Сошествие в Аид - Хейзел Райли
В финале я шепчу беззвучное «спасибо». Он кивает и одаривает меня улыбкой с ямочками.
Справа раздаётся нарочитое покашливание.
— Ну так себе сыграл. Можно было принять за любую песню.
Я прячу улыбку и не ведусь. Прохожу мимо, направляясь к ближайшему входу в Йель. Хайдес тут же догоняет:
— Я знаю дорогу.
— Перси может подкараулить, если ты будешь одна.
— Аполлон тренирует меня. Я вполне могу врезать кулаком.
Он молчит. Наверное, задет за живое.
— Судя по твоим обнимашкам, тренировки идут неважно, — бормочет спустя пару секунд.
Мне хочется встряхнуть его до одури. Перси был прав: ему стоит примириться со своим же мозгом. Хайдес намеренно держит меня на расстоянии, а потом вдруг становится мягче — и я снова строю иллюзии, которые он тут же рушит.
Он смотрит на меня с видом победителя. Жестом указывает на коридор впереди. Я шиплю ругательство, достаточно громко, чтобы он услышал, и ускоряю шаг. Чем быстрее доберусь до комнаты, тем быстрее уйдёт с глаз этот самодовольный тип.
— Ты какая-то нервная, — насмешливо замечает он, легко удерживая мой темп.
— В полном порядке. — Он смеётся над моей ложью, и от его хриплого смеха у меня в груди что-то сжимается.
И тут меня осеняет.
— А почему ты не спросил, о чём мы говорили с Перси?
Смех обрывается. Между нами повисает тишина, только шум студентов вокруг.
— Потому что я всё слышал, — признаётся он.
Я резко оборачиваюсь. Хайдес тут же отводит взгляд.
— Ты подслушивал? — я так поражена, что даже сбиваюсь с дороги. Он хватает меня за локоть и разворачивает на нужный поворот.
— Да.
Отпускает и идёт вперёд.
— И ты думаешь, что я оставлю это без объяснений?
— Конечно, нет. Ты же у нас великая заноза в заднице. — Он бросает на меня косой взгляд, видя, что я жду продолжения. Поднимает бровь. — Но, если ты рассчитываешь, что скажу больше — забудь.
Мне приходится почти бежать, чтобы не отставать.
— Зачем ты шпионил?
— Не твоё дело.
— Зато разговор с Перси — твоё?
— Именно.
Он говорит так спокойно и уверенно, что у меня руки чешутся показать ему парочку приёмов, которым меня учил Аполлон. Но мы уже дошли до моего общежития. До самой двери в комнату, которую я делю с Джек.
Взгляд Хайдеса падает вниз, и он хмурится.
— И кто тебе это подарил?
Я опускаю глаза. Роза. Я так и оставила её у порога, с запиской со своим именем. Хайдес присел на одно колено, вертит стебель между пальцами.
— Не знаю, — бормочу, смущённо. — Каждое утро кто-то оставляет тут розу. Думаю, это тот же парень с записками.
Он криво усмехается:
— Влюбился в тебя? Теперь шлёт предупреждения, а в придачу — красные розы?
Я пожимаю плечами, не развивая тему. Разбираться в психологии этого чокнутого дружка Перси у меня нет ни сил, ни желания. Тем более что сейчас у меня проблема поглобальнее.
Хайдес это замечает — смотрит на меня в замешательстве:
— Хейвен?
Запрокидываю голову и зажмуриваюсь, глухо стону:
— На этих штанах нет карманов.
Хайдес глядит на меня, как на сумасшедшую:
— И что? В следующий раз смотри, что покупаешь…
Я прыскаю.
— Нет, проблема в другом: если карманов нет, то, где мои ключи?
Он застывает с приоткрытым ртом. Потом его взгляд тщательно скользит по мне — задерживаясь явно дольше, чем следует, будто он и правда надеется найти какой-то потайной кармашек. Ничего не комментирует. Просто стучит в дверь — вдруг Джек внутри и откроет. Двери общежитий Йеля устроены так, что, как только их прикрыл, даже без оборота ключа снаружи не открыть.
— Ну твоя вредная подружка же, наверное, там?
— Понятия не имею. Они с Ньютом сцепились, и она ушла. Куда — не знаю.
Хайдес настойчиво колотит дальше:
— Достань телефон, позвони ей.
— Я же сказала: карманов нет. Ни ключей, ни телефона с собой.
Я тянусь вперёд и, неуверенно, перехватываю его руку, всё ещё стучащую по дереву. Опускаю её ему к бедру, губы сжаты в тонкую линию. Он не возражает и сдаётся.
— Буду ждать, — объявляю.
Хайдес оглядывается:
— А если она не вернётся?
— Рано или поздно вернётся спать.
— А если поздно? Что ты тут одна собираешься делать до ночи?
Он переживает или просто нагнетает? Я массирую виски под его пристальным взглядом:
— Тогда попрошу Ньюта пустить меня к себе.
— Он же делит комнату с Лиамом? — уточняет. — И с Перси?
Киваю.
Его кадык резко дёргается, ладонь снова сжимается в кулак — теперь, кажется, уже не для стука.
— Исключено. Туда ты не пойдёшь.
Я закатываю глаза и поворачиваюсь к выходу в сад — поискать брата. Или Лиама. Ну ладно, лучше бы всё-таки брата. Хайдес возникает передо мной как проклятие — настолько быстро, что я врезаюсь ему в грудь, а его ладони ложатся мне на талию, выравнивая.
— Переночуешь у нас, — шепчет он, будто даже не хочет, чтобы я это расслышала.
Я прикусываю губу. Не хочу ответить сгоряча. В конце концов, там ещё Гермес и Аполлон. Мы не будем одни. И в одну кровать я с ним не лягу.
Он, уверенный, что загнал меня в угол, ухмыляется:
— Но учти: у меня одного двуспальная кровать.
— Значит, я с Аполлоном потеснюсь на его, — парирую.
Улыбка умирает. Он снова натягивает на себя маску равнодушия, пожимает плечами:
— Как хочешь. Пошли.
Две болтающие в коридоре девчонки провожают нас взглядами — и я уверена, что им на меня плевать. И их можно понять: рядом с Хайдесом Лайвли даже если и будет идти Господь Бог, смотреть всё равно будут на Хайдеса.
Он нарочно сбавляет шаг, будто давая им ещё пару секунд полюбоваться. Я раздражённо смещаюсь так, чтобы первой в поле зрения оказалась я, а не он. Хайдес усмехается; чтобы сохранить вид взрослой и ни капли не инфантильной, я показываю ему средний палец.
Между нами, уже не так холодно. Мы как будто откатились к состоянию «до поцелуя», «до опасной близости». Шаг назад — да. Я бы предпочла шаг вперёд в постель, но и так сойдёт. Пусть.
Йель гудит рождественской тусовкой. Мы растворяемся в толпе у парадного входа и сворачиваем в крыло общежитий Лайвли. Там хаос ещё плотнее — народу больше, чем у нас. Хайдес цепляет крючком указательного пальца мои джинсы и тянет к себе, прокладывая дорогу. Хотя в этом нет нужды: Лайвли разводит толпу, как Моисей воды.
Я держу
