Предательство моего сердца. Тень для спецагента - Карина Родионова

И я совсем поникла. Нельзя мне возвращаться. Да и не на что уже. Побрела дальше.

На улице уже совсем стемнело и надо было куда-нибудь устраиваться на ночлег. Я попыталась устроиться на скамейке в парке, но тут же появился полицейский и спросил, кто я такая, что тут делаю и почему не иду домой. Пришлось сказать, что я вот только на минутку присела и сейчас уже пойду домой, к маме.

Вышла на набережную реки, присела на скамейку у причала и задумалась. Сколько я протяну в таких условиях? Ну хорошо, сейчас конец мая и на улице тепло, не замерзну. А есть я что буду, когда сухари в мешке закончатся?

Я сидела, сжавшись комочком, прижав к себе колени и по моим щекам текли слезы. Настолько одинокой и никому не нужной я себя еще никогда не ощущала. А также беззащитной и совсем не понимающей, как жить дальше.

– Ты что тут делаешь? – вдруг раздался голос позади меня.

Я подскочила. Рядом стоял парень на пару лет меня старше. Одет он был, как обычный уличный мальчишка. Смотрел на меня внимательно и как-то подозрительно. Я смахнула непрошенную слезу и буркнула:

– А тебе какое дело?

– Это наша территория! Либо работаешь на нас, либо катись в другой район. Тут нам чужие попрошайки не нужны!

– Я не… – захлебнулась я от возмущения, пытаясь сказать, что я не попрошайка.

А потом оглянулась и увидела, что рядом со мной стоит какая-то коробка, в которую, похоже, кто-то сердобольный успел кинуть мелкую монетку. Надо же, я даже не увидела и не услышала этого.

– Я не попрошайка! – уже тверже заявила я.

Но монетку из коробки все же забрала.

– И что же ты тут делаешь посреди ночи?

– Сижу! Не видно? – я начала злиться.

– Ты чего, потеряшка, что ли? – голос мальчишки вдруг смягчился.

– Ну… как сказать. Меня никто не терял.

– Из дома сбежала? – понимающе уточнил он.

Я молча кивнула.

– Понятно. Есть, куда идти?

Отрицательно помотала головой.

– Ладно, пошли, пристрою тебя, – вздохнул парень и махнул рукой, мол, двигай за мной.

По дороге он представился:

– Меня Иннокентием зовут. Можешь просто Кешкой звать.

– Меня Полиной, – представилась я в ответ.

– Полька, значит, – кивнул он.

Мы пришли к какому-то небольшому заброшенному дому. На его двери висел замок, но Кешка просто подошел его и дернул, замок раскрылся. Он был не закрыт на ключ. Просто видимость.

В доме была всего одна комната, но довольно просторная. У стены стояла большая железная кровать с панцирной сеткой, на которую было накинуто старенькое драное одеяло. На полу везде лежали матрасы разной степени потрепанности. В-основном, старые и драные. На них также валялись какие-то тряпки. Стоял и стол, на котором лежала нехитрая посуда вроде нескольких жестяных тарелок, гнутых ложек и кухонного ножа. Еды на столе не было.

– Вон, – ткнул пальцем Кешка в какой-то тоненький и тоже драный матрас в углу комнаты, – это место сейчас свободно. Можешь занять.

Я осторожно пробралась мимо валяющегося повсюду хлама к этому матрасу.

– Ребят пока нет, все на деле. Скоро начнут подтягиваться, – пояснил он. – Рассказывай пока, как на улице оказалась.

И я почему-то рассказала. Просто нужно было хоть кому-то довериться. Почему бы и не этому странному Кешке.

– Мда… – выдал парень, когда я умолкла. – Даже ума не приложу пока, что с тобой делать. Ладно, завтра сходишь со мной на дело, посмотрю на тебя, там решим. Но если ты про это наше место хоть кому-нибудь проболтаешься!

И он сделал движение, как будто перерезает горло. Мне даже стало вдруг жутко и я отчаянно замотала головой:

– Никому, ни в жизнь!

Вскоре и правда стали подтягиваться другие ребята. В-основном, это были мальчишки разного возраста от 10 до 15 лет. Все в разной степени потрепанности, лохматости и чумазости. Всего их набралось человек десять. Была в этой компании и девочка. Скорее девушка примерно моего возраста.

– Это Сова, Хилый, Крысеныш, – представлял ребят Кешка.

В этой компании Иннокентий был самым старшим, и, как я поняла. самым старшим. Все они промышляли всяческим попрошайничеством, мелкими карманными кражами и хулиганством. В-общем, изымали финансы различными не очень легальными способами. Или очень нелегальными. Чем промышляла девочка, я не поняла, а она не особо стремилась мне рассказывать. Кстати, девочку звали красивым именем Мальвина, хотя на вид она была совсем простушкой с куцым, каким-то сереньким хвостиком. Я бы ее назвала скорее Мышкой.

На следующий день Кешка взял меня “на дело”. Дело состояло в том, что мы толклись на шумном и людном рынке, где я глазела по сторонам, а Кешка ругался, чтобы я не ловила ворон. В какой-то момент вдруг какая-то тетка заверещала: “Ограбили-и-и! Кошелек украли-и-и-и!” Кешка шепнул мне: “Бежим, в разные стороны!”. И помчался в сторону выхода с рынка. Я побежала в другую сторону, ловко лавируая между людьми, перепрыгивая через какие-то ящики и проскальзывая под прилавками.

Когда я прибежала в наш домик, Кешка ждал меня там. Вскоре в доме появилась и Мышка. Она кивнула нам и доложилась Кешке:

– Пойдет! Юркая, быстрая, ловкая. Обучить маленько, да пообтесать, будет толк.

Я не сразу поняла, о чем это она. Потом до меня дошло, что все это время на рынке откуда-то за нами наблюдала незаметная Мышка. Она следила за мной, внимательно фиксируя все мои действия и вот, сделала свой вывод, о чем и доложилась Кешке.

– К тому же девчонка, на девчонок реже грешат, – задумчиво добавил Кешка.

И меня начали учить. Незаметно подрезать кошельки, вскрывать замки, вытаскивать деньги из карманов. Нравилось ли мне это? Испытывала ли я муки совести? А я не думала. Просто в какой-то момент осознала, что другого выхода у меня нет. Зато у меня был Кешка – заботливый друг, который помогал, обучал, не давал сдохнуть от голода.

Была компания… ну не то чтобы друзей, но я была не одна.

Мне дали прозвище Пума. Темноволосая, гибкая и крепкая, чем-то я напоминала Кешке это животное из семейства кошачьих. А ребята не спорили – они просто не знали, кто это. Пума, так Пума.

Зимой стало холодно и мы стали топить маленькую печку, с трудом прогревая продуваемый всеми ветрами домик. Не шиковали, воровали по мелочи. Да и кто бы нам дал что-то украсть по-крупному? Самые мелкие пацаны с несчастными чумазыми мордашками попрошайничали у церкви.

Прошел почти год, когда Кешка вдруг вернулся домой