Аптекарский огород попаданки - Ри Даль
Груня, понятное дело, сидела, как на иголках. Она ещё никогда не ездила на поезде. Что ж, я могла отчасти понять её чувства — мне тоже впервые в жизни предстояло путешествие на поезде девятнадцатого века, хотя в (теперь уже моей) памяти сохранились воспоминания и о поездках в столицу, и в Московию, и в другие губернии. Но одно дело видеть застывшие кадры чужого опыта, совершенно другое — пройти через что-то самостоятельно.
Я тоже слегка нервничала. Рука так и тянулась залезть в карман, чтобы достать мобильный телефон и чем-то убить время. Представляете, насколько въедливая привычка, раз я сохранила её, даже переместившись в пространстве на полтора века назад? Вместо игр на телефоне, я вытащила из саквояжа книгу, которую последней прислал загадочный В. Б. В своей прошлой жизни я не умела так легко читать на латыни, поскольку этот язык современные врачи используют в основном для специфических терминов — названий болезней, лекарств, рецептур, анатомических обозначений. Но чтение книги полностью на другом языке — занятие не такое уж простое. Я несказанно обрадовалась, когда поняла, что с лёгкостью воспринимаю текст и могу запросто прочесть всё, что там написано.
В. Б. выбрал книгу о великих врачах древности. Их дорога в медицине, становление и трудности, с которыми пришлось столкнуться. Гиппократ, Авиценна, Парацельс — практически всем приходилось порой несладко, а путь их был во многом тернист и сложен. Что же хотел мне таким образом сообщить В. Б.?..
«Посылаю вам учёный труд, способный пролить свет на множество вопросов, что интересуют вас, и даровать ответы, которые вы ищите…» — снова прочла я в приложенном письме.
Ответы…
Если я хоть что-нибудь понимала в психологии мужчин девятнадцатого века, так это то, что им свойственно выражаться экивоками, а не говорить прямо. Княжна никак не могла адресовать В. Б. никаких вопросов, соответственно, он без её участия каким-то образом что-то знал о ней, ну, то есть обо мне. Знал, что Александра мечтает стать врачом больше всего на свете. Однако девушке в её положении и при текущем периоде времени сделать это было практически невозможно.
«Нет ничего невозможного…» — вот, что на самом деле хотел сказать В. Б.
По крайней мере, мне нравилось так думать.
«Мне пришлось позаимствовать его в библиотеке Университета, но уверен, что в ваших руках ему будет милее и надёжнее…»
Университет…
Несомненно, речь шла об Императорском Университете, который в моё бывшее-будущее время называют МГУ — место, где сто пятьдесят лет спустя я преподавала историю фармацевтики…
Всё-таки как странно звучит в одном предложении: «сто пятьдесят лет спустя» и «преподавалА» — прошлое и будущее в какой-то момент сошлись в единой точке. И почему-то совершенно не удивляло, что меня забросило именно в эту эпоху. Но по-прежнему удивляло то, почему именно я стала краеугольным камнем двух реальностей. Как бы то ни было, свой подарок судьбы я не уставала благодарить, несмотря на всю вопиющую нелогичность и странность.
Я неосознанно прижала к груди желтоватый листок с каллиграфической вязью и улыбнулась собственным мыслям.
— Ну, вы-то уж в голос бы читали, барышня, — обидчиво пробормотала Груня. — Страсть же, как красиво…
Я засмеялась:
— Груня, но я ведь уже читала тебе это послание.
— Так сами ж тоже читали. А сейчас сызнова читаете, — она посмотрела на меня большими жалостливыми глазами кота из «Шрека». — Мне тоже, поди, хочется…
— Давай лучше ты сама читать научишься, и, обещаю, дам тебе прочесть письма В. Б., сколько захочешь раз.
— Бог с вами, Александра Ивановна! — замахала руками служанка. — Опять шутить изволите!
— Тише-тише, Груня, — я быстро привлекла её к себе и зашептала на ухо. — Не зови меня так при людях. А то узнают нас, и проблемы будут у обеих.
— А как же вас звать-то?..
— Зови просто Саша. И на «ты», как равную.
— Но, барышня!..
— Тс-с-с! — мне пришлось заткнуть ей рот и ещё раз вкрадчиво повторить: — Саша. Просто Саша.
Я медленно разжала ладонь. Груня хлопала густыми ресницами и хлюпала носом.
— Боязно-то как, ба… — она быстро прочла мой недовольный взгляд и поправилась: — Саша.
— Молодец, — я погладила её по руке и показала заветное письмо. — А учиться тебе и правда надобно. Грамота в жизни пригождается.
— Помилуйте, где ж она мне пригодится? Крестьянская я, сроду никакой грамоты не знамши.
— Ничего, Груня. Ты сообразительная, всё быстро схватываешь. И буквы все легко выучишь.
— И сама-то читать стану? — недоверчиво переспросила девушка, хмуря брови.
— Станешь, — пообещала я.
В этот момент со стороны перрона послышался свист и металлический грохот. Груня аж уши со страху заткнула. Мне тоже на мгновение стало не по себе, но я быстро смекнула, что значат эти звуки.
— Наш поезд, — подскочила со скамейки, схватила два своих саквояжа и направилась к выходу из зала ожидания.
Служанка поспешила следом. Ещё стояла темнота, но станция была освещена газовыми фонарями. Станционный смотритель с пышными усами деловито прохаживался вдоль перрона. Один раз он задержал взгляд на моём лице, но я тут же опустила голову, и работник побрёл дальше.
Мы с Груней нашли вагон нужного класса. Ни номера места, ни номера купе в билете указано не было. Поэтому мы заняли отсек, который был полностью свободен. В данный момент поезд был полупустым, но по дороге ещё предстояли остановки. Я поглядела на кружащие за окном снежинки: в желтом свете фонаря они выглядели почти сказочно. Что ж, в каком-то смысле я и попала в сказку…
Раздался свисток с улицы. Поезд однократно дёрнулся, а затем начал неторопливый разгон.
— Ну, вот… — выдохнула я с какой-то воодушевлённой улыбкой. — Наше путешествие началось…
Груня, которая до этого непрерывно крестилась, вдруг замерла и поглядела на меня вопросительно.
— Барышня… Саша, а где же ваше письмецо?..
Я уже хотела её рефлекторно отчитать за то, что опять зовёт меня на «вы», как до меня вдруг дошёл смысл слов Груни. Я подскочила с места, но было уже поздно — поезд стремительно набирал скорость, а последняя весточка от В. Б., похоже, так и осталась лежать на лавке в зале ожидания, с каждой секундой становясь от меня всё дальше и дальше.
Визуализация
