Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

Николь с улыбкой смотрела на младшего Стрегонэ:

— Тебе-то — что? Проникся ко мне симпатией? Или за брата стал переживать? В чём дело?

Фэйро закатил глаза:

— Вы, девчонки, такие дуры. Не стану больше тратить на тебя время.

Он так же внезапно и резко закончил беседу, как начал её.

— Я просто подвезла твоего брата до дома, — зачем-то бросила Николь в удаляющуюся спину, словно бы оправдываясь. — Что я сделала не так?

— Ничего, — ответил Фэйро, на секунду задерживая шаг, но не оборачиваясь. — Но совет прежний: не хочешь смыть свою жизнь в унитаз — держись от Диа подальше.

Что же за странное, больное семейство⁈ Ещё только полдень, а она уже вымотана. От всех этих признаний хотелось в душ, чтобы смыть с себя груз ненужных признаний и советов.

Хотя, почему — в душ? Лучше на пляж! Погода чудная. Так и зовётся в море.

Переодевшись в купальник и завернувшись в парео, Николь спустилась по разогретым ступеням. Песок был таким раскалённым, что обжигал её голые ступни и приходилось семенить на цыпочках, но это лишь поднимало настроение — было так легко бежать навстречу волнам. Сбросив с себя парео, Николь с разбега погрузилась в них. Перепад температур был контрастным, но приятным, мгновенно остужая разгорячённое тело.

Но, несмотря на яркое солнце, море было неспокойным. Накатывали высокие волны. Николь, то подбрасывало вверх, как поплавок, то орошало веером рассыпающихся радугой брызг. Приходилось прилагать усилия для того, чтобы бороться с течением, так что, когда она выбралась на берег, от усталости дрожали ноги.

В какой-то момент она с ужасом поняла, что на руках нет заветных зачаровывающих колец! Николь стала шарить руками по дну и в следующий момент с облегчением отыскала заветные амулеты.

«Слава богу», — пронеслось в голове. Она быстро вернула кольца на место и только тут, повернувшись, заметила Аннтонелу. Девочка взирала на неё с откровенным любопытством.

Но, что хуже того, Фэйро стоял неподалёку. Всё в той же чёрной рубашке, пряча глаза за солнцезащитными очками. И непонятно было, куда он смотрел и что видел.

— Как ты это сделала? — восхищённо воскликнула Тони.

— Что?.. — разыгрыла непонимание Николь.

— Ты поменялась! Сначала была одна, потом стала другой. Может быть, ты волшебница?

Николь засмеялась.

— О чём это вы шепчетесь? — неспешно приблизившись, поинтересовался у девушек Фэйро.

Тонни обернулась на него:

— Разве ты сам не видел?

— Что именно, милая?

— Она, — девочка ткнула пальцем в сторону Николь. — Она умеет превращаться в двух разных девушек.

— Милая, сегодня жаркое солнце, — ответил брат сестре. — Наверное, тебе напекло голову, вот и мерещится всякое.

— Не померещится, — настаивала Тони. — Я видела. Видела! — сжала она кулачки.

— Конечно видела, — согласилась Николь. — Но это только наш с тобой секрет, ладно? Просто некоторые вещи могут видеть не все — только избранные. Твоему брату феи не показываются. Он для них слишком строгий и пугающий.

Тонни усмехнулась.

— Не надо ей подыгрывать, — холодно произнёс Фэйро. — Моя сестра и так живёт в мире фантазий. Ни к чему потакать этому.

— Говори с ней вежливее, — потребовала у брата Тони звонким голосом. — Нельзя её обижать. Она — фея. А феи могут стать злыми. Если она разозлится, то может сделать тебе больно. Но ты ведь не сделаешь нам больно? Нет? — посмотрела на Николь Тонни большими, чистыми, как родниковая вода, глазами.

— Нет, — заверила малышку Николь.

— Значит, ты добрая фея. А знаешь, когда у тебя рыжие волосы, ты выглядишь красивее. Но когда они у тебя белые — ты добрая.

— Что за пургу ты несёшь, мелкая? — вмешался в их разговор незаметно подошедший Ди.

Он выглядел трезвым, но был по-прежнему болезненно-бледным.

— Вот вы где все собрались? — усмехнулся он своей похожей на трещину улыбкой. — То-то думаю: чего это в доме так пусто? Ну-ка, Тонни, давай-ка, свали отсюда по-быстрому. Здесь становится жарко. Иди-ка ты лучше в дом.

Николь, воспользовавшись моментом, вновь закуталась в свой шёлковый платок, прячась от жалящих поцелуев солнца. И от не менее жгучих взглядов братьев.

— Чего это ты прячешь? — хмыкнул Дианджело, щурясь на солнце. Мой брат к тебе приставал?

— Нет, — хором ответили Николь и Фэйро.

— Жаль. Мог бы и престать. Я иногда начинаю сомневаться, всё ли в порядке у парня с головой? Тонни! Ты ещё здесь? Я же тебе сказал — иди в дом! Ты же явно перегрелась? Вон, уже и феи грезятся. Давай, иди. Охладись.

Девочка без не возражений уныло побрела в тень.

У Николь заныло в сердце от того, каким неприкаянным и одиноким выглядел ребёнок. Но никого, кроме неё, кажется, это не интересует?

— Фэйро на тебя орёт, да? — Дианджело лукаво поглядывал в сторону Николь. — Грубит, хамит, подавляет? Не расстраивайся и не принимай на личный счёт. Этот дебил со всеми так себя ведёт.

Довольно щурясь, блондин подставил лицо морскому бризу.

И с безмятежным видом сообщил:

— Думаю, он орёт на тебя потому, что ты ему нравишься. Иначе этот чудик свои чувства доносить не умеет.

— Закрой рот, придурок, — рыкнул на него Фэйро.

— Это я-то придурок? Из нас двоих вовсе не я боюсь хорошеньких девушек. Напротив. Я умею с ним обращаться.

— Тогда почему у одной из них прямо сейчас такой вид, будто её тошнит от тебя? Не могу её за это винить. Понимаю.

— Ты просто завидуешь, — пожал плечами Ди и продолжил, обращаясь уже к Николь. — Ты только взгляни на него! Красавец ведь, правда? Да за такую мордашку бабы сами готовы платить деньги! А он?..

— Я обязательно должна это выслушивать? — спросила Николь.

— Не представляешь, как чешутся руки тебе врезать, — вздохнул Фэйро.

— Не представляю, конечно, — пожал плечами Дианджело. — Гнев — не мой любимый грех, а твой. Мой — прелюбодеяние. Ну, так вот, о прелюбодеяниях! Когда этому дурочку исполнилось шестнадцать и во всей их параллели в нашей школе он остался единственным девственником, то я, как старший брат, кое-что в таких вещах понимающий, решил взять дело в свои руки. Ну фигурально говоря, конечно. Не в прямом смысле, нет! Ну, вот, значит, выбрал я ему деваху. Красавица! Ноги от ушей. Грудь — как орешки. Лицо — куколка. И у мёртвого встанет. А у моего брата, представляешь? — не встал! Какой облом. Натуральное позорище.

— Твоя деликатность просто пример для подражания. Прими мои восхищения! Это сарказм, если что, — брезгливо поморщилась Николь. — Зачем ты всё это говоришь?

— А что я такого сказал?

— Не притворяйся идиотом, ты далеко не дурак. Даже при том, что половину твоих мозгов