Ведьма и дракон. От судьбы в академии (не)спрячешься - Светлана Шавлюк

Следующим утром дракон уже не спал, когда я пробралась в его убежище. Он молчал. А я говорила безумолку, лишь бы развеять неловкую тишину, да отвлечь дракона. Мало ли как зверюга отреагирует после болезни-то. Вчера еще благодарил, а сегодня бросится…

- Вот и хорошо, что в себя пришел. Вот и здорово. Жить будешь, сейчас раны перевяжу, напою тебя. Пить, наверное, хочешь. И есть. Сейчас надо обязательно есть, сил набираться. Через пару дней и на ноги тебя поставлю. И все хорошо будет, как ни бывало.

- Что случилось? – его голос уже не звучал тихим шелестом листьев, был еще слаб, но уже не на последнем издыхании.

- А ты не помнишь? – приподняла его голову, прислонив ковшик, который с бани утащила, к губам. Дракон выпил все до дна и снова откинулся на свернутый кулек из тряпья. За эти дни я обустроила его временное обиталище, как могла. Он лежал уже не на голой земле, а на лапнике.

- Нет. Помню только внезапную боль. И потом жар, крылья будто свинцом налились. Упал. И больше ничего. Чем меня ранило? – покосился на плечо. Зашевелился под покрывалом, зашипел от боли.

- Лежи, не дергайся, - строго прикрикнула, - все мои старания коту под хвост отправишь. – Стрелами тебя. Кто их выпустил не знаю, как-то не с руки было ждать и спрашивать.

- Не могло стрелами, - он сжал губы в тонкую нить и упрямо сцепил зубы.

Не могло, конечно. Дайна рассказывала, что чешуя дракона магией напитана и крепка, как сталь. Обычная стрела для него, как заноза. Неприятно, не более. А вот мамины стрелы. Да еще магией усиленные. Матушка сказала, что не знает, что это за магия такая, не знакомое ей заклинание. Обещала Дайне показать. Но говорить об этом дракону я поостереглась. Удрученно выдохнула и согласилась:

- Не могло, так не могло. Но случилось.

- А стрелы где?

- Так выбросила, на кой ляд они мне? Там уж либо о стрелах заботиться, либо о тебе приходилось.

Он поморщился, но промолчал.

- Мне пора уже. Вот тут тебе вода, - поставила рядом ковш, тут же сверток положила, - тут еда какая-никакая. Ешь аккуратно. Не вставай. Повязки не трожь. И вообще, поменьше двигайся.

- Как зовут тебя, ведьмочка? – слабая улыбка тронула его губы.

- Маришка я.

- А я Гордан. Маришка, мне бы одежду какую.

- Ага, - тряхнула головой, отчего-то засмущавшись. И ведь верно, пока лечила его, да из лап смерти тянула, даже и не думала о его наготе-то, а тут вот… - Пора мне, - отвернулась, скрывая румянец. Выскочила, как ошпаренная, и рванула в деревню.

Вечером к сыну кузнеца заскочила, отдала мазь для отца, обжегся он недавно, а заодно у Натима выпросила штаны, да рубаху. Он глянул странно, хмыкнул, да отдал нужное. Мы с ним росли вместе, бедокурили. Матушке точно не сдаст. Да и вопросов задавать не стал.

Визуал

Наша ведьмочка) А какой вы ее себе представляете?

2.3

2.3

И снова утро. Промчалась по лесу и горным склонам, собирая травы набегу. Нырнула в пещеру. Дракон выздоравливал ни по дням, а по часам. Сегодня он уже сидел, завернувшись в покрывало, ждал меня.

- Говорила же, не вставать, - ворчала, сбрасывая валежник в углу и отставляя корзинку с травами в сторону.

- Я уже в порядке, только вот спина, - поморщился, - спина горит, словно каленым железом по ней водят. Но думаю, завтра смогу на ноги подняться. Меня должно быть ищут.

- Пока никто не искал, - пожала плечами, - ложись пока, и не вставай. Давай спину гляну быстро.

Дракон повернулся. Спина, как спина. Крепкая, теплая, мышцы стальные напряжены, гладкая кожа. Ни единой царапины. Едва удержалась, чтобы не провести ладонью вдоль спины. Нет, конечно, не для удовольствия. Нет. Только, чтобы напряжение снять, чтобы успокоить дракона.

- Ничего там нет, - выдохнула и поднялась. – Мне торопиться надо, я тут одежду принесла, но сначала повязки сменю, так что не поднимайся, пока не вернусь. Сейчас за водой сбегаю, - подхватила котелок и обернулась к выходу. - Матушка, - воскликнула я и подпрыгнула с испугу, как коза пчелою ужаленная в самое нежное место. Встала перед ней еще и руки раскинула, чтобы она уж точно не разглядела за моей спиной на еловых лапах раненого дракона.

- А чего это ты побелела, доченька? – сладость маминых речей заставила гулко сглотнуть. Ох, что сейчас будет… - Иль не рада матушку видеть? – едва ли не нараспев говорила она, а у меня в загривке волосы дыбом вставали. Такие речи означали, что матушка в ярости. А в ярости она страшнее голодного волколака, разбуженного в лютый мороз. – Иль помощи моей не рада? М? Где тут твой олень?

Щеки огнем загорелись, когда матушка дракона оленем назвала. Стыд-то какой.

- Ну, - она подошла вплотную, сдвинула брови к носу и без усилий отодвинула мою тщедушную тушку в сторону. Цепко оглядела представленную ее взору картину и таким же сладким голосом проговорила. – Ты ж погляди-ка, и не соврала ни словом. Олень-то и вправду молодой, смотри-ка и рогами еще не обзавелся, да красивый, да раненый.

- Матушка, - воскликнула возмущенно. Щеки горели так, что я даже ладони к ним боялась приложить. Можно и обжечься. Со мной и такое бывало.

Матушка взглянула на меня, прищурилась и вновь повернулась к дракону. И тут же побледнела. Застыла. Сжала руки в кулаки и обернулась ко мне. Я бросила взгляд на полураздетого мужчину, который, послушно лег, когда я попросила. Ну вот. Он смотрел на нас немигаючи. И глаза-то его и выдали. Желтые с темным вертикальным зрачком. Драконьи.

- Ты что же натворила, глупая!? – едва слышно выдохнула матушка.

- Ма, но он ведь погиб бы. Как же могла я его оставить на верную смерть?

- Как? – матушка словно задыхалась, хватала воздух и выдыхала с сипением, - а он, - мотнула в его сторону головой, - он бы перешагнул через тебя и не оглянулся. А уже через пару вздохов и не вспомнил бы, что на погибель оставил, будь ты на его месте.

- Ну и пусть, - надулась я