Саймон - Анна Есина

Вчера она стала свидетелем его визита в мужскую палату недалеко от медицинского поста и никак не могла выбросить из головы увиденное.

— Привет калекам! — воскликнул Семён Игоревич с порога, и палата взорвалась хохотом. — Кто тут у нас нуждается в продлении больничного?

Хворые оживились, начали переглядываться и улыбаться. Каждый знал: когда приходит Семён Игоревич, скучно не бывает.

— Иван Петрович, как ваша нога? — спросил он, склонившись над первым пациентом. — Надеюсь, вы не пытаетесь бегать на костылях по коридорам?

— Да что вы, Семён Игоревич, — смущённо ответил пожилой мужчина. — Я же не самоубийца.

— А вот и зря! — подмигнул врач. — Жизнь — она как спорт: если не рискуешь, то и не живёшь.

— Василий Палыч, — обратился доктор к лежачему больному, почти целиком упрятанному в гипс, — а вы, смотрю, уже готовы к пляжному сезону? Весь в белом, как жених!

— Да вот, доктор, — пробурчал Василий Палыч, — только невеста почему-то в травмпункт не торопится.

— Не переживайте, — подмигнул Семён Игоревич, — с такой фигурой в гипсе вы точно привлечёте внимание! Особенно пожилых медсестёр. Боли не беспокоят?

— Терпимо, когда совсем невмоготу, зову сестричку с уколом.

Дальше Самсонов остановился у койки с переломом руки:

— А ты, как погляжу, решил стать супергероем? Одна рука в гипсе — как у Рокки, вторая свободна для селфи!

— Да уж, — вздохнул молодой парень, — только автографы пока никто не просит.

— Ничего, — утешил врач, — когда снимут гипс, девчонок сможешь штабелями укладывать.

Закончив обход, он остановился у двери:

— И помните, мужики: даже в гипсе можно жить полной жизнью! Главное — не пытайтесь танцевать на костылях. Хотя… если очень хочется, я могу снять на телефон и выложить в интернет.

Палата взорвалась хохотом, а Семён Игоревич, насвистывая модный хит, вышел, оставив после себя атмосферу лёгкости и хорошего настроения.

Проходя мимо поста он бросил короткий взгляд на столик, за которым сидела Ангелина с манжетой тонометра на руке, лихо подмигнул впечатлённой девушке и направился дальше.

***

К моменту выписки Геля окончательно измаялась от скуки. Раньше дни, проведённые в блаженном безделье, почитались за сказку. Лежишь с книгой в руке, никаких забот и хлопот, знай себе читай да вовремя ходи в столовую — тепличные условия, казалось бы, однако уже на третий день они вызывали отторжение, а спустя неделю захотелось отобрать у санитарки швабру и лично прибрать палату, чтобы занять себя хоть чем-то.

Стоя у двери кабинета заведующего отделением в ожидании выписки, Геля немного нервничала. Самочувствие значительно улучшилось, однако некое напоминание о травме всё же осталось. Стоило кому-то подойти сзади, как место удара на затылке начинало усиленно пульсировать, словно сообщая о приближении некой опасности. Странное ощущение.

— «Встреч редких сладок век, но миг разлуки слаще» [цитата из стихотворения без названия Максима Амелина — здесь и далее примечание автора], — пропел Семён Игоревич, когда Геля вошла.

Она недоуменно посмотрела на врача и опустилась в удобное кресло напротив стола.

Кабинет заведующего отделением травматологии являл собой удивительное пространство, где футуристический дизайн переплетался с антикварной роскошью: монументальный стол из редкого амарантового дерева с золотой филигранью служил центром композиции, а вокруг него расположились эргономичные кресла с авторской вышивкой. Стены цвета морской пены украшали дипломы и трёхмерные модели костей, созданные на 3D-принтере, а в углу мерцал японский сад камней с подсветкой. Книжные полки из карельской берёзы хранили редкие медицинские трактаты и старинные анатомические атласы, между которыми прятались издания по квантовой физике. Особую атмосферу создавал водопад из зелёного оникса, а в воздухе витал аромат сандала, распространяемый дизайнерским диффузором в форме анатомической модели мозга — каждая деталь говорила о неординарном мышлении и изысканном вкусе молодого доктора наук.

Семён Игоревич оторвал взгляд от монитора и добавил:

— Я это к тому, что вы наконец сможете вернуться к привычному ритму жизни.

— А-а, ну да, — Геля потупилась и нервно сцепила пальцы в замок.

Семён вынул из принтера несколько листов бумаги, бегло просмотрел и вдруг сказал:

— Здесь указано, что сведения о состоянии своего здоровья вы доверяете матери. Почему не мужу или парню?

— Так я, э-э, не замужем. Парня тоже нет.

Быстрый взгляд в её сторону. Геля вдруг поняла, что так и не узнала, какого цвета у него глаза. В ярком свете светодиодных ламп они казались синими, сейчас, когда он сидел спиной к окну, напоминали летнее небо.

— А почему в истории нет вашего номера телефона?

— Есть, я видела, как медсестра записывала…

— Нет же, — Семён протянул ей тощую склейку бумаг.

Она просмотрела графы с личной информацией, где чётко значилось: «вес — 95 кг, рост — 172 см» и пустовала колонка с номером телефона.

— Действительно, — пробормотала она, тем не менее припоминая, как медсестра в день поступления спрашивала её номер и даже вносила сведения в карту.

Геля вернула документы и назвала цифры. Семён прилежно записал их, а потом поднял голову и открыто улыбнулся. Аж в уголках глаз защипало от яркости и белизны зубов.

— Итак, выписной эпикриз, — продолжая сиять жемчужным оскалом, проговорил Самсонов. — Десять дней вы… А можно на «ты»?

Геля недоуменно кивнула.

— В общем, когда ты появилась у нас с этим «лёгким» сотрясением, я уж было подумал, что придётся тебя тут насовсем оставить. Шутка! Хотя некоторые пациенты так влюбляются в больничную романтику… Особенно когда рядом такой симпатичный доктор.

— Я точно не из таких! — спешно отозвалась она, смущённо хихикая. Что происходит?

— Эх, а жаль! — Семён лукаво подмигнул, будто счёл её реплику ответом на своё упоминание симпатичного доктора. — У нас тут такая атмосфера — уколы, капельницы, обходы… Но серьёзно, мы провели курс лечения, который, надеюсь, не оставил неприятных воспоминаний, — он сверился с записями в медкарте и перечислил, — Полный покой, обезболивающие, противовоспалительные, препараты для улучшения мозгового кровообращения. Через две недели рекомендую записаться на контрольный осмотр к неврологу.

— Постараюсь не забыть.

— Я могу напомнить, если позвонишь, — с этими словами врач подал ей через стол визитную карточку.

Ангелина взяла иссиня-чёрный кусок пластика с лёгким непониманием.

— Позвонить? Зачем?

— Чтобы сказать, какой кофе ты любишь, например, — Семён улыбался всё шире и лениво скользил взглядом по её лицу. — Лично мне больше всего нравится ристретто, по настроению могу добавить в него щепотку кардамона или имбиря, потому что даже в кофе нужно вносить свою нотку хаоса.

Ангелина так и продолжала сидеть с вытянутой рукой, поглаживая пальцами чёрный пластик. Весь диалог напоминал ей какой-то сон, притом извращенный. Она так и ждала