Северный ветер - Александрия Уорвик
– Да, – выдыхает король, закрывая глаза.
Его щеки заливаются краской, розовеют губы. По челюсти стекает капелька воды или, может, пота. Подаюсь вперед, чтобы ее слизнуть. Борей ворчит, но не открывает глаз.
Есть нечто в высшей степени эротическое в том, чтобы подвести его к самому кончику острия. Видеть, как неумолимое желание – секс – затмевает разум. Мои прикосновения – и мечта, и реальность.
Еще одно скользящее движение кистью, и Борей ахает. У меня во рту совсем пересохло, язык прилипает к небу. Борей – неукротимая сила, повелитель стольких жизней, молот, что кует расплавленный металл, но сейчас я, возможно, увижу, как он сломается.
Быстро двигаю рукой так, что плещет вода. Сжимаю пальцы крепче, когда скольжу вверх, расслабляю вокруг широкой головки. Обвожу щелочку, легонько проталкиваю кончик пальца, и король красиво выгибается всем телом, сжатые зубы выдают, как стремительно тает его самообладание. Он пленителен. Точеное тело, волосы чернее черного, что прилипли к лицу и шее, лазурные глаза, горящие огнем. Он снова накрывает мою руку ладонью, и мне хотелось бы думать, что он делает это ради простого удовольствия касаться меня, кожа к коже, ведь он не пытается меня направить.
Чем ближе он к финалу, тем труднее мне сдержать собственные желания. Залезть в ванну и оседлать его бедра. Тереться о его член, пока тело не содрогнется, разбиваясь на сотни осколков. А ведь я бы могла. И он, скорее всего, даже не стал бы меня останавливать. Даже предложил бы пойти дальше и вовсе на него насадиться. Но я говорила искренне. Сейчас все только для его удовольствия, и в конце ждет сон, зыбкий сон.
Осмелев, я возвращаюсь к основанию и мягко перекатываю в пальцах мошонку. Борей дергается, грязно выругавшись.
– Рен.
Рот приоткрыт, губы такие алые, алые, алые.
Рука движется все быстрее. Толчки все сильнее, член выныривает из воды, обнажая багровую, налитую кровью головку, которую мне очень, очень хочется взять в рот. Борей запрокидывает голову с протяжным стоном, хриплым, гортанным. Сглатывает, на шее вместе с крепкими жилами дергается кадык. Одна рука до побелевших костяшек стискивает край ванны, вторая ложится мне на плечо.
– Еще, – шепчет Борей.
Сдавленная мольба с придыханием. От напряжения его руки деревенеют, перевитые мышцами, словно резные. Мои губы сами собой приоткрываются, откликаясь на его похоть, голод, что горит в черноте зрачков, сворачивается внизу моего живота тугим узлом бесконечной ноющей боли. Как только бедра короля начинают сбиваться с ритма, я слегка сжимаю его член, и Борей с хриплым вскриком изливается, семя брызжет в воду. И по нему рука бездумно скользит дальше, догоняя последние искорки наслаждения, выдаивая до последней капельки.
Замедляю движения, и король сползает в воду. Наглухо вымотанный. Его хватка на моей руке слабеет, он нежно поглаживает меня краткий миг, затем отпускает.
Обмываю ладонь, с удовлетворением наблюдая, как у Борея слипаются глаза. Этой ночью он хорошо поспит. А вот у меня ноет и пульсирует в самых потаенных местах, но я заставляю себя встать и протянуть руку.
– Подъем.
Король стужи с трудом держится в сознании, я хватаю полотенце и обворачиваю вокруг его талии. А потом помогаю добраться до кровати. По пути он прижимается ко мне всем телом, запах мыла, исходящий от кожи, щекочет и дразнит нос. Под моей рукой плавно двигаются мышцы.
– Спасибо, – произносит Борей.
– За что?
Он указывает на огонь.
– Ах. – И почему это так важно, что он заметил камин? Здесь было холодно. Любой на моем месте поступил бы так же. – Всегда пожалуйста.
Он переводит взгляд вправо, и в глазах вдруг проявляется острая осмысленность. И мне почему-то страшно, будто подсознательно я понимаю, что же так привлекло его внимание.
Поворачиваю голову. Борей смотрит на кровать. А точнее – на примятый посередине матрас, неоспоримое доказательство, что там кто-то полежал.
Заливаюсь краской. Борей сверлит кровать таким взглядом, будто это проросший сквозь снег цветок.
– Ты спала в моей постели? – очень осторожно спрашивает король.
– Нет.
– Нет, – звучит почти как вопрос, и Борей задерживает на мне испытующий взгляд.
– Я… опоры проверяла.
– Ясно. – Он снова рассматривает вмятину. – А вон то?
Мало мне стыда, теперь Борей указывает на огромное пятно засохшей слюны на подушке.
– А это, – отвечаю я с остатками достоинства, если они вообще во мне остались, – ошибка.
– М-м.
– Ложись, Борей.
Подталкиваю его к постели. Он опускается на край и с усталым стоном заваливается на спину. Полотенце ухитряется остаться на его талии явно чудом.
– Тебе не обязательно оставаться, – вымучивает король. – Знаю, ты бы предпочла быть в другом месте.
Он делает обо мне выводы, в которых я сама больше не уверена. Но пусть думает что хочет. Так легче держаться на расстоянии. Легче не вспоминать, как он легко меня пошатнул и получил то, что я даже не подозревала, что хотела ему дать.
Накрываю его одеялом. В считаные мгновения он засыпает. И поскольку причин задерживаться у меня нет, я возвращаюсь в свои комнаты.
Борей прав. Мне не нужно оставаться.
Но я бы осталась, если бы он попросил.
Следующим утром Борей не появляется на завтраке. Или он меня избегает после прошлых утех, или что-то случилось, и это наводит на мысль, а не соврал ли он вчера, будто не пострадал. Когда я уходила, он дышал, и открытых ран я на нем не заметила, однако я понятия не имею, чем грозит истощение божественной силы.
В любом случае он должен быть голоден. Так что я набираю на тарелку еды и несу ее в королевские покои, пока слуги заняты раздачей пищи нашим многочисленным гостям. На этот раз меня пропускают в северное крыло без происшествий. Едва я заношу руку, чтобы постучать, как дверь распахивается. Борей, одетый в тунику цвета моря зимой и свободные штаны, удивленно застывает.
– Привет. – Поднимаю тарелку, привлекая его внимание, чтобы он смотрел туда, а не на заливающий мои щеки румянец. – Тебя не было на завтраке, и я вот принесла. Если вдруг ты проголодался.
Ну да, а что же он еще может сделать с едой? Глупая. Какая же я глупая. В любом случае сегодня ему явно значительно лучше.
Борей смотрит на тарелку, на меня, снова на тарелку.
– В моей цитадели есть люди.
Я приподнимаю бровь.
– Есть.
– Весь город Невмовор, если я не ошибаюсь.
– Не ошибаешься.
Мрачный взгляд требует объяснений.
Протиснувшись мимо Борея, ставлю тарелку на край стола.
– У меня не было выбора. Они просили убежища, и я не могла им отказать. Не знала, насколько велика угроза.
На это король кивает, будто на моем месте принял бы то же
