Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

Николь деловито складывала вещи в дорожную сумку. Их оказалось до обидного мало. Сложились они до скучного быстро. Оставалось встать и уйти, но ноги отчего-то к двери не шли. Однако, как она не медлила, спустя четверть часа всё оказалось настолько аккуратно разложенным и поставленным по местам и полочкам, что делать было решительно нечего. Оставалось вздохнуть, оглянуться на прощание с лёгкой (или — не очень?) грустью и направиться к двери.

Откуда эта ностальгическая грусть? Николь ведь и месяца здесь не прожила? И приятными людьми обитателей этого дома не назовёшь, однако она ухитрилась к этим людям привязаться.

Должно быть всё дело в том, что Николь попросту одинока? Ведь у неё кроме призрака матери, никого нет — ии друзей, ни близких. Мать бережно оберегала её от новых знакомых, боясь, что странности в поведении дочери или её внешнем виде вызовут катастрофические последствия. А потом Николь как-то сама попривыкла к одиночеству. Одноклассники не вызывали желания сближаться, в лучшем случае складывались приятельские, лёгкие отношения. Её это не обременяло. Пока жива была мать.

А потом она осталась одна. Ведь не Клода же считать за близкого человека? Это невозможно. Хотя бы потому, что Клод — не человек.

А в доме Стрегонэ она оказалась причастна чей-то жизни. К этому, оказывается, быстро привыкаешь.

«Ничего, — ободряюще подбадривала себя Николь. — Найду себе новых друзей. И новую цель. Я справлюсь».

Со вздохом взяла она сумку и направилась к выходу. Преодолев почти три четверти пути, уже почти дойдя со своего старенького жёлтенького жучка она наткнулась на препятствие в виде Фэйро.

Ну, как наткнулась? Он просто шагнул из тени и сжал рукой её саквояж. Поверх её же руки:

— Далеко собралась?

Сердце забилось сильнее от облегчения, что её всё-таки останавливают. Пусть она бы и предпочла бы, чтобы это был старший брат, а не младший.

— Домой.

Брюнет покачал головой.

Глаза его скрывали тёмные, солнцезащитные очки. Но так было даже и лучше. Глядеть ему в глаза сейчас нисколько не хотелось.

— Нет.

— В смысле — нет? — попыталась Николь изобразить возмущение, потянув ручку дорожной сумки в лицемерных попытках обрести свободу.

— Никуда ты не поедешь.

— Это ещё почему⁈

— Мне вовсе не улыбается мчаться за тобой через весь город, чтобы вернуть назад. Николь, — с её точки зрения он стоял даже слишком близко, — мы оба знаем, что мать не оставит тебя в покое.

— Это мы ещё посмотрим!

Он выпустил ручку и ей пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы удержать равновесие.

— Решила сбежать?

— Стратегически отступить.

— Отступление подразумевает под собой новую атаку.

— Ты тут в кустах у гаража случайно оказался?

— Я предполагал, что мы встретимся.

— Иными словами, ты меня поджидал?

— Я тут недавно утром наткнулся на Ди около входа в твою комнату… в общем и целом понятно, что братец воспользовался симпатией и доверчивостью очередной глупышки.

«Я не 'очередная», — хотелось зашипеть Николь.

Но… хоть и горько признавать, а ведь он — прав.

— Планируешь карьеру сыщика или психолога? — попыталась она в сарказм.

— Нет. Но и карьера извозчика меня не привлекает, хотя тренироваться приходится часто. Как только мама вернётся, она отправит меня за тобой, а тащить тебя из твоего домика сюда гораздо дальше и дольше. Так что, сама понимаешь?..

— Ты только поэтому пытаешься помешать мне уйти? Чтобы маму не огорчать?

— А какие ещё варианты?

— Может, проникся ко мне симпатией и хочешь моего счастья с твоим братом?

— А может я проникся симпатией и готов сам составить твоё счастье?

— Это вряд ли.

— Почему же?

— Когда женщина нравится мужчине, она это чувствует.

— Ты чувствуешь, что нравишься моему брату? — насмешливой изогнул Фэйро бровь.

— Я чувствую, что точно не нравлюсь тебе. А что касается твоего брата — я нравлюсь ему ее меньше всех «очередных». А теперь, когда мы всё выяснили, подвинься-ка ты в сторону. Дай мне пройти к моей машинке. Расстанемся друзьями…

— Время разлуки ещё не пришло. Тебе придётся задержаться.

С этими словами Фэйро легко выхватил дорожную сумку из рук Николь.

Она пожала плечами:

— Можешь оставить себе на память. Ну, что ещё за ребячество? Отдай.

— Ты сбегаешь лишь потому, что переспала с Ди? Это не повод.

— Ещё как повод!

Шипя друг на друга, словно два рассерженных гуся, они сближались, пока между ними не осталось какие-то жалкие дюймы.

— Чем вы тут занимаетесь, голубки?

Насмешливый голос Дианджело прозвучал резко и громко, заставляя Фэйро с Николь резко отпрянуть друг от друга, будто их застали за чем-то неприличным. Ди, приблизившись, закинул руки обоим на плечи, заглянув им в лицо по очереди:

— Что обсуждаем?

Заметив, наконец, чемодан в руках Фэйро, блондин приподнял брови:

— О! Кто-то уезжает?

— Каникулы закончились. Скоро часы начнут бить двенадцать и моя карета превратится в тыкву, — сухо сообщила Николь. — Так что, мальчики, мне пора.

— Лёгкой дороги, — с оскорбляющей поспешностью согласился Дианджело.

Если бы только он знал, до какой степени Николь хотелось стереть эту улыбку с его губ! Мерзавец! Хотя, справедливости ради, ей не в чем было его винить. Как он говорил той девушке Сьюзен⁈

«Я ничего тебе не обещал».

И правда ведь — не обещал, не обманывал, не насиловал и даже не соблазнял. Она всё сделала сама: обманулась, соблазнилась и поверила в то, что придумала. Свой дебют Николь разыграла ферзевым гамбитом. Классический «ход королевы», ведущийся в расчёте на то, что чёрные «возьмут пешку» привёл лишь к тому, что противник вступил в игру и принял быструю размену фигур в начале партии. Да вот только она к такому оказалась в этому не готова.

— Спасибо, — через силу улыбнулась Николь и направилась к своей жёлтой «божьей коровке», не заботясь о багаже, оставшемся в руках младшего брата.

— Ну ты и муд*ла, — разочарованно произнёс Фэйро.

— Как будто кто-то из присутствующих об этом не знал?

— Ты просто придурок.

— И это не новость, — флегматично отозвался Дианджело.

— Верни её, бестолочь. Или позже об этом пожалеешь.

Николь не стала дожидаться ответа «своего» блондина, который был вовсе и не её блондином. Не хотелось злиться и расстраивать ещё сильнее.

Усевшись за руль, она завела мотор и тронулась с места.

Ещё вчера девушка с пистолетом казалась Николь сумасшедшей, а сегодня ей самой ужасно хотелось оторвать Ди голову. Желательно — медленно. Садистски медленно.

Зачем ему голова? Он всё равно не умеет ею пользоваться.

В глубине души, признаваясь себе в том или нет, но каждая женщина действительно мнит себя единственной, неповторимой, исключительной. Кто-то считает себя непревзойдённой в одном, кто-то