Демонская кровь Маргариты - Ольга Александровна Ильина
— А вы? Уж простите, но в ту пору вам сколько было? Лет семнадцать? Но на стосемнадцатилетнюю старушку вы никак не тянете.
— Права ты, деточка, не тяну, и детишками меня Господь не обделил. У меня их семеро, а внуков и правнуков целая деревенька наберется. И за это, моя милая, я должна твою родственницу благодарить — Маргариту. В ту страшную ночь, когда я через лес к церкви бежала, ее встретила. Увидала, как она идет, в белом платье, волосы длинные на ветру, как змеи, извиваются, лицо белое-белое, без кровиночки, а глаза черные, зрачки всю радужку заполнили, я и обмерла вся, испугалась, на колени упала, креститься начала, а она схватила меня за руки, в глаза мои распахнутые глянула и сказала:
— Жаль отца твоего, — говорит, — хороший человек был. За него тебя спасу. Будешь жить, любить, детишек родишь много, зло и несчастья обходить стороной тебя будут, а если и случатся, то переживешь их легко, без ран в душе. Жизнь у тебя будет долгой, необычайно долгой, но ни болячки, ни немощность тебя не коснутся.
— Знала я, что за такой подарок платить придется, — вернулась к реальности Зинаида Кирилловна. — Маргарита и об этом поведала.
— Век минует и еще шестнадцать лет, и в сочельник встретишь ты, аккурат напротив своего дома, девушку, на меня похожую. Приведи ее к себе, чаем напои, да и расскажи все как есть, без утайки. Тогда отпустит тебя проклятие, и конец жизни свой ты встретишь с радостью, но коли ослушаешься меня и уедешь раньше времени из этих мест…
— Она не договорила тогда, да я и так не посмела бы. Потому за Федей своим в Сибирь не поехала, да предложения детишек и внуков погостить отвергала. Все боялась, что тебя пропущу. Хоть и сказала Маргарита, что ждать тебя не скоро, но все равно боялась. А вдруг в дороге, да в пути со мной что случится? Или там, за селом этим, мне так понравится, что возвращаться не захочется.
— А Маргариту вы больше не встречали? Не знаете, что с ней случилось?
— Нет, милая. Больше я о ней не слышала до сего дня.
— Вы думаете, это она то проклятие наложила?
— Тебе виднее, деточка. Семья Вронских всегда была необычной, что родители, что дочки их. Знаю одно — все, что сказала тогда Маргарита, сбылось. И про детей, и про зло, и про Феденьку моего. И про тебя тоже сбылось.
— Значит, теперь вы свободны?
— Наверное. И я рада этому. Я свой век прожила, хорошо прожила, правильно. Зла никому не желала, да не делала, старалась жить по совести, да по божьим законам, осуждать не спешила, но и другим не дозволяла. Да, милая, я готова идти дальше, да и Феденька уже давно меня заждался. Пора мне, деточка, пора.
Я поняла, о чем хотела сказать Зинаида Кирилловна. Каждый должен прожить то, что ему отмеряно, бабушка тоже так считала. А искусственно укорачивать или удлинять свою жизнь способны только трусы, те, кто жизни или смерти как огня боятся. Да, это я могла понять, не понимала другого — что мне-то со всеми этими знаниями делать? Ведь я ехала сюда сегодня только для того, чтобы набрать немного земли, да маму с бабушкой навестить, а получилось, что узнала еще одну страшную тайну моей семьи. И этой тайной стало проклятие целой деревни.
Могу предположить, что Маргарита, давая Зинаиде Кирилловне такие указания на мой счет, сделала это не просто так. Но чего она хотела? Чтобы я его сняла? Или вынесла из всего этого какой-то жизненный урок? Если первое, то как я, без году неделя, как ведьма, могла бы его снять? Это просто нереально. А если второе, то я этого урока и вовсе не понимаю. Единственное, что я могла сказать точно — у Маргариты, скорее всего, был тот же дар видеть будущее, что и у моей мамы, иначе как бы она могла обо мне рассказать? Но не значит ли это, что вся наша жизнь уже заранее предопределена? Написана кем-то там наверху?
— О чем задумалась, милая? — тронула меня за руку Зинаида Кирилловна.
— Да я все никак понять не могу, что мне дальше делать?
— Это уж тебе самой решать. Но если моим советом не побрезгуешь, ты должна снять проклятие. Не вправе люди за злодейство наказывать. Это только Господь бог наш может решить, кто прав, а кто виноват. А ежели встал человек на этот путь, то не уподобляется ли он сам этим злодеям? Там ведь не только виновные были — проклятие и детей, и младенцев коснулось. А они-то в чем провинились? Грех это, великий грех, и тетя твоя, на него решившись, душу свою светлую да чистую во тьму обратила. И сдается мне, что она тогда еще, повстречав меня, хотела от греха этого освободиться. Только зло, гнев, да жажда мщения глаза ей застилали.
Права, ой как права Зинаида Кирилловна. Да и кому, как не мне во всем этом разбираться? Только боязно очень. Чем больше живу в этом новом, магическом мире, тем сильнее он меня затягивает, да так, что, кажется, и не вырваться. И неужели тетя Нина права, и мне уже никогда не стать прежней, обыкновенной тридцатилетней неудачницей Маргаритой? А если так, то кто же я теперь — ведьма, демон, или кто-то еще?
* * *
— Ну, что деточка, не передумала еще в деревню проклятую съездить?
— Не передумала, — тяжело вздохнув, покачала головой я.
— Тогда пойдем, знаю я, кто тебя отвезет, — проговорила Зинаида Кирилловна.
Уже на крыльце, в ожидании неизвестного, но явно бесстрашного извозчика, я спросила:
— Что вы теперь будете делать?
— К деткам поеду — всех повидаю, со всеми попрощаюсь. Детки мои, словно птицы, разлетелись по миру, и не соберешь теперь. Разве что на похороны мои.
— Грустно как-то.
— Не обо мне грусти, я счастливую жизнь прожила, ни минуточки потраченной не жалею, да и чувствую, что все дела земные уже сделаны, пора и честь знать. Внучка у меня есть — Любушка. С мужем своим, смутьяном да пьяницей живет,
