Сошествие в Аид - Хейзел Райли

Он тоже дышит с трудом. Его каменная грудь вздымается и опадает, но хватает сил шептать моё имя, как мантру. Только через миг я понимаю: он не произносит «Хейвен». Он шепчет:

— Моя богиня.

Когда он приподнимается, я следую за ним и оказываюсь у него на коленях. Его руки крепко держат мои бёдра, помогают двигаться. Волосы бьют по спине, лицо поднято к потолку. Хайдес осыпает меня поцелуями, застревает на груди и метит её мелкими укусами. Я вцепляюсь в его затылок, безмолвно умоляя не останавливаться.

Я хочу, чтобы это не кончалось. Оргазм накатывает, и я уже жажду продолжения. Хайдес будто чувствует это или сам близок — потому что ритм становится быстрее, движения резче, сбивчивее. Мы задыхаемся в унисон, мои мышцы судорожно сжимаются вокруг него.

Я кончаю первой — с долгим стоном, зажмурив глаза, с дрожащими от удовольствия ногами. Когда открываю их, он смотрит на меня. Смотрит, словно молится. В его взгляде смешаны восторг и счастье, и он прекрасен до боли.

Я продолжаю двигаться, зная, что ему осталось немного. Его пальцы вонзаются в мои бёдра, уже не в силах направлять меня. Он запрокидывает голову, кадык двигается, дыхание сбивается — оргазм накрывает его. Я жадно наблюдаю каждую грань, каждую тень на его лице. Но это и не нужно — он не скрывается. Показывает всё. И я благодарна ему за это. Как за его улыбки, что принадлежат мне. Как за его взгляды — нежные и злые. Как за наши войны и перемирия. Как за его руки — и мягкие, и властные. Его тело принадлежит мне: я поняла это, когда впервые поцеловала его шрам.

Я цепляюсь за его плечи в финальном толчке. Хайдес ругается и целует меня. Целует всей душой, лишая воздуха. Я прижимаюсь к нему изо всех сил и не хочу отпускать. Не хочу, чтобы он выходил. Хочу держать его в себе. Всегда.

Мы отрываемся с неохотой, и я кладу лоб к его лбу. Наши дыхания смешиваются, как будто мы делим один воздух. Он всё ещё во мне, неподвижный, не собирающийся уходить. Держит меня прижатой к себе. Разлука была бы болью.

— Хайдес? — зову тихо.

Он кивает, слегка стукается со мной лбом и улыбается.

— Можно скажу кое-что?

— Да.

Он облизывает губу. Подушечки пальцев прочерчивают мой позвоночник и останавливаются у основания шеи. Он охватывает её обеими ладонями и целует резко, прикусывая мой нижний край губы и втягивая его между зубами.

— Это вообще ни разу не был «просто секс», — шепчет, будто секрет.

Он не даёт мне возразить: кладёт указательный палец на мои губы — мягко просит молчать. Укладывает меня под ставшими тёплыми простынями и ложится рядом; обнимает и прижимает к себе. Прижимает так, как прижимают после первого глотка того, что называют любовью.

Меня возвращает из сна лёгкое касание. На меня смотрят серые глаза. Голова Хайдеса покоится на белой подушке, чёрные спутанные пряди оставляют на ней «пятна». Одной рукой он охватывает меня за талию, другая поднята и ласкает мою щёку.

— Хейвен, почти рассвет. Спустимся к морю? — шепчет.

Если бы это был не он, я бы отказала. Точнее, даже не ответила бы и снова уснула. Но в глазах Хайдеса вспыхивает надежда — вижу, как это для него важно. Да и кого я обманываю? «Хочу заняться с ним сексом прямо у кромки воды».

Брови Хайдеса взлетают. Рука замирает.

— Прошу прощения?

Каждая мышца во мне каменеет.

— Что?

— Ты сказала, что хочешь заняться со мной сексом на берегу?

Я раскрываю рот. Захлопываю. Хайдес смеётся, а мои щёки вспыхивают. Я ещё полусплю, тормозов у мозга ноль.

— Это должна была быть мысль. Она… вырвалась.

Он перекатывается на кровати; простыни обвивают его бёдра так низко, что открывают большую часть паха. Мой взгляд прикован к нему, к тому, как бронзовая кожа контрастирует с белизной ткани.

— Не знаю, Хейвен, — тянет задумчиво. — Не уверен, что хочу снова с тобой переспать.

Я рывком поднимаюсь и выдёргиваю у него из-под головы подушку — шлёпаю ею по лицу. Сквозь пух слышу его громкий смех. Соскальзываю с кровати и начинаю искать хоть какую-то одежду.

— Можно встретить этот чёртов рассвет без твоих комментариев? Спасибо.

Я открываю наугад ящики шкафа, и тут две руки подхватывают меня и отрывают от пола. Я извиваюсь как могу, но Хайдес не морщится, и я сдаюсь.

— Тише, маленькая бестия, — журит он.

На нём уже худи и штаны. Я фыркаю:

— Чего ты хочешь?

Он зарывается в мои волосы и дотягивается до уха — похоже, ему полюбилось шептать.

— Ничего на себя не надевай.

Я зависаю, выбитая из колеи. Это как понимать? Поворачиваю голову насколько получается, выискивая на его лице намёк на шутку.

— Хайдес. Мы не можем спуститься на пляж голыми.

Он приподнимает бровь:

— А кто сказал?

— Температура. И комнаты твоих братьев, из которых нас могут увидеть.

Он уже готов возразить.

— Хочешь, чтобы Аполлон видел меня голой? Или Гермес? — добиваю я.

Он мрачнеет и опускает меня. Распахивает правую створку шкафа и вытаскивает чёрную худи. Я тянусь взять её, но он молча натягивает её на меня сам. Подправляет, отходит на шаг, оглядывает.

— Идеально.

— По-моему, нет, — бурчу, глядя вниз. — До колен. Слишком большая.

— По-моему, у тебя хорошо получается иметь дело с большими вещами.

Я шумно выдыхаю, но одаряю его ангельской улыбкой:

— Не знаю. Спросим у Аполлона?

Во взгляде Хайдеса вспыхивает ярость. Он делает шаг — и уже поднимает меня, просовывая руки под худи и беря за попку. Несёт к балконной двери и прижимает к стеклу, плотнее притесняя к себе.

— Осторожнее с провокациями, — цедит. И всё же я вижу, как он подавляет смешок.

Я обвиваю его шею и прижимаю живот к его животу.

— Да?

Он поддаётся, прижимая ещё сильнее.

— Ты адская заноза, знаешь? Благодари, что мне нравишься, иначе давно бы сбросил в море.

Он касается моих губ быстрым поцелуем и распахивает балконную дверь. Я пытаюсь спрыгнуть, но он лишь крепче сжимает меня и шагает по балкону со мной на руках. Спускается по лестнице к тропинке, ведущей на приватный пляж. Небо уже трогают первые проблески рассвета, ночь сдаёт смену новому дню. Воздух свеж, но не такой холодный, как я ожидала, пахнет солью. Тишину нарушает только шёпот волн, катающихся по берегу.

Хайдес ставит меня на