Потерянная душа - Марина Ефиминюк
— Паршивец! — У парня затрещала рубашка, оторвались пуговицы.
— Не кипятись, я сама упала, — уверила Настя, кое-как восстановив равновесие. Невольно она заметила, что в рыбный отдел, откуда ни возьмись, собрались зеваки: из подсобки высыпали продавцы, появились домохозяйки с загруженными тележками и пенсионеры. По громкой связи сбивчиво объявляли о потасовке в центре гипермаркета.
За секунду оценив размер надвигавшегося скандала, певица подскочила к мужчинам и прошипела:
— Прекратите немедленно, вы оба. Я не могу позволить себе драку в общественном месте!
Как ни странно, предупреждение девушки подействовало на противников, как ушат холодной воды. Ярослав разжал кулаки, отпуская мальчишку. Тот со злостью одернул испорченную рубашку.
— Недоносок! — с презрением бросил Павлов.
— Придурок! — плюнул в ответ мальчишка.
Заметив, что у любимого нехорошо блеснули глаза, Настя цыкнула:
— Хватит! Вы как дети!
Тем временем, в проходе появились охранники в черной форме.
— Все в порядке! — громко объявил Павлов. — Случилось недоразумение.
Недоразумение стоило им ужина — пришлось покинуть гипермаркет, пока охрана не надумала устроить следственный эксперимент. Уже в машине, глянув на разбитую губу в зеркальце заднего вида, Ярослав осерчал:
— Проклятье, я не помню, чтобы мне, вообще, разбивали лицо. Дожил! Откуда он взялся?
— Извини, мне очень неловко, — вытащив из пачки влажную салфетку, Настя попыталась аккуратно стереть запекшуюся кровь с подбородка любимого. — Он друг моей сестры. Наверное, мы раньше хорошо общались, а теперь я даже имени его не знаю.
— Очень хорошо, — старясь не шевелить губами, но морщась от боли, пробормотал Ярослав, — если он друг твоей сестры, то почему преследует тебя?
— Интересный вопрос.
И у Настасьи не было на него ответа. Она боялась думать о том, что ее догадка верна, и появившийся из прошлого молодой человек, являлся не Катиным, а ее приятелем. Иначе, по какой причине он стал бы задавать личные вопросы и устраивать драку с возлюбленным певицы? Со стороны иррациональные поступки парнишки напоминали метания ревнивца…
Возможно ли, что именно его холеное загорелое лицо она пыталась, но не могла, разглядеть в своих видениях?
ГЛАВА 11. МЯТЕЖНАЯ ДУША.
За окном царствовала чернильная ночь. Темнота окутывала тихие комнаты в квартире на тринадцатом этаже. В гостиной работал телевизор, озарявший гостиную голубоватым призрачным светом. На кухне был включен только один светильник — хозяин дома любил работать в полумраке. У компьютера, как и обычно, выстроилась шеренга пустых чашек.
От усталости ныло тело. Откинувшись на спинку стула, Ярослав размял затекшую шею, и почувствовал, как в позвоночнике что-то нехорошо хрустнуло. Он снял очки для чтения, бросил их на клавиатуру и, с силой нажав на веки пальцами, почувствовал приятную тупую боль.
Вдруг в квартире раздался звук осторожных шагов. Настя проснулась. Она не закрыла дверь в спальню и не выключила свет — боялась спать в темноте. Мужчина предпочел принять все эти настораживающие странности, как данность.
Хрупкая девичья фигурка замерла в дверном проеме, на границе света и темноты. На полу растягивалась длинная неровная тень. Настя держалась за косяк, словно боялась упасть, и в упор рассматривала Ярослава.
Со стороны его подруга выглядела настороженной, точно в любую минуту могла сорваться с места и убежать. В прошлую ночь, после любви, она металась по кровати, билась и стонала. Вероятно, сегодняшней ночью ее снова разбудил кошмар. Мужчина утопал в щемящем чувстве нежности, возникающем при каждом, даже случайном, взгляде на его маленькую птичку.
— Плохой сон? — мягко спросил он.
— Ты кто? — раздалось в ответ. Ярославу точно отвесили хлесткую пощечину! Он не узнал Настиного голоса, звучавшего по-другому, с незнакомыми холодными и отстраненными интонациями. Хозяин дома почувствовал, как на затылке зашевелились волосы.
Старался не выдать вспыхнувшего внутри суеверного страха, от какого хотелось перекреститься или же закричать тоненьким бабьим голосом, он поднялся из-за стола и спросил:
— Ты в порядке? Что-нибудь хочешь? Может быть, тебе заварить чай или…
— Не смей приближаться ко мне! — Девушка резко выставила руку, требуя, чтобы мужчина оставался на месте. — Что я тут делаю?
— Ночуешь в моей квартире. Мы соседи, — тихо пояснил Ярослав. Видимо, он сходил с ума, ведь ему казалось, будто в Настасью вселился другой человек или же бес, совсем как показывали в фильмах про экзорцизм.
— Так это твой дом… — Она подняла правую бровь — еще один совершенно незнакомый жест. Девушка сделала несколько осторожных шагов, но двигалась она тихо, на цыпочках, словно боялась испачкать босые ноги.
Остановившись, Настя огляделась вокруг, как будто находилась в знакомом прежде месте — впервые.
— Так вот, значит, почему… — пробормотала она себе под нос.
И вдруг резко, неожиданно развернулась. Длинные волосы взметнулись, точно темная вуаль, и рассыпались по хрупким плечам, упали на лицо. Она остановила на Ярославе тяжелый взгляд. Долгую минуту, не мигая, Настя изучала мужчину с пугающим интересом исследователя. От темноты зрачки расширились, и голубые глаза казались совсем черными и бездонными. В тот момент Ярославу почудилось, что перед ним стояла чужачка, отталкивающее и одновременно притягательное существо из другого мира.
— Все хорошо, милая? — едва шевеля губами, произнес он и осознал, как сильно пересохло во рту.
— Не смей называть меня милой! — рявкнула Настя с недобрым огоньком в глазах.
— Ладно, — Ярослав поднял руки, надеясь, что дружественный жест немного утихомирит незнакомку.
Девушка приблизилась, вышла на свет, и он сумел разглядеть, как сильно изменилось ее выражение лица.
— Ты такой красивый, — произнесла она, и на мягких губах появилась ледяная усмешка. — Значит все из-за тебя? Она не хочет уйти из-за тебя?
Мужчина ощутил, как по спине побежали подлые испуганные мурашки, а на руках встали дыбом волоски.
— Какая ирония… она влюбилась! — Настя хохотнула, но смех не отразился в глазах.
Девушка сделала еще шаг, подошла так близко, что касалась груди Ярослава. Он сжал зубы, борясь с мистическим страхом. Настя подняла руку и аккуратно провела пальцем по разбитой губе, словно бы скользнула кусочком льда.
— Скоро я сделаю тебе очень больно, милый, — прошептала она с пугающими мягкими интонациями. — Беги от меня, пока этого еще не случилось…
Секундой позже девушка закатила глаза и обмякла. Казалось, будто кто-то срезал огромными ножницами невидимые нити, управлявшие марионеткой. Ярослав едва успел подхватить превратившуюся в тряпичную куклу подругу. Она крепко спала.
Лето, июнь. Солнце кажется таким ослепительным, что режет глаза. Она прячется за темными очками, поправляет шляпу
