Некромантия и помидоры - Екатерина Насута
Или это мир на неё так повлиял? Столько лет здесь прожить.
- Что ж, угалал, - женщина стянула перстень с руки. – Здесь. Видишь? Переливается, сияет. Яркая у неё душа.
Она нежно погладила выпуклый чёрный камень, в котором то и дело вспыхивали искры. И стоило ей прикоснуться к поверхности, как искры заметались ярче, устремились, словно пытаясь проломить корку.
И погасли, стоило ей убрать палец.
- Зиночка, а ты что молчишь? Хотя ты всегда предпочитала уступать мужчинам. Понимаю.
- Мне нечего предложить, - голос Зинаиды был мертвенно спокоен. А вот сила внутри бурлила. Но пока она ещё сдерживалась.
- Так уж и нечего? А дар? Твой дар тебе не так уж и нужен. Что ты с ним делать-то станешь?
- Её дар тебя убьёт. Точнее добьёт, старуха.
- А это уже грубо, - ведьма прищурилась и, кажется, сейчас она не играла. – Я ведь могу и обидиться.
- Слово, - Рагнар перебил её. – Моё слово и клятва.
- Взамен на моё?
- На камень.
- Вот так сразу? И ответного слова не потребуешь? – тембр её голоса изменился, и сила откликнулась, ожила, отчего зуд стал почти невыносим.
- Твоему слову веры нет.
- Это даже оскорбительно. Зиночка, а что ты будешь делать, когда я уйду? Мне ведь надо просто подождать… немного подождать.
Плеть сотворилась неожиданно легко. И ещё легче она обвила шею ведьмы. Петля затянулась. Самую малость, но и этого хватило, чтобы тварь зашипела.
- Что ты творишь? Отпусти! Или я…
- Знаешь, я так долго ждал это встречи. Так представлял себе её, что даже не уверен, сумею ли отпустить. В конце концов, ведьме нет веры. И надо ли рисковать? Да, ты попытаешься утянуть душу за собой, но получится ли? Здесь есть кому о ней позаботиться.
- Тварь не сможет. А если и так, то и Древние ничего не делают даром! Ты знаешь, что она попросит взамен? А ведь попросит, – ведьма запрокинула голову. – Они всегда берут…
- А ещё они держат слово. Потому что их слово способно перекроить и мир. А вот ты – дело другое. Я даже не уверен, что с тобой стоит иметь дело. Ты ведь калека, правда? Твой дар, - Рагнар потянул плеть на себя, заставив ведьму сделать шаг. И второй. Воздух вокруг стал гуще. Тяжелее. И запах. Сквозь землю пробился иной, гари и пепла, вони больного тела. – Он не совсем и твой? Точнее он так и не стал твоим? Что она сделала? Когда поняла, кто ты на самом деле? Та девочка, которую я винил, а её вина была лишь в том, что она пыталась быть хорошей дочерью.
Ещё рывок. И ещё шажок.
Глаза ведьмы полны ненависти. А сила внутри неё бурлит. Но тварь стара. И поддаётся, подаётся вперёд с тихим жалобным стоном.
- Она ведь поняла. Там. Тебе удалось оглушить её в первое мгновенье, когда она не ожидала удара. Так?
И на шаг ближе.
Лицо у ведьмы белое. Оно вытягивается так, будто тварь хочет заорать, но не способна разомкнуть губы. И вместо крика у неё получилось шипение.
Змеиное.
Хотя змей Рагнар уважал. Змеи полезны, если знать, как с ними обращаться.
- И ты захватила тело. Вернулась в зал. Создала своё проклятье, чтобы они убивали друг друга. Так ведь легче собирать души. Сперва раззадорить яростью, а потом дать им понять, что они натворили. Сломать. Изуродовать. Вытянуть. Но она вмешалась.
- Д-дура… я об-бещала ей тело… я бы нашла… я… выбрала… п-подходящее.
- Чьё? Хиль? Или моей сестры?
- Это не важно. Там было много девиц. А она… она всё сломала! Она… - ведьма выдохнула и остановилась, разом поникла, сломавшись. – Твоя взяла. Убери эту погань. Война никому из нас не принесёт победы. И да, ты угадал… она мне помешала.
- И долго ты её уговаривала?
- Вечность, - ведьма взялась за плеть и не без натуги, но разорвала её. – Хватит трюков. Да, я её обманула. А что мне оставалось делать? Её изуродовали воспитанием. Как же… душа неприкосновенна. Нельзя вредить людям. И прочее, и прочее… вот и пришлось. С другой стороны, я ведь тоже человек и моя душа имеет право на неприкосновенность. Но я не собиралась её убивать. Всё-таки дочь. Надеялась, что со временем я смогу сделать из неё нормальную ведьму. Что, дорогая, - она повернулась к Зинаиде. А сила вновь сменила запах, как и голос – звучание. Теперь он окутывал и опутывал, мягко успокаивая, унимая гнев, забирая волю. – Неужели ты не хотела бы, чтобы твои дети походили на тебя? Чтобы разделяли твой взгляд на мир, ценности…
- Вот давайте сейчас без ценностей.
- Кстати, в том, что случилось, виновата тоже она. Я не собиралась убивать всех. Да, резня… её бы списали на старые распри. Все знали, что Харальд втайне завидует твоему отцу. И обижен, что тот не сдержал слово. И всё можно было бы повернуть. Особенно, если бы твоя сестра подтвердила слова своей несчастной подруги… это было бы очень трагично. Две молодых вдовы. Никто бы не удивился потом, если бы их объединило одно горе.
Ведьма вздохнула, и давление на волю усилилось.
- Но кто ж знал, что моя дочь такая… дрянь! Попытаться убить собственную мать! Ту, которая дала ей жизнь! И ведь сильна оказалась, зараза этакая. Мне пришлось выпить всех, до кого я только сумела дотянуться. Пришлось!
И этот крик её всполошил птичью стаю.
- Знаешь, каково это, сражаться с тем, кого ты любил, на кого надеялся, кого… не важно, - ведьма стянула кольцо и швырнула под ноги. – Забирай. И нет, слово, которое отпирает его, я скажу в тот момент, когда окажусь в другом мире.
- Хорошо, - Рагнар сам поднял перстень и сунул в карман. – И когда? Могу сейчас.
- Нет. Мне надо собраться всё-таки.
- Одна пойдёшь?
- А с кем?
- У тебя, мне сказывали, сын имеется.
- А… сын… ещё одно родительское разочарование, - ведьма поморщилась. – Абсолютное ничтожество. И бездарность. От него и нужно было только, что найти подходящую невесту и дождаться, пока дети подрастут. А он и тут всё
