Саймон - Анна Есина
— Верх надо снять, через одежду мне ничего не услышать, — напомнил доктор.
Ангелина тяжело сглотнула, как можно сильнее втянула в себя живот, задержала дыхание и смущённо уставилась в стену.
О своих недостатках она, разумеется, знала. Лишний вес, дряблый животик, небольшой по её собственным меркам. Всякое отсутствие талии. И непомерно большая грудь пятого размера. Последнюю Геля считала своим главным изъяном, на фоне которого меркло миловидное лицо и крупные карие глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц.
Семён прижал к её груди стетоскоп, оказавшийся неожиданно тёплым. Вслушался.
— Подышим, — велел он.
Геля мысленно чертыхнулась, но сделала вдох и выдох. Надоедливое брюхо тут же повисло над поясом пижамных штанов кожистым мешочком.
Доктор переместил стетоскоп на другую половину груди, затем жестом велел пациентке повернуться и с тем же безразличием послушал спину.
— Давление утром мерили? Пульс в норме? — деловито спросил он, когда Геля опустила край футболки и развернулась.
— Да, 120 на 80, пульс 79.
— Жалобы есть?
Казалось, с ней он говорит куда строже, чем, например, со Светой.
— Головокружение. Лёгкое. И слабость. Хочется обратно прилечь.
Семён тут же убрал планшет с историями болезни под мышку и деликатно помог ей опуститься на кровать.
— Позывов к рвоте нет?
— Нет.
— Анализы сдали? Снимок я сегодня видел, на рентгене всё чисто. Небольшая гематома, заживёт за пару недель.
— Сдала.
— Головная боль?
— Терпимо.
— Может, всё же назначить обезболивающее?
— Нет, спасибо. Вполне сносно и так.
В палату тенью шмыгнула Алевтина. Аккуратно поставила на тумбочку две кружки горячего чая и выжидательно присела на край кровати.
— Больничный открываем?
— Да, я работаю.
И так продолжалось ещё минут пять. Доктор не улыбался, не сыпал шутками, просто задавал вопросы и разглядывал, притом очень пристально.
— Клавдия Петровна, — обратился он к бабушке, — а вы знаете, что ваш организм — настоящий герой? Он столько лет служит вам верой и правдой!
Старушка заулыбалась, впервые за долгое время чувствуя себя не просто больной, а важной персоной.
С теми же шуточками, что и в случае со Светой, он приступил к осмотру. Ангелина уткнулась в телефон, но нет-нет да поглядывала в их сторону.
Ей вдруг подумалось, если бы он приказал всем в палате упасть на четвереньки и ползти, они бы сделали это без колебаний, ведомые какой-то первобытной силой, исходящей от этого человека. И не важно было бы зачем — просто потому, что он так захотел. Поддалась бы даже немощная старушка.
Он был воплощением той самой опасной красоты, от которой невозможно отвести взгляд, той самой притягательности, что заставляет сердце биться чаще, а разум умолкать перед зовом плоти.
Обход завершился у постели Алевтины. Получив чёткий ответ на свой последний вопрос, Семён Игоревич склонился к хворой, поцеловал здоровую ручку и пружинистой походкой направился к двери. На пороге обернулся, бросил цепкий взгляд на Ангелину и строго велел:
— На столе наведите порядок. Это всё-таки больница, а не кафетерий.
Геля опешила, потому не нашлась с ответом.
Глава 2
В больничном фойе было прохладно и тихо. Ангелина сидела у окна, рассеянно глядя на пестрящий летними красками двор. На улицу не хотелось, жара и яркое солнце удручающе действовали на организм, после пятиминутной прогулки клонило в сон, а она итак проводила в кровати добрых три четверти суток.
Дверь распахнулась, и в помещение влетела запыхавшаяся Катя, близкий друг и соратник.
— Ангелок! — воскликнула она, бросая пакет с передачей на стул. — Ну как ты тут?
— Привет, — улыбнулась Геля. — Замучили своими ограничениями. Даже телефон запретили, оттого и скука смертная.
— Да ладно! — округлила глаза Катя. — И чем же ты занимаешься целыми днями?
— Разговариваю с соседками, иногда мама забегает. А так… читаю бумажные книги, делаю наброски в скетчбук. Скоро до кроссвордов доберусь, и меня тут же переведут в отделение психиатрии.
— Скетчбук? — оживилась Катя. — Круто! А я тебе кое-что принесла.
Она достала из пакета набор акварельных красок и планшет для рисования.
— Будешь создавать больничные пейзажи!
— Кроссворды всё же соблазнительнее, — невесело усмехнулась Ангелина.
— А ещё, — Катя вдогонку достала из сумки несколько журналов, — я принесла тебе чтиво на все случаи жизни.
— Точно, тут и о моде, и гадания, и десять способов получить оргазм, — скептически настроенной Геле всякое предложение было не в радость.
В этот момент в фойе вошёл Семён Игоревич. Ангелина отреагировала моментально: села прямее, втянула живот и задышала быстро и поверхностно.
Катя проследила за её взглядом, удивлённо вскинула брови и шёпотом спросила:
— Это ещё кто?
— Заведующий отделением травматологии, — тоже понизила голос Геля и отвела глаза, хотя они почему-то усиленно цеплялись за широкую спину в белой футболке и уж совсем непонятно зачем скользили к льняным бежевым брюкам, обтягивающим…
— Заведующий отделением? — переспросила Катя. — Мало того, что ему на вид не больше 25-ти, так он ещё на доктора похож, как я на огородное чучело.
Ангелина с пониманием посмотрела на подругу. Та была стройной и подтянутой, и хотя лицо её не отличалось яркой красотой, но имело свой особый шарм — тонкие черты, прямой нос, упрямый подбородок.
Геля же была полной противоположностью — пышная, с мягкими, плавными линиями тела. Она излучала тепло и уют, но сама не замечала своей природной красоты. Её круглое лицо с ямочками на щеках и большие выразительные глаза могли бы притягивать взгляды, если бы она реже зацикливалась на недостатках. Полнота казалась ей уродством, хотя на самом деле придавала облику особую женственность и очарование.
В одежде они тоже были разными. Ангелина выбирала просторные вещи, пытаясь скрыть свои формы, прячась за слоями ткани. Её подруга предпочитала облегающие наряды, демонстрирующие подтянутую фигуру, словно хвастаясь тем, что, по мнению Ангелины, давало право на счастливую жизнь.
Когда доктор Самсонов скрылся из виду, Геля расслабилась, и оставшееся время подруги обсуждали последние сплетни, шутили и планировали, как будут отмечать выписку из больницы. Катя рассказала о новом проекте на работе, а Ангелина поделилась своими мыслями о том, как хочет изменить жизнь после выздоровления. Идея сменить работу казалась самой рациональной.
— Знаешь, — сказала Ангелина на прощание, — с тобой даже больничный день обретает новые краски.
— А как же иначе? — подмигнула Катя. — Главное — не унывать и находить радость в мелочах.
Когда Катя ушла, Геля вернулась в палату,
