Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская
Скоро Лин поняла, почему так: Ладуш сидел у клиб, грея ладони об огромную кружку то ли целебного, то ли просто успокоительного чая — пахло ромашкой, мятой и чем — то незнакомым, но живо напомнившим снадобье профессора Саада.
— Доброе утро, Ганис, — поздоровалась Лин с дежурным клибой. — Сделайте мне кофе, пожалуйста. Доброе утро, господин Ладуш.
— Добрый день, Линтариена, — вздохнул тот. — Я рад, что хотя бы ты сегодня спокойна.
«Хотя бы сегодня ты спокойна» легко читалось между строк, и Лин виновато опустила взгляд.
— Простите за вчерашнее.
— Ты не дала мне даже объяснить. И чем все закончилось? Плохо закончилось. Для всех. Впрочем, уже поздно об этом. Тебе нужно что-нибудь, кроме кофе?
Упрек был тем мучительней, что Лин его заслужила. А еще оказалось, что она привыкла к доброму отношению Ладуша, к его слегка навязчивой, но при этом мягкой заботе, и откровенная неприязнь в голосе ударила очень больно.
— Нет, ничего. — Есть и так не хотелось, скорее Лин просто осознавала, что надо, но теперь кусок в горло не полез бы.
— Тебе нужно к Сааду. — Ладуш пригубил из кружки. — Я отведу, но не сегодня.
«Сегодня глаза бы мои тебя не видели», — додумала Лин.
— Будь готова завтра перед обедом.
— Хорошо, — она приняла у Ганиса поднос, на котором, кроме кофе, все-таки стояла тарелка с нарезанным хлебом, мясом и сыром, поблагодарила и поспешила уйти.
Хесса уже сидела в бассейне, спрятавшись в воду почти по самую макушку. Лин поставила поднос на бортик, втянула запах кофе и, не раздеваясь, присосалась к кружке. Сделала себе бутерброд. Оказывается, и есть, и пить хотелось зверски. И только опустошив тарелку и допив кофе, полезла в воду.
Отмокать она не собиралась, только вымыться побыстрее. Но купальня была одним из тех мест, где можно поговорить — пока не заявился кто-нибудь еще.
— Так вот, Хесса. Я тоже не умею здесь жить. Вчера наделала ошибок не меньше, чем ты. Но если еще раз так выступишь, тебе точно снова придется выживать. Хочешь знать, что сказал владыка?
— Вряд ли хоть что — то, чего не говорила себе я этой ночью. Я бы пошла в казармы. Сама пошла, даже тащить не пришлось бы. Потому что… потому что мне здесь не место. Я же пыталась. Быть тихой, не отсвечивать, сдерживаться. Мне даже начало казаться, что получается. Но ты видела, чем это закончилось. Все видели.
— Не особо хочешь, понятно. Ну, как знаешь. А что ты у Сардара, мне Лалия сказала. Хоть что — то утешительное во всем этом кошмаре. — Она окунулась еще раз, отжала волосы и вылезла. Накинула халат, села на широкую лежанку, вытянув ноги. Все-таки эти купальни предназначены были для роскошной неги, а не для тяжелых и мутных разговоров.
— Это Лалия привела Сардара. Почти на рассвете. Надо, наверное, извиниться перед ней. Не представляю, как. Я знаю, зачем она это все… Знаю, но… Не могу, — глухо сказала Хесса.
— Смоги уж как-нибудь. Она того стоит. И то, что она сделала, тоже.
Хесса шумно вздохнула, вылезла из воды, завернулась в халат — суетливо, пряча глаза, так что Лин сразу поняла — дальше будут извиняться перед ней.
Когда молчание могло бы стать неловким, Хесса спросила:
— Что случилось у тебя с владыкой? Все плохо, да? Из-за меня.
— Плохо, — согласилась Лин. — Он меня вышвырнул. Из-за тебя или из-за меня. Я там тоже, знаешь ли, не блистала дипломатией.
— Блядь. Это… можно исправить?
— Не знаю. — «Наверное, зависит от того, насколько сильно я его задела», хотела сказать Лин, но тут же поняла, что это будет ложью. «Задела» — слишком слабое обозначение для случившегося. «Оскорбила» было бы вернее. Сильно оскорбила. До бешенства и жажды убийства. Можно ли такое исправить? — Лалия сказала, раз я жива, не в казармах и не в пыточной, все не так плохо.
— Да уж. Все со всех сторон… охуенно, — Хесса обхватила себя руками, замерла к Лин спиной, напряженная и потерянная. — И меня он, конечно, слушать не станет. Даже если… Нет.
— Кто, владыка? Хесса, я тебя умоляю. Ну честно. Ты не можешь быть такой дурой.
— А что ты предлагаешь? — та стремительно обернулась, мокрая, злая, с лихорадочно блестящими глазами. — Просто сидеть здесь и смотреть на… — она взмахнула рукой, — это все? Любоваться на то, что сама устроила? Ты ничем этого не заслужила.
— Заслужила, — жестко ответила Лин. — Хоть это, хоть что угодно. Меня никто туда силой на веревке не тянул, сама вломилась. Ладуш останавливал, что-то объяснить хотел, я не слушала. Свои мозги не подключила, хотя бы Лалию расспросить не догадалась, а ведь еще по Сардару поняла: что-то плохое происходит. Идиотка клиническая, одна штука. Сама виновата. И ничего не собираюсь делать. Или простит, или нет. Если нет… ну, значит, нет. Вс е.
— Ты не сама вломилась. Ты вломилась из-за меня. — Хесса будто потеряла в росте, опустила плечи, ссутулилась, села рядом. — Я не знаю, что случилось, но Сардар… он… там какая — то херня. И лезть к кому — то из них сейчас… это, конечно… — она покачала головой. — Надо подождать немного.
— Не лезь. Я прошу тебя, просто прошу, не лезь. Да блядь, ты понимаешь, что даже твой Сардар тебя тогда не вытащит? Ты что, совсем самоубийца?
— Мой? — переспросила Хесса и вдруг рассмеялась, хрипло и болезненно. — Если бы. Но ты права. Сдохнуть сейчас… я не хочу.
Отлично, провокация удалась. Спасибо Сардару, крепко Хессу подцепил, раз простое напоминание о нем вызывает желание жить. Вот и хорошо.
— Ну, не он твой, ты его, есть разница? Что камнем по чайке, что чайкой по камню, один хрен. Просто радуйся. И живи.
Хотела бы она сказать то же самое себе. Но перед Хессой теперь придется держать лицо, хотя бы пока не успокоится немного. Активное чувство вины иногда полезно. Но куда оно может завести Хессу, Лин даже думать боялась.
— Пойдем, что ли, отсюда. Долго сидим, того и гляди кто-нибудь вломится с претензиями.
Хесса кивнула и начала одеваться. Буркнула:
— Схожу Лалию поищу. Извиниться, блядь.
— Главное, без ругани извиняйся, — хмыкнула Лин. — А то наговоришь снова бездна знает чего.
Хесса только вздохнула.
А Лин, поколебавшись немного — все-таки время уже шло к вечеру — решилась сходить в зверинец. Ненадолго. Не в том она настроении, чтобы лезть в клетку с анкарами, но надо узнать, как там Исхири. Она
