Северный ветер - Александрия Уорвик
– Может, стоит к ним прислушаться, – вопреки здравому смыслу, подаю голос я со спины принадлежащей Королю стужи твари.
Потому что я не вижу в этих людях способности поднять мятеж. Откуда им взять оружие? У них нет никакого производства. Городок умирает, как и остальные.
– Хотите, чтобы я поверил, будто меня предал лишь один? – Тишина. – Что нет иных, кто покусится на мою жизнь?
Толпа колеблется.
– Скажите же, почему я не должен разнести ваш город в щепки! – кричит король, и его глаза наполняются ужасающим светом. – Почему не должен наказать тех, кто пренебрег моим доверим, кто заодно с теми смертными, кто пытается проникнуть в Мертвые земли раньше срока! Почему не должен отправить вас во тьму Бездны!
Он взмахивает копьем, и резной наконечник обрушивает ледяной ветер на ближайший дом. Тот разлетается дождем обломков. Раздаются крики, над площадью оседает пыль. Король наставляет копье на следующий дом, который и домом-то сложно назвать, просевшее крыльцо да покосившиеся стенки, чье-то ветхое, скромное жилье, и заносит руку.
– Остановись! – спешу я спрыгнуть со скакуна и схватить короля за руку. – Ты донес мысль.
Его взгляд медленно опускается к моим глазам. В глубине сознания шепотом раздается слово: беда. Каждая частичка меня буквально вопит, чтобы я съежилась, сделалась маленькой, беспомощной, безобидной, но я прогоняю это ощущение.
– Мысль не донесена, пока этот город не окажется стерт с лица земли, – распаляется король, – и те, кто меня предал, не будут наказаны.
– И что тогда? – возражаю я, указывая на испуганных людей вокруг нас. – Кто останется защищать твою драгоценную цитадель? Готовить тебе еду? Одевать тебя, охранять ворота, работать на конюшне?
В глазах короля вспыхивают огоньки, свидетельство, что в момент гнева он обо всем этом не подумал.
– Тебе нужны эти люди. Тебе нужен этот город.
– Никто, – бросает король, – мне не нужен.
Он думает, что ему никто не нужен. Но я не верю, что все так и есть.
– Неужели ты искренне считаешь, что горожане в сговоре с теми, кто нападает на Темь? Оглянись. У них ничего нет.
Ведь он уже отнял у них все ценное, и прежде всего – их независимость.
– Пожалуйста, господин, – женщина с обветренными, шелушащимися щеками падает на колени, простирается ниц. – Смилуйтесь! – Она заливается слезами. – Мы не нарушали данный вам обет, клянемся! В последнее время духи все больше голодны. Наверняка это они. Их скверна, она расползается.
– Думаю, ты знаешь, что они непричастны к нападению, – говорю я тихо и ровно. – Думаю, ты просто ищешь, кого бы обвинить.
Король стужи недовольно фыркает, но вперед вдруг выходит тощий пожилой человек. В руке с узловатыми от старости суставами дрожит клюка. Плащ весь изодран в клочья.
– Милорд, осмелюсь сказать, что в конце недели мы празднуем Канун средизимья. Будет еда, музыка и… и танцы, – старик мельком бросает на меня взгляд. – Почтем за честь, если вы с женой к нам присоединитесь. Позвольте доказать, что мы не желаем вам зла. Позвольте загладить ту боль, что мы причинили вашей жене. Начать с чистого листа, если угодно.
Хватаю Короля стужи под руку, едва он успевает открыть рот.
– Мы ценим этот жест, – говорю я старику. – И принимаем приглашение.
Глава 17
– Выглядите очаровательно, госпожа.
Отвернувшись от зеркала, я натянуто улыбаюсь Орле, которая локтем закрывает дверь в мои покои, а потом ставит у изножья кровати корзину с чистой одеждой.
– Не особо.
– Чушь. – Служанка мягко разворачивает меня обратно к зеркалу и встает рядом. – Более чем достаточно.
Вообще-то платье в мои планы не входило. Будь моя воля, надела бы штаны с туникой, свой старый плащ и крепкие сапоги. Простенько и неприметно. Вот только Орла настояла, что я должна быть в платье. Вообще говоря, она пригрозила содрать с меня шкуру живьем, если я нацеплю «это тряпье», как она едко выразилась. Отсюда и платье.
Шерсть, окрашенная в цвет холодного полуночного неба, оттеняет теплую смуглую кожу. Одеяние по крою незамысловатое, с облегающим за счет корсета лифом и свободной юбкой до лодыжек. Длинные рукава защищают от прохлады.
Лиф привлекает внимание узором из закрученных серебряных нитей, что сужаются к юбке. Такое же мерцающее серебро обрамляет и скошенный воротник. Из-под подола выглядывают мягкие поношенные ботинки.
Сегодня мы с Королем стужи посетим празднование Кануна средизимья.
Последние три дня Орла потратила на платье для этого вечера. Множество часов измерений, кройки, шитья, покалывания меня иголками и «богами заклинаю, стойте же смирно!». Орла и еще две служанки отскребли мне кожу до блеска – как только Альба вылечила мне спину, разумеется, – затем усмирили мои густые темные волосы, заплетя их в косу с серебряной лентой. Выщипали лишние волоски, посокрушались над обкусанными ногтями и покрытыми мозолями ступнями, подкрасили глаза сурьмой.
Орла права. Женщина в зеркале очаровательна.
И незнакома мне.
Щеки не перепачканы в грязи. Под ногтями не запеклась кровь. Если б не шрам, серьезно, я бы решила, что смотрю на Элору.
Вытираю взмокшие ладони о платье. Нервничаю с течением вечера все хуже и хуже. Все это стихия Элоры, танцы и прихорашивание, но ее здесь нет. Хотя, может, если я правильно разыграю свои карты, король вскоре даст мне шанс ее навестить. Всего на одну ночь.
Я не беспокоюсь, что Северный ветер накажет Невмовор. Каким бы жестким он ни был, у него не отнять неожиданную степень чести, подкрепленную откровенной прямотой. Меня больше тревожит, что мы с ним отправимся на празднование как муж и жена, а значит, я проведу в его обществе много часов, когда и дня прожить не могу, не огрызнувшись на него или не отпустив завуалированное оскорбление. Я в курсе. Понимаю, почему так поступаю. Мои знания о короле очень ограниченны. И это меня бесконечно расстраивает.
– Давайте-ка вас подзатянем, – Орла на пробу дергает шнуровку корсета на спине.
– Я и так затянута дальше некуда.
– Чушь. Еще чуточку – а разница колоссальная, – и служанка тянет.
И тянет.
И тянет.
– Что за демонопоклонник создал это орудие пытки? – кряхчу я.
Чем сильнее Орла дергает за шнурки, тем сильнее белеют мои губы.
– Втяните живот, миледи.
– Да втянула, – цежу сквозь зубы.
Корсет уже перестраивает мне органы внутри.
– Еще… – и тянет. – Всего… – и тянет. – Чуть-чуть!
Хриплю, когда ребра трещат, а желудок втискивается куда-то в район грудины.
– Пощади, женщина.
– Ну вот.
Удовлетворенная тем, что навсегда перекрыла мне кровообращение, Орла отступает на шаг и любуется своим творением. Чудеса за чудесами, моя талия стала еще тоньше, пусть для этого ее и пришлось из меня вырезать. Честное слово, я давным-давно не питалась так хорошо на протяжении такого долгого времени. В общем, в весе
