Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева
— Мне придётся отлучиться на пару дней, — игнорируя намечающуюся словесную перепалку, сообщила Джастина.
— Зачем? — поинтересовался Карлос.
— Врач Тонни настаивает на её экстренном обследовании. Говорит, что в её состоянии наметились изменения, но он не понимает динамику.
— Нормальным языком говорить можно, мама? Ей хуже? — выгнул бровь Фэйро.
— Делать выводы пока рано. Нужно новое обследование.
— С чего бы? — ещё сильнее помрачнел Фэйро. — Сколько их уже можно проводить?
— Столько, сколько нужно, — флегматично заявил Карлос.
— Врач говорит, — продолжила Джастина, — когда с травмирующего события проходит достаточно времени, негативные последствия могут нивелироваться. Тогда наступают улучшения…
— Сколько можно себя обманывать? Мы этого бреда наслушались на три жизни вперёд. Понятно же, что сестра никогда уже не будет прежней?
— Фэйро, остынь, мальчик!.. — начал Джулиано примирительным тоном. — Не огорчай мать ещё сильнее. Ей и без того достаётся.
— Посмей ещё раз назвать меня мальчиком и оставишь зубы в тарелке, — предупредил Джулиана Фэйро.
— Ну, хватит. Довольно! — прикрикнула на него мать. — Можем мы, хотя бы раз в жизни, поужинать, как нормальная семья? Без ссор и подначек? Не говоря друг другу гадостей? Бог мой, как же я от всего этого устала!
— Я должен слушать советы этого ничтожества, что ты притащила в дом моего отца?
— Сядь на стул и ешь! — повысила Джастина голос, но добилась только того, что Фэйро демонстративно поднялся, отшвыривая от себя вилку и покинул столовую.
— Просто супер, — хмыкнул Дианджело. — Ещё содовой? — подмигнул он Николь.
Не дожидаясь её ответа, наполнил стакан:
— Предлагаю тост за нашу дружную, милую, добрую семейку. До Адамсов нам ещё есть куда расти!
— Хватит паясничать, — раздражённо отмахнулась Джастина.
— Вот и произноси после этого позитивные тосты? Хорошо, мама. Как скажешь.
— Мы все понимаем, почему твой брат так отреагировал на новость о моём отъезде.
— Почему же?
Дианджело машинально закинул себе в рот порцию того, что до этого нетронутым лежало на тарелке весь вечер,
— Фэйро опасается, что, как только я покину дом, ты опять закатишь одну из своих пьяных вечеринок.
— С чего бы ему такого опасаться?
— Перестань вести себя как шут.
— Как будто ты никогда не стремилась повеселиться?..
— Довольно!
— Довольно — что⁈
— Хватит!!!
— Ну, хватит так хватит, — пришёл черёд Дианджело сбегать с семейного ужина.
Николь на мгновение ощутила прикосновение его горячих рук к своим плечам. От его шепота по шее побежали мурашки:
— Если захочешь покурить в интересной компании, буду ждать тебя на террасе.
Поймав её удивлённый взгляд, он игриво подмигнул и вышел.
— Мальчишки совсем отбились от рук, — жалобно ныл Джастине Джулиано. — Совсем распоясались. Но, не бери в голову, любовь моя. Я не обижаюсь. Я всё понимаю.
Джастина выразительно взглянула на Николь:
— Чего ты ждёшь? Иди, подыши свежим воздухом на террасе, — прямолинейно и без политеса она напомнила Николь, для чего её наняла.
Что ещё оставалось делать? Николь пошла на террасу, где картинка открывалась сказочная и романтичная, почти идеалистическая. Бугенвеллии расползлись по полукруглым аркадам. Их длинные плети колыхались при малейшем вздохе ветерка, а разноцветные соцветия распространяли вокруг себя свежий цитрусовый аромат.
К запаху бугенвиллей примешивался порочно-сладкий запах табака с примесями — Дианджело сидел и курил, забравшись на широким парапет и легкомысленно покачивая ногами.
— Я уж думал, что ты не придёшь. Красиво здесь, правда? — кивнул он на плывущую по небу луну. — В подобные мгновения кажется, что мир не такая уж выгребная яма, каким мы привыкли его считать.
— Не стоит приписывать всем своим мысли, — Николь встала рядом с ним, прислоняясь к ещё не успевшему остыть, камню. — Мир разный. И каждый видит его по-своему.
— Правда? И что видишь ты?
— Богатый дом, построенный для счастья, но в котором все несчастливы. Почему?
— Не знаю, кто тут несчастлив? Я, например, наслаждаюсь жизнью. Беру от неё все самое интересное и лучшее. Мой девиз: «Трать, завтра мы будем нищими!». Или: «Живи быстро и умри молодым». Ну, и всё такое прочее.
— Ты правда думаешь, что живёшь на полную катушку? — бросила в его сторону любопытный взгляд Николь. — Или просто хочешь убедить в этом других?
— С какой стати я стану открывать перед тобой душу? Да я знаю тебя два для и вижу четвёртый раз в жизни.
— Боишься, что я разболтаю твои тайны?
— Какие тайны? Да мне плевать. Иногда даже хочется — пусть мир узнает, насколько я плох. Fak этому миру. И fak его обитателям.
— За что всем такая немилость?
— В отместку за то, что миру плевать на меня. У нас с ним всё взаимно. Я отморозок, а жизнь — помойка.
— Расскажи, как ты стал отморозком?
— С чего бы?..
— С того, что я умею делать так…
Рука Николь оплела его шею.
— Так…
Она приблизила к нему лицо на расстояние поцелуя.
— И даже — так…
Их губы соприкоснулись — Николь всего лишь хотела узнать, каким будет поцелуй теперь, когда суккуб в ней насытился чуждой волчьей силой? Будет ли разница? И она — была.
Тёмное опасное пламя больше не палило, не лишало воли. Не хотелось делать ничего страшного, запретного, пугающего. Было приятно, сладко и спокойно. Николь нравилось ощущать теплоту его кожи, вкус его губ.
Её будто бы окутывало золотой дымкой. Золотистая пыльца витала вокруг, оседая на ресницах, щеках и волосах. Она плыла в этой дымке, как в тёплой воде. Волны мягко ласкали тело, пока в голове не наступила удивительно гармоничная тишина.
Открыв глаза, Николь удивлённо взглянула на Дианджело. Было уютно. Даже лучше, чем в осенние дни у камина. Бриз ласкал тело. Луна — радовала взгляд серебром. Душа умиротворялась.
— Расскажи мне о твоих отношениях с другими девушками, — потребовала она.
И он воспротивился:
— Зачем?
— Думаю, у тебя было много интрижек. Хочу знать, хоть кто-нибудь, когда-нибудь цеплял тебя больше, чем на пять минут?
— Он были чем-то вроде очередной дозы. Лучше принимать их в комплекте — девчонок и вещества. Так приятнее.
— А как насчёт полноценных отношений?
— А что считать полноценными отношениями?
Николь отвернувшись, помолчала, переживая неприятный болезненный укол от его слов.
— Ты хоть лица-то различаешь? — с горечью произнесла она. — Или для тебя нет разницы?
Дианджела пожал плечами, усмехаясь:
— Когда съедаешь слишком много сладкого, перестаёшь различать вкус.
— И всё же?..
— Чего ты хочешь от меня? Какой правды? Я способе лишь на быстрый, но глубокий и ни к чему не обязывающий секс. Я не намерен меняться. Ничего большего мне не нужно.
— Звучит не очень, — вздохнула Николь. — Но знаешь, ты вовсе не такой уж низкий
