Пышка замуж не желает - Тая Вальд

Он кивнул, всё ещё глядя на пламя. Затем, словно приняв какое-то решение, обернулся и подошёл к дивану. Он посмотрел на меня, на поднос с почти нетронутой едой, на моё, должно быть, потерянное и испуганное лицо. И вдруг… вздохнул. И в этом вздохе прозвучала такая усталость, такая отрешённость от всех этих придворных дел, что мне стало почти физически больно за него.

— Можно? — он указал на свободный край дивана.

Я лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Он опустился рядом, откинулся на спинку и закрыл глаза. Мы сидели так в тишине несколько долгих минут. Он дышал ровно и глубоко, а я украдкой разглядывала его профиль в свете огня — высокий лоб, прямой нос, красивый подбородок. Без своей обычной собранности и лёгкой насмешливости он казался моложе и уязвимее.

— Он не отстанет от вас, — тихо, почти шёпотом, произнёс он наконец, не открывая глаз.

— Почему? — выдохнула я. — Почему я? Я же всё делаю не так! Я неуклюжая, я говорю не то, что нужно, я отталкиваю его… Я специально стараюсь!

Айлос наконец повернул ко мне голову и приоткрыл глаза.

— Именно поэтому. Все остальные — предсказуемы. Они льстят, заискивают, пытаются угадать его желания. А вы… вы — кремень. Вы ударили его, и он почувствовал искру. Теперь он хочет разжечь из неё огонь.

От этих слов по коже побежали мурашки. Я обхватила себя руками, чувствуя, как меня снова бросает в дрожь.

— Я не хочу быть его огнём. Я не хочу вообще здесь быть, — голос мой дрогнул, предательски выдавая накопившиеся страх и отчаяние. — Я не понимаю этих правил, этих игр! Я не такая, как они! Я…

Я замолчала, едва не выдав себя. Но было уже поздно. Слёзы, которые я так старалась сдержать, выступили на глаза и покатились по щекам, оставляя солёные дорожки на коже. Я отвернулась, пытаясь их смахнуть, но было бесполезно.

— Леди Лиарра… — его голос прозвучал прямо над моим ухом. Он не тронулся с места, но наклонился ко мне. — Что с вами?

— Всё! — всхлипнула я, уже не в силах себя контролировать. — Всё не так! Я не знаю, как правильно держать вилку, я не умею флиртовать, я не могу запомнить все эти титулы! Я ненавижу эти платья и эти причёски! Я просто хочу есть бутерброды, смотреть сериалы и чтобы меня никто не трогал! Я не для всего этого! Я не отсюда!

Последние слова повисли в воздухе. Я замерла, осознав, что сказала лишнего. Сердце бешено колотилось. Ну всё, сейчас он решит, что я слабоумная, позовёт стражу и упрячет в какую-нибудь башню для сумасшедших.

Но вместо этого воцарилась тишина. Долгая и глубокая. Я боялась поднять на него глаза. И вдруг я почувствовала лёгкое прикосновение его пальцев к моему подбородку. Он мягко повернул моё лицо к себе. Его глаза были не холодными, а тёплыми, полными какого-то невероятного, глубокого понимания.

— Не отсюда, — тихо повторил он. — Иномирянка.

Я застыла, не в силах пошевелиться.

— Я… я не понимаю, — прошептала я.

— Всё сходится, — он говорил тихо, задумчиво, словно разгадывая сложнейшую головоломку. — Странные слова, которые ты иногда произносишь. Полное непонимание самых простых для нас вещей. Этот… свет внутри тебя. Такие искренние, чистые эмоции, каких не бывает у придворных. Ты смотришь на мир будто впервые. И твой ужас перед Элианом… он не из-за того, что он король. Он из-за того, что он хищник, а ты чувствуешь себя жертвой в мире, правил которого не знаешь.

Он отпустил моё лицо и откинулся назад, проводя рукой по своим белым волосам.

— Боги. Иномирянка. Это объясняет абсолютно всё.

— Ты… ты не боишься? — со страхом спросила я. — Не считаешь меня сумасшедшей?

Он рассмеялся — тихо, глухо, но искренне.

— Ну, ты же не боишься того, что я дракон. Почему я должен бояться тебя? — он снова посмотрел на меня, и в его взгляде было что-то новое — восхищение, интерес и какая-то невероятная нежность. — Это же чудо. Ты — чудо.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Никто и никогда в жизни не называл меня чудом. Никто не смотрел на меня так, как смотрел он сейчас — будто видел не моё непослушное тело, а что-то скрытое внутри, что-то настоящее.

— Я просто… моё имя Маша, — пробормотала я, чувствуя, как слёзы снова наворачиваются на глаза, но теперь уже от какого-то невероятного облегчения. — Я работала в офисе. У меня был парень, который променял меня на худую блондинку. А потом я упала в фонтан и… очнулась здесь.

Он слушал, не перебивая, и я говорила. Говорила обо всём. О своей скучной жизни, о предательстве Серёжи, о том, как я пыталась саботировать отбор, лишь бы меня выгнали и я могла вернуться к своему старому, неидеальному, но такому привычному существованию. Я рассказала ему всё. И он слушал. И в его глазах не было ни жалости, ни насмешки. Было понимание.

Когда я закончила, в комнате уже сгустились сумерки. Он молча встал, зажёг несколько свечей в высоких подсвечниках. Мягкий свет озарил его лицо, сделав его черты ещё более выразительными.

— Маша, — произнёс он моё имя, и оно прозвучало так нежно. — Ты не должна никому рассказывать об этом. Никому. Это должно остаться между нами. Обещай мне.

— Обещаю, — тут же выдохнула я.

— Хорошо, — он улыбнулся, и моё сердце ёкнуло. — А теперь соберись с силами. Нас ждёт вечерняя церемония.

Церемония оказалась короткой, но напряжённой. В том же самом бальном зале, где всё и началось, собрались оставшиеся участницы. Их было человек десять. Все нарядные, напудренные, с напряжённо-ожидающими лицами. Я стояла чуть в стороне, опираясь на трость, которую мне предусмотрительно выделили. Айлос занимал своё привычное место у трона, его лицо было каменной маской придворного. Но несколько раз я ловила на себе его взгляд — быстрый, скользящий, но такой тёплый, что мне сразу становилось спокойнее.

Король Элиан восседал на троне с видом скучающего бога. Он лениво кивал Айлосу, тот зачитывал имена. Девушки подходили, получали свои ленты. Большинство — красные. Отводящие в сторону. Когда очередь дошла до меня, я подошла, стараясь не хромать слишком заметно.

Элиан поднял