Некромантия и помидоры - Екатерина Насута

Точнее осталась тонкая веточка с тремя листочками.

- Коль живым останешься да вернёшься человеком, то посади.

- Где? – о таком даре Рагнар и помыслить не мог, если он верно всё понял.

О таких дарах и легенды опасались говорить прямо.

- А от где жена скажет, там и посади, - ответила Веёльви ворчливо. – Что уставился? Предсказание ещё одно захотел? От так и слушай! Быть тебе или мертвому, или женатому.

Прозвучало донельзя грозно.

- Чего встал? Я могу ещё предсказать… от с лёгкостью!

- Не надо! Я дальше как-нибудь сам. Или мёртвым, или женатым…

С другой стороны, в этом предсказании хоть какая-то конкретика имелась.

- Погоди… я ж племяннице твоей обещала подарок… на от, - в руке Веёльвы появился кривенький гребешок. – Пускай причешется нормально.

И лента шелковая, расшитая яблоневыми цветами.

- И заплетёт… а то никаких сил моих нет на этое нынешнее бесстыдство глядеть!

Лента показалась вдруг тяжёлой.

- Это ж…

- А что это - не твоего ума дело, Рагнар Бестолковый. Нечего мужику бабские вещи щупать, - буркнула Веёльви и рукой махнула. Повинуясь жесту её у ног из травы тропа вынырнула, потянулась к воротам, что появились на краю поляны. – Иди уже… небось, не дурная, сама сообразит.

- Спасибо, - Рагнар вновь поклонился.

- И про яблоню не забывай… пока яблоня стоит, ведьме прямая дорога сюда заказана… - донеслось в спину.

Зинаида обнаружилась у яблони. Она ходила вокруг, положив руку на ствол, и шептала что-то успокаивающее. И сила её проклятая кружилась, тянулась полупрозрачным пологом, укрывая и корни, и слизь, расползшуюся по ним. Та иссыхала прямо на глазах. А женщина, словно и не замечая происходящего, шла. Пальцы её скользили по коре, оставляя и на ней след силы. И та просачивалась глубже, выталкивая чёрный дёготь отравы.

Рагнар отступил.

Его не видели и не слышали. Но это и не было важно.

Главное, он видел.

И стоял. И смотрел, как она, завершая один круг, тотчас начинает второй. И гадал, сколько уже кругов сделано, сколько силы потрачено. И едва не упустил момент, но успел поймать женщину именно тогда, когда силы её иссякли. Она молча осела на руки, бледная, истощённая, но живая.

- Я вернусь, - сказал он яблоне, и та ответила скрежетом. – Я вернусь и избавлю тебя от этой погани.

Кое-что он захватил.

Свежий сок могильника, пыльцу кладбищенской травы и… вот не помнил, брал с собой чешую пыльцеголовника малого или нет.

- Мама? – Алекс выскочил из ворот. – Что с ней?

- Ничего страшного, просто… на солнце перегрелась, - сказал Рагнар первое, что в голову пришло. – День сегодня жаркий.

- Врёшь ведь, - мальчишка скрестил руки на груди и нахмурился. – Это ты её обидел?

- Нет.

- Не врёшь.

- Просто она много сил потратила. Но это не опасно. Сейчас полежит, отдохнёт. Покажешь, куда её можно?

- Ага… - мальчишка склонил голову и прищурился. – Там это… вы наверх только не ходите.

- Почему?

- Сашка не хочет. Сашка опять… ну… типа… в отключке, но это ничего. Это не приступ и врача не надо. Только не ходите. И не трогайте. Потревожите. Она сама потом к вам заглянет. Вот. Ночью. Ну как-то так… да?

- Да, - подтвердил Рагнар, который понял не всё, но кое-что определённо прояснилось.

- Тогда ладно! – Алекс выдохнул с немалым облегчением. – Слушайте, а Хиль сказала, что ваш дед был лесорубом!

- Ещё каким…

Матушка сказывала, что он весь Чёрный лес под корень извёл, вместе с его хозяевами, тёмными друидами. Но, если так, они сами виноваты. Сидели бы тихо в своём лесу, скармливали бы ему дураков, благо, последних хватало. И не без помощи друидов, которые слух пустили, будто в глубинах леса замок стоит, а в нём девица спит крепким сном, на которую все чары и завязаны. Кто поцелует, девицу разбудит, тот и получит, что замок со всеми сокровищами, что земли окрестные.

Ну и девицу само собой.

Вот и лезли герои один вперёд другого, кормили и лес, и друидов, и окрестные поселения, где вовсю торговали старинными картами заклятых троп, что до замка доведут. Так нет же, мало показалось, кровь им понадобилась особая…

- И что отец тоже?

Рагнар кивнул.

Ларнейские болота с древовидными гидрами в принципе можно в какой-то мере считать лесом. Отец, конечно, не был некромантом, но огонь тоже справился.

- Так вы, получается, потомственный дровосек, да?

- Получается…

А и вправду.

Надо будет что ли найти какой проклятый лес, чтоб не нарушать традицию.

- И махнул он тогда секирой налево, - звонкий голос Хиль пробился сквозь сон. – И рассёк урода…

- Пополам? – деловито уточнил Алекс.

- Не совсем. Сверху получилось чуть меньше, чем снизу, поэтому сугубо точности ради это нельзя назвать пополам…

Зинаида моргнула.

Что случилось? Она помнила, как шла с Рагнаром к яблоне. Хотела поговорить о работе, но почему-то начала рассказывать о своей жизни, чего за нею прежде не водилось. Потом, кажется, бабу Тоню встретили.

Точно.

И яблоня была. Болела. Яблоню стало неимоверно жаль, а потом… потом она услышала. Как в детстве! В детстве Зинаида слышала, как шепчутся травы и деревья тоже, и даже могла с ними говорить. Мама называла её фантазёркой. А баба Тоня не называла, но что-то делала, что-то такое…

Голова заболела.

- А со вторым что? – Алекс был где-то рядом.

А она?

Дома.

Точно. На тахте, которую Зинаида узнала по впадинам и выпуклостям, привычно впившимся в спину. А как она домой попала? Она коснулась яблони, желая услышать. Чтобы как раньше. А потом… потом… потом пошла. И что-то ещё делала… и…

- Второго ножом. Прямо под подбородок. Если так ударить, то человек умрёт быстро. Можно, конечно, ещё горло перерезать, но тогда кровищи будет – не отмыться.

Причём говорила Хиль явно со знанием дела.

- А если не под подбородок?

- Тут надо аккуратно. В глаз ещё хорошо, только учти, что противник обычно двигается и попасть не так просто. В висок можно, там кость тонкая. А если в другое какое место, то уже надо силу рассчитывать, чтоб точно кость пробить и клинок не соскользнул. Я тебе потом покажу…

Какой-то странный рассказ.

А ещё запах… пахло