Три желания - Ольга Придакова
— Давай я попробую, все ж ментальная магия есть у меня. Заодно и потренируюсь.
Легко сказать. А как это делать я совсем не представляла. Но настроившись на эмоции малыша, стала потихоньку внушать, что он очень сильный. Что нужно просто уничтожить, сжечь все камешки, которые ему мешают вернуться домой, что вместе мы справимся.
Какое-то время амистр ни на что не реагировал, а у меня разболелась голова и из носа закапала кровь. Но вот, фон его эмоций сменился на легкую заинтересованность. Как молодые листики появляются из набухших почек, так от него потянуло свежестью, заискрило недоверчивой радостью. Вместе с эмоциями амистр начал меняться и внешне. Неуловимо, медленно, но всё увереннее. Как будто на кончиках шерстинок сначала засияли звездочки, он встряхнулся и по всему его телу прошла огненная волна. Грива разлилась по спине потоком лавы, а хвост приобрёл оттенок очень горячих углей. Он резко тряхнул головой и я увидела, как на землю посыпались раскрошившиеся кристаллы.
— Какой ты умница! — обрадовалась я, прижимаясь лбом к его лбу и стараясь удержаться на ногах.
Несколько коротких минут передышки, чтобы немного прийти в себя, помочь отцу освободить эту прелесть от уже бесполезных человеческих инструментов манипулирования... И как только последняя деталь, в виде привязанных к дереву поводьев, покинула коня, он молнией исчез с наших глаз. Отец озабоченно посмотрел на ослабевшую меня, — Ты как? — спросил молча, одними глазами. Пожала плечами, мол сойдет. И не сговариваясь, мы двинулись к следующему амистру.
Процедура повторилась один в один, только зашатало меня сильнее и кровь потекла уже струйкой. Когда и этот исчез так же быстро, остальные два были уже не так равнодушны. Они переминались с ноги на ногу, дергали поводья, вскидывали головы, волновались. Наверное поэтому, а может быть я уже втянулась, но с третьим конём справилась намного легче и быстрее. А может быть потому что это была кобылка. И она явно была постарше своих собратьев. Когда отец снял с нее седло и уздечку, она не убежала, а сама потянулась мордой ко мне. Губами дотронулась до волос и выпустила тонкую струйку дыма из ноздрей, прямо мне в шею. Щекотно! А потом просто стояла рядом, посылая и мне, и своему собрату волны спокойствия и уверенности. Мы как раз отвязывали последнего, когда из леса показался Митрофан.
Охота у парня оказалась удачной. Кто бы сомневался! В одной руке он нёс двух больших пестрых птиц, похожих на тетеревов, а в другой настоящего зайца. Нашего! Зайца! За длинные уши! Я так обрадовалась такой знакомой, родной живности, что чуть не заорала вслух: "Ура! Заяц!", но вовремя прикусила язык. На местном наречии этот длинноухий назывался йепуре и вряд ли Митрошка с отцом оценили б мой порыв.
Поравнявшись с нами, наш удачливый охотник кинул недовольный взгляд на поляну, где еще совсем недавно переминалась с ноги на ногу четверка лошадей, но промолчал, пошагав дальше. А мы с отцом, разобравшись с волшебными амистрами, дружно потопали следом. Да так и ввалились в сторожку всей компанией, где матушка уже успела приготовить пшеничную похлебку и сварить ягодный отвар, от которого по помещению плыл сладкий запах, да разделить остатки хлеба между мужчинами.
Пока они ужинали, мы с ней общипали и выпотрошили птиц, завернули их в местный аналог хрена, обмазали глиной и засунули в печь на тлеющие угли томиться. За ночь птички приготовятся и их можно будет взять в дорогу. Нам очень повезло, что в сторожке был небольшой запас соли. Поэтому половину тушки йепуре мы решили оставить в знак благодарности, предварительно хорошо натерев мясо специями и подвесив на крюк на стену у печи. Свою половину просто густо посолили, завернули в тряпицу и упаковали в котомку.
Ужинали молча. Так же молча устраивались на ночлег на топчанах, заранее договорившись отправляться в путь на рассвете. Намаявшись за такой длинный день, я вырубилась сразу, только коснувшись головой травяной подушки. А ночью мне приснилось море. Грозные седые волны вздымались на невероятную высоту, заворачивались белыми шапками пены и потом, эта огромная, многотонная масса вздыбленной воды, с грохотом и мелкими брызгами обрушивалась вниз. Разбивалась, чтобы вновь, собрав силы, устремиться вперед и вверх! Двигалась одна за другой, сталкивалась, в стремлении завоевать большую территорию. Казалось, что они бросают вызов гравитации, зависая в пространстве. Это было нечто грозное, ужасающе прекрасное... А над всем этим буйством стихии, почти сливаясь с чернотой ночи, стремительно неслась четвёрка огнегривых коней, скользя по воздуху багровыми всполохами.
Интерлюдия
Рафаэлл стоял на верхних ступенях лестницы ультрамодного клуба "Парадиз", что круто спускалась вниз, теряясь в полумраке помещения. Его взгляд медленно скользил по головам крылато–клыкастой, хвостатой плотной массы, что под грохочущую музыку и световые эффекты крутилась, извивалась и дергалась на танцполе. Наконец-то уловив знакомую чёрную макушку, он начал двигаться вглубь помещения, разрезая толпу своим телом словно лазером. Клуб, представляющий из себя средних размеров грот с многочисленными маленькими ВИП пещерами, стал очень популярным среди молодежи именно из-за необычного оформления.
С его куполообразного потолка, словно со свода пещеры, свисали длинные, тонкие, хрустальные палочки светильников, собранные в небольшие скопления, словно природные сталактиты. Они переливались различными оттенками голубого, желтого, розового... По серым каменным стенам, испещренными глубокими бороздами, стекала иллюзорная вода, отражая уютные диванчики в форме перламутровых раскрытых ракушек на небольших круглых ножках, расставленных по залу в шахматном порядке.
Круглые же прозрачные столики-медузы изнутри подсвечивались мягким матовым светом. При желании можно было скрыть от посторонних глаз любой столик вместе с парой диванчиков, активировав встроенный посередине артефакт-кристалл, просто надавив на него рукой. Острая грань камня легко протыкала кожу, выдавливая каплю крови, отчего капюшон медузы-стола раскрывался, увеличивался в размерах и накрывал зону иллюзорным пологом. А можно было воспользоваться вип пещерами, вход в которые уже был скрыт качественной иллюзией стены, неотличимой от настоящей.
Сейчас же парень планомерно продвигался к круглому танцполу в виде небольшого озера, под поверхностью которого легко угадывались разноцветные мелкие рыбёшки и колыхались длинные зелёные водоросли. Как это удавалось сделать хозяевам заведения, они держали в секрете, но гладь озера была твёрдой, прочной и не поддавалась разрушению.
На пути Рафаэлла неожиданно возникло препятствие в виде симпатичной белокурой крылатки, которая схватила его за руку, — О, Раф! Наконец-то ты оторвал свою задницу от этих скучных книг! — она скривила свой небольшой
