превзошла саму себя. Она пригласила столько гостей, что Геля едва узнала собственную квартиру.

Праздничный стол ломился от закусок, доставленных из соседнего кафе. Атмосфера накалялась с каждой минутой: гости, прибывая один за другим, приносили с собой не только бутылки с горячительными напитками, но и море позитива.

— Гелечка, ты просто сияешь! — воскликнула Катя, вручая подруге букет. — Мы так рады, что ты наконец-то дома!

— Спасибо, Катюш, — смущённо улыбнулась Ангелина. — Не стоило так тратиться.

— Глупости! — махнула рукой Катя. — Ты заслуживаешь праздника!

Музыка гремела на полную мощность, заставляя соседей недовольно поглядывать на часы. Танцпол стихийно образовался прямо в гостиной, где ещё утром Геля расставляла свои любимые книги.

— Геля, пойдём танцевать! — потянула её за руку Марина, коллега по службе.

— Да ну, что ты! — отмахнулась Ангелина. — Я тут всех стесняюсь…

— Стесняешься? Да ты что! — возмутилась Марина. — Посмотри на эти крестьянские рожи — кого тут стесняться?!

В этой вакханалии звуков и движений Ангелина, поначалу смущённая таким вниманием, постепенно оттаивала. Она чувствовала себя настоящей звездой вечера, о чём раньше могла только мечтать.

— За нашу любимую Гелю! — поднял бокал Андрей, муж Кати. — За то, что она такая сильная и не сдаётся!

— И сохранила мозги! — брякнул Серёга, с которым Геля и Катя дружили ещё со школьных времён.

— Ура! — подхватили гости.

Впервые за долгое время Геля позволила себе поверить, что достойна внимания и радости, что счастье не зависит от размера одежды. И когда кто-то включил её любимую песню, она всё-таки вышла в центр импровизированного танцпола, чувствуя, как внутри разливается тепло и радость.

— Видишь, я же говорила! — подмигнула Катя, присоединяясь к танцующим. — Ты прекрасна, Геля! И заслуживаешь всего самого лучшего!

Об этом самом лучшем они заговорили около полуночи, когда большинство гостей уже разбрелись по домам. Андрей, основательно набравшись, мирно посапывал на диване, а Геля, Катя и Марина сидели за столом, дожёвывали заветренные бутерброды с огурчиками и шпротами и заливисто хохотали.

— Знаете, девчонки, — начала Катя, откидываясь на стуле, — может, мужики и бывают тюленями, но ведь и мы не без греха!

— Точно! — поддержала Марина, поднимая бутерброд на манер стакана на оглашении тоста. — Взять хотя бы моего Стася. Да, иногда он валяется на диване, но зато как готовит! А какие комплименты говорит — закачаешься!

— А мой, — улыбнулась Катя, — может быть и разбрасывает носки, но зато всегда поддержит, когда мне грустно. И знаете что? Мы уже три года вместе, а в постели каждый раз, как первый.

— В смысле сунул — вынул и на боковую, как сопляк? — заржала крепко подвыпившая Марина.

— Тьху ты, дура! В смысле, мне всё ещё интересно с ним, всё ново и свежо. Он только начинает приставать, а у меня уже дым коромыслом и колени ватные — это ведь важно, правда?

Все согласились, выпили за драгоценное ощущение новизны в отношениях.

— Девчат, — тихо произнесла Геля, — а мне ведь есть, что вам рассказать.

Подруги заинтриговано придвинулись ближе. Геля секунду поколебалась, затем выложила на стол визитную карточку травматолога и доктора медицинских наук Самсонова Семёна Игоревича и вкратце пересказала их диалог в день выписки.

— Как он сказал? Снаружи — чего там слиплось? — шокировано переспросила Марина.

— Ох ты пьянь, — шутливо рассердилась Катя, — он сказал, что снаружи наша Гелька — уютная сливочность, а внутри у неё — пряная глубина.

В интерпретации Кати эта фраза прозвучала очень двусмысленно, и все трое покатились со смеху.

Первой пришла в себя идейный организатор вечеринки:

— Так, я не поняла, а чего ты с нами расселась? — она с укором зыркнула на подругу. — Телефон в зубы и пошла звонить, соглашаться на кофе и потанцуем.

— Смеёшься? — Геля ответила ей тем же прищуром глаз. — Он ведь не всерьёз, так, позабавился.

— Вот олениха упрямая. Слышь, Марин, что городит? Я тебе сейчас вкратце опишу этот экземпляр: рост под два метра, блондин, татуированный знатно, в ушах тоннели, в носу серьга, накачан так, что у меня самой всё всколыхнулось бы, будь я мужиком. А эта пришибленная везде подвох ищет, прикинь?

— У мужиков не колыхается на мужиков, — философски изрекла Марина. — Но ты дурища, конечно, Гелька. Даже если это будут тупые потрахушки, негоже отказываться.

— Вы о чём вообще? — Геля захлопала глазами. — Он пригласил на кофе, и то