Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

Глава 17

Цена мести

В каждом из нас есть две версии себя. Николь всю жизнь считала, что выбирать надо лучшую, но вот Дианджело был с ней категорически не согласен. Он был без ума от плохой.

Что ж? Почему бы и нет? Каждому по вере его.

Вопрос о том, как добраться до места встречи на сей раз не стоял. Выбрав самую красивую тачку, Николь подошла к его владельцу и поставила того в известность, куда её следует отвести. Гламор на максимум, с полным подавлением воли объекта и, вот уже перед ней даже не очарованный человек, а абсолютная послушная марионетка.

Почему она раньше так не делала? Трусливая «Николь» попросту боялась неудач. Вся эта трескотня о морали пустая отговорка.

Чего она боялась? Да ведь никогда не знаешь, с чем столкнёшься? Человек способен препятствовать демоническому влиянию, и кто знает, чем может закончиться очередной волевой поединок.

Ночной клуб уже вовсю сиял неоновыми огнями. Стекались со всех сторон машины и люди. Публика была нарядно, вызывающе разоде́та или, правильнее даже сказать, раздета?

В воздухе носился запах парфюма, наркотиков и возбуждения — пахло темнотой, блудом и смертью.

Ночные клубы — это рассадник зла, куда стекались жертвы и паразиты.

Жертвы были преимущественно женского пола. Те, что помоложе, действительно надеялись встретить свой романтический интерес, но такие «овечки» были в меньшинстве. Совсем наивные и неоперившиеся, они надеялись пленить собой богатого героя, дойти с ним до ковровой дорожки, ведущий в Дворец Бракосочетания. Но таких было немного. Большинство же рассчитывало подцепить на крючок богатого мачо, чтобы доить, как дойную корову.

Мужские желание были проще и прямолинейнее женских: секс и наркотики.

Наблюдая за этими «крокодильчиками» Изабель испытывала глубочайшее презрение, почти омерзение. Глупая! Чего она столько времени сопротивлялась своему призванию? Что потеряет мир, если она выпьет досуха вон того наглого, молодящегося сорокалетнего мачо, не стесняющего ухлёстывать за молоденькой девочкой, пребывающей явно не в восторге от его внимания? У самого дочь старше той, к кому он подкатывает. Уничтожить такого, значит, оказать обществу услугу. Этот паразит обманывает жену, держа в постоянном стрессе, отравляет существование собственным детям, коллектив подчинённых его дружно боится и ненавидит. Подхалимы, льстецы, подлецы процветают под его руководством, а хорошим людям от заступает путь.

И сколько тут таких — самоуверенных, беспощадных мерзавцев, пьющих чужую кровь чаще любого вампира? Освободить от них мир не преступление. Затем и существует волк в лесу, чтобы больной заяц не распространял заразу.

Кто, если не такие, как она?..

Это был пресловутый «мужской мир», где прав лишь тот, у кого больше прав. Даже — не сильнейший, а наибогатейший и наиподлейший.

Но, несмотря на то, что «крокодильчики» облизывались на лакомый «красный кусочек», всё, что они позволяли себя по отношению к «Изабель» это липкие взгляды.

Мужчины живут в доминантном мире и хорошо чувствует силу и слабость. Почуяв слабость, ведут себя как гиены — высунув язык, идут напиться свежей крови. Но даже когда волк хорошо запрятан в овечью шкурку, даже если в этой «овечке» всё совершенно так, как они любят — пышные волосики, ясные глазки, бюстик ипопочка, — хищника они чувствуют интуитивно. И не спешат рисковать.

В Николь же они интуитивно считывали смертельную опасность. Видели цианистый калий под видом сладкой конфетки. И любовались лишь издалека.

Дианджело, как и в первую их встречу, стоял у барной стойки.

Их взгляды встретились. Никто не желал разрывать зрительный контакт первым, словно это был поединок. Орала музыка, мигал и сверкал неон. Дианджело приветственно вскинул руку с бокалом вверх.

— Ты сегодня другая, — произнёс блондин, когда Николь подошла.

— Разве? На мне то же платье, что и в предыдущую встречу.

— Платье? Я его не помню. Но ты сама ты — другая. Что-то не так?

Она, приблизилась вплотную к нему, сократила разделяющее их расстояние до минимума и обвив его шею руками, повисла на нём:

— Ты мне скажи.

— Что сказать? — вопросительно изогнул он бровь.

С усмешкой Николь взяла из его рук фужер и осушила его.

— Ух, ты! А говорила — не пьёшь?

— К чёрту самоконтроль! Глупая идея контролировать себя, если платить по счетам все равно придётся другому.

— Ты о чём?

— О тебе, мой котик.

Не дав Дианджело опомниться, Николь схватилась за его рубашку и, притянув к себе, поцеловала.

Хотя, с поцелуем это мало что имело общего. Поцелуй — это обмен нежностью, ей же хотелось причинить боль, унизить, заставить страдать, подчинить. Осушить его душу так же, как секундой назад она осушила бокал.

Дианджело вновь отстранился, окинув Николь-Изабель вопросительным взглядом.

— Что, всё-таки, не так? Ты на меня злишься?

— Возможно.

— Но это я должен злиться на тебя. В обе наши встречи ты попросту сбегала!

— И правильно делала. Ты ведь знаешь, как у вас, у людей, принято говорить? Хороший секс не повод для знакомства. Он повод к тому, чтобы не сближаться. К чему лишние разочарования?

— Ты меня не разочаруешь.

— А речь не обо мне.

Он вскинул руки в примиряющем жесте, мол, сдаюсь, давай оставим эту тему.

— Уйдём отсюда, — Николь, взяв его за руку, повлекла за собой.

— Куда?

— Здесь слишком много людей.

— Иди за мной, и скоро узнаешь.

Сжав пальцы на его ладони, Николь двинулась вперёд, через плотную толпу.

Люди вокруг вопили, плясали, бесновались, соревнуясь в вакханалии вместе с цветовыми лучами, разбрызгивающими пятна света.

Выбравшись с танцпола, они направилась в узкий коридорчик, к маленькой, будто потайной двери, почти такой же, как в клубе с оборотнями.

— Откуда здесь это? — в голосе Дианджело прозвучало удивление. — Никогда её здесь не видел.

— Просто не замечал.

Николь, взявшись за ручку, потянула дверь на себя. Та отварилась легко, без малейшего скрипа, хотя выглядела тяжёлой и массивной.

Дианджело выглядел явно заинтригованным:

— Этот клуб я знаю вдоль и поперёк. Двери здесь никогда не было.

Николь притормозила.

Сходство этого коридора с тем, по которому вела её однажды настоящая Изабель, просто один в один. Она могла поклясться, что это он и есть. А следом за этой мыслью пришло соображение, что коридор этот ни разу не настоящий. Нечто вроде Кротовой Норы или стены в Гарри Поттере, ведущий на Волшебную улицу? Но как такое возможно?

— Почему мы остановились? — поинтересовался Дианджело.

— Я сомневаюсь…

— В чём именно?

— Стоит ли входить?

— Ты тоже заметила, что здесь очень тихо? Стены, конечно, толстые, но музыки и голосов совсем не слышно.

— Знаешь, почему?

— Расскажешь мне? — ухмыльнулся он.

Его бесшабашную самоуверенность хоть чем-то