Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская

Лалия громко, с длинными паузами между хлопками, поаплодировала:

— Это было прекрасно. Незабываемое выступление на глазах у изумленной публики. Ай-яй-яй, как неловко получилось. Во всеуслышание оскорбить первого советника. Сколько? Десяток раз? Предложить себя так откровенно, так искренне. А тобой чуть не проломили стол. Загляденье.

— Заткнись, — заорала Хесса. И прежде чем Лин успела вмешаться, ударила Лалию кулаком в лицо.

Они сцепились мгновенно, опрокинув кресло, покатились по ковру. Хесса схватила Лалию за волосы, а та сразу нацелилась на горло. В зале голосили, подвывали, кто-то громко, напоказ рыдал, кто-то звал стражу и господина Ладуша — не уходя, впрочем, из тесных рядов зрителей.

В пальцах Лалии блеснула длинная шпилька.

И опять Лин не успевала. «Теряю навыки», — пронеслась полная отчаяния мысль. Лезть сейчас — риск. Если бы они не так плотно вцепились друг в друга. Отодрала бы, отшвырнула Хессу подальше и от Лалии, и от ее шпильки, купленной, кажется, там же, где владыка покупал скорострельники. Можно зафиксировать Хессу на месте или даже вырубить, но Лин недостаточно знает Лалию, не может предугадать реакцию. До сих пор та казалась адекватной, но сейчас — она же явно провоцировала. Что, вообще, нашло?

— Хесса, ты спятила? И ты, Лалия, какого хрена, — Не послушают, конечно, но вдруг хотя бы услышат. Должны же у них мозги включиться?

— Прекратите. Сейчас же, — разноцветным вихрем, расшвыривая столпившихся анх, пронесся от двери Ладуш. За ним спешили евнухи.

Лалия рывком подмяла Хессу под себя, села, обхватив ее коленями и сжав левую руку на горле. Зажатая в правой шпилька упиралась под подбородок.

— Замри, — хрипло сказала она, слизала кровь с разбитой губы и хищно улыбнулась. — Ты проиграла, цыпочка.

— Великие предки, что здесь творится. Лалия, — Ладуш всплеснул руками. — Я понимаю, день был ужасный, но зачем устраивать драки.

— Это трущобная устроила, — снова подала голос Гания. — Совсем стыд потеряла. Господин Ладуш, она же буйная, с ней рядом опасно находиться.

— Хесса, — Ладуш будто не услышал, зато прочие анхи тут же согласно загомонили, завозмущались. — Что на тебя нашло. Ты же не создавала никаких проблем, а теперь владыка решит, что зря допустил тебя в верхний сераль.

— Владыка слишком добр, — подтявкнула Гания, и Лин, не выдержав, обернулась и рявкнула:

— Заткнулась. Или хочешь показать, что господин советник и даже владыка тупее тебя, такой умной?

Лалия плавно, изящно встала на ноги, неторопливо вернула шпильку в прическу и сказала:

— Видишь ли, Ладуш, некоторых нужно учить, пока их глупость не вышла из берегов и не затопила все вокруг.

— А еще она оскорбила господина Сардара, и к нему тоже драться полезла, — вякнул кто-то из анх, остальные одобрительно загомонили.

— Ложь, — сказала Сальма. — Она не собиралась драться.

Хесса, бледная и мрачная, поднялась с пола, протянула Ладушу руки.

— Связывать будете?

— А надо? — устало спросил тот и махнул евнухам. — В карцер. Живо. Я должен доложить владыке.

— Я бы на твоем месте подождала до утра, — сказала Лалия. — Но это может закончиться еще хуже. Прошу прощения, почтенная публика, я вынуждена вас покинуть и избавиться от следов нападения, — она усмехнулась и пошла в сторону купален. — Разбегайтесь по кроваткам, цыплятки, здесь больше не на что смотреть.

Лин хотела побежать за ней, узнать, что произошло такого страшного, из-за чего все с катушек съехали, начиная с Сардара и заканчивая самой Лалией. Спросить, зачем та начала издеваться над Хессой при всех, ведь можно было вправить мозги потом, та бы поняла…

Или Ладуша догнать и объяснить… хотя кто ж ей позволит. После такого шума охрана будет изображать усердие даже там, где этого совсем не требуется. Но, чего бы ей ни хотелось, посмотрев, как евнухи уводят понурую, совершенно убитую Хессу, она выругалась и решительно пошла следом.

ГЛАВА 3

Совсем уж нагло на глаза страже она не лезла, но в какой камере заперли Хессу, разглядеть сумела. Подождала, отступив за угол, пока евнухи поднимутся наверх, и, подбежала к тяжелой двери.

— Хесса.

— Ты что тут делаешь? — откликнулась та. — Уходи, пока не засекли. Или… — она судорожно вздохнула, так что даже из коридора было слышно, — попрощаться пришла?

— Как тебе сказать, — Лин прислонилась к двери, затем, подумав, села на пол. Злость и напряжение откатывали, оставляя после себя дрожь в коленях и легкую слабость, будто после чрезмерной тренировки. — Хотела объяснить в тишине и без лишних ушей, почему ты идиотка, и все такое. Был выбор — или дать по морде каждой, кто там вякал, и прийти сюда официально, или вот так. Но первый способ ограничивал свободу маневра, не факт, что нам достались бы соседние камеры.

Хесса фыркнула. Но скорее для Лин, а не потому что и впрямь было весело представлять побоище в серале.

— Я знаю, что идиотка. Ты можешь не утруждаться, объясняя на пальцах.

— Хотела бы я знать, что случилось, — Лин вытянула ноги и поморщилась: сидеть на полу было холодно, влажные штаны вчистую проигрывали сухим. Вот ведь, приступ возбуждения прошел, а неудобство осталось. — Лалия на себя непохожа, Сардар твой весь в крови и встрепанный, будто его башкой дорожки подметали. Ну блядь, взял Нариму, и плевать, проблема Наримы, не твоя. Ладно, умолкаю. Я просто испугалась.

— Ты же его видела, — Хесса, похоже, тоже прижималась к двери, голос звучал совсем близко. — Мне плевать, что там случилось, но ему… ему же совсем херово. А эта мразь… истеричная… она же не поняла нихрена. Будет подставляться и млеть. Только о себе думает. Если бы хоть Сальму взял, да кого угодно, я бы промолчала, но не эту.

Лин даже растерялась на несколько мгновений: не думала, что дело вовсе не в ревности или хотя бы не только в ней.

— Значит, у тебя другой сорт идиотизма. Прости. Такое понять могу. Ну, может, ему все равно, поймут его или будут только подставляться?

— Ему, может, все равно, а мне — нет. — Хесса вздохнула. — Столько времени держалась, а тут… Устроила хрен знает что. Теперь все, пиздец мне.

Лин и хотела бы возразить, но не могла. То есть, если бы это произошло сразу после представления, когда владыка был добр и благостен — она бы почти не боялась. Но сейчас… Не хватало информации. Можно было только надеяться, но кормить других пустыми надеждами старший агент Линтариена не умела. Даже ради их блага.

В пустом коридоре заметалось эхо торопливых шагов. Стражник почти выбежал к камере, остановился резко, уставившись на Лин. Та