Отшельница. Искра короля - Марина Эльденберт
Мы все мыли и чистили, убирали сад, собирали сгоревшие ветки в корзины, я снова была вся в саже и наверное блестела от пота, потому что день выдался ну очень жаркий. Теренс же, мерзость такая, подгадал нарочно: поджог осуществили так, чтобы все было максимально естественно. Никаких горючих материалов, просто все подожгли по всему саду. Ничего и не докажешь, засуха, всякое случается, может какой путник бросил сигаретку рядом, «сами виноваты». Чем больше я об этом думала, тем больше заводилась. Ну как есть бацилла поганая, а! Ничего, и на тебя найдется антибиотик.
— Оливия! — Крик Жюли выдернул меня из планов расправы над О’ Грэйвом: я вскинула голову и увидела сначала перепуганное лицо служанки, а затем кавалькаду всадников на дорожке, ведущей к поместью. Все они были в красных мундирах, кроме одного. В черном. И его я тоже узнала сразу же, потому что медальон с его портретом лежал в ящике моего стола.
Тимоти тоже меня увидел: он спешился первым, совершенно не заботясь о том, что шагает по газону, направился прямиком ко мне. Все его сопровождение осталось ждать у крыльца с колоннами, а сын Оливии посмотрел на меня сверху вниз и произнес:
— Мне известно, что вы укрываете беглого преступника Лазара Вальдена. Выдайте мне его немедленно, и я поговорю с отцом о смягчении вашего приговора.
2.9
Я только отошла после мысли о том, что передо мной стоит единственный ребенок Оливии — она так хотела его видеть, требовала это у бывшего, умоляла, и вот он наконец-то приехал, а может, прилетел… Но слова Тимоти для меня стали как удар обухом по голове.
Тюк! И я больше не зрелая и собранная женщина, а паникующая мать. Причем не этого горе-офицера, который сам еще ребенок, а малыша, который сегодня ночью чуть не положил жизнь за мой садик. Который спасал меня столько раз, что и не счесть! И этот… с позволения сказать, дракозленок предлагает мне — что?! Сдать моего Лазара ради… смягчения приговора?
— Приговора? — Я сложила руки на груди и посмотрела на него в упор. Красивый, зараза! Но до чего же противный пацан! — С каких это пор я преступница, сынок?
От моего простого обращения Тимоти дернулся, процедил сквозь сжатые зубы:
— Ты лишилась права так меня называть!
— А если буду выдавать тебе каждый месяц по беглому злодею, папа-король мне это право вернет? — моим сарказмом можно было заново полить сад. — С чего ты вообще взял, что я кого-то укрываю?
Пока я пряталась за бравадой, внутри меня все мелко подрагивало. От злости пополам со страхом. Потому что к этому избалованному подростку я ничего не чувствовала, такой же самоуверенный и жестокий, как папаша. А вот Лазара я готова была защищать ценой жизни.
— Я прибыл в эту провинцию, чтобы отследить его, и ночью почувствовал силу королевской магии Рована. Ею обладают только три дракона в королевстве: отец, я и Лазар. Отец остался в столице, выходит, твой сад потушил мальчишка.
Тимоти окинул надменным взглядом наш погорелый садик.
— Мы сами его потушили, — процедила я. — Я ничего не знаю ни о какой королевской магии…
— Серьезно? — вскинул брови Тимоти. Глаза, точно такие же как у меня, потемнели от ярости. — Ты защищаешь его? Ради чего?
Ради кого, папина гордость! Я к детям обычно хорошо относилась, но этот успел меня довести.
— Тогда мы обыщем поместье.
У меня задергалось веко, но я устояла на месте. Судорожно соображала, куда деть своего драконенка, что придумать. Но от дверей, ведущих с веранды в дом, раздалось уверенное:
— Я сдаюсь. Сам.
Мы с Тимоти оглянулись одновременно: в дверях, держась за косяк, чтобы не шататься, стоял мой маленький герой. Мне захотелось заорать: в основном, на Лазара — за то, что вышел и подставился, но потом и на королевского отпрыска.
— Схватить его! — скомандовал Тимоти, и красные мундиры взяли Лазара в кольцо.
— Нет, — прохрипела я, бросаясь вперед. — Отпустите его! Я вам запрещаю его трогать!
— Ты не можешь ничего запретить, — поморщился Тимоти. — Ты вообще уже ничего не можешь.
Я бросилась к Лазару, но он отворачивался от меня, прятал взгляд, а мундиры, конечно же, меня к нему не пропустили. Меня просто оттеснили в сторону и держали, забирая моего мальчика. Не имея возможности защитить Лазара, я вырвалась из рук военного и набросилась на Тимоти, ударила его ладонями в грудь. Он был на голову выше, но от неожиданности покачнулся.
— Он ребенок! — прорычала я.
— Он преступник! — прорычал он в ответ. — Такой же, как его отец. Яблочко от яблоньки.
— А ты тогда кто? — бросила я в спину Тимоти, когда он двинулся следом за мундирами. — Чудовище от чудовища?
Плечи молодого дракона напряглись, он бросил через плечо:
— Я не стану о тебе докладывать, потому что ты дала мне жизнь. Но в следующий раз держи руки при себе.
Мерзкий дракон!
Лазар на меня так и не посмотрел. А мне столько всего надо было ему сказать: отругать за ненужное благородство, успокоить, убедить его в том, что все будет хорошо. Что я сделаю все, чтобы его освободили!
Что я сделаю для него все!
В дом я ворвалась раньше, чем всадники скрылись из виду, едва не сбив Дэмиана.
— Я пытался его отговорить, Оливия, — мрачно сообщил он. — Но Лазар убедил меня в том, что вы можете пострадать. И он прав. Вальден-старший пытался свергнуть короля Стефана.
— А его сын потушил мой сад! — едва не разрыдалась я. — Как их можно ставить на один уровень?
— Я и не ставлю, — покачал головой Дэмиан. — Но сделаю все, что вы попросите. Если мы можем чем-то ему помочь…
— Мне надо во дворец! — выпалила я. — Я попрошу бывшего супруга помиловать Лазара.
Мысль казалась безумной, но, чем больше я ее осознавала, тем отчетливее понимала, что это единственный выход. Единственно правильный.
— Нам придется прервать наше обучение…
— Не придется, — перебил меня мой ментор. — Я поеду с вами. Будем читать книги по пути, а вашу практику начнем в столице, у меня там родственники, найдем вам пациентов без предубеждений.
